Лариса Кондрашова - Формула неверности
— Понимаешь, Валентин погиб.
— Тот самый Машин подполковник? — отчего-то сразу понял он.
— Тот самый. Представляешь, мужчина в самом расцвете сил!
— И Маша очень переживает?
Он даже не дослушал ее! Сразу о Маше спросил. Но тут же Таня себя одернула: ей-то чего о том беспокоиться? Кажется, уже все решила для себя, но нет, так и хочется, чтобы этот кусок тоже… Слышал бы Леонид ее мысли о себе, как о куске!
— Она считает себя во всем виноватой.
— А как он погиб?
— Его сбила машина. Он переходил через улицу к стоянке, где оставил свою «Волгу».
— А при чем здесь Маша?
— Вот и я твержу ей, что ни при чем. Но надо знать Машу. Она отказала ему в предложении руки и сердца и считает, что, не будь этого, подполковник остался бы жив…
— Сиди дома, — привычно распорядился Леонид, — я сейчас приеду.
— Как это — приедешь? — всполошилась Таня. — Маша сказала, что тебе пару деньков придется полежать!
— Дома отлежусь.
— А что я ей скажу? Она же меня изругает, зачем тебе рассказала.
— Ничего, отобьемся, — сказал Ленька и отключился.
Глава двадцать первая
Ленька и вправду приехал в течение часа. Небритый, бледный. Зашел домой и в ответ на обеспокоенный взгляд Тани махнул рукой.
— Не было бы счастья, да несчастье помогло!
— У тебя вид — словно только что с креста сняли.
— Ничего. Побреюсь, поем какого-нибудь твоего супчика, отосплюсь и приду в себя… Я зайду к Маше.
Он преспокойно пошел на половину сестры. Странно, в другое время Таня непременно на это как-то бы откликнулась. Конечно, зная, как теперь, предысторию. А здесь — даже не удивилась. Подумала лишь про себя с усмешкой: еще немного, и у них будет все как в мусульманской семье — первая жена, вторая жена, и никакой ревности между ними.
Они с Машей договорились ничего Леониду о своей размолвке и полной информированности Тани не рассказывать… Иными словами, он не знал, что жена в курсе его отношений с сестрой. Интересно, если бы знал, это его остановило? И сама же ответила: вряд ли.
Ленька вернулся от Маши довольно быстро. Она даже не стала его ни о чем спрашивать. Он тяжело плюхнулся на кухонную табуретку, Таня разогревала ему суп, — пробормотал сквозь зубы:
— Обе вы, сестрицы, упертые! Одна тихой сапой своего добивается, а другая так и вовсе своих намерений не скрывает. Заладила одно и то же: «Поеду к сыну, в Мурманск!» Нашла райское местечко. Раньше людей в те места ссылали, а Мария Всеволодовна добровольно на жительство собирается. Как у Высоцкого: «Поехал сам, поехал сам, не по этапу…»
Вообще-то Таня все же не верила, что решение Маши окончательное. Думала, это от стресса. Успокоится, поймет, что от себя все равно не убежишь, да и останется. Сколько себя Таня помнила, они с Машей не расставались. Пространственно. То есть они с Мишкой жили, конечно, на другой квартире, но она знала, что в любой момент может к сестре приехать или позвать ее к себе…
Но Мурманск не ближний свет. Крайний Север! Нет, решение сестры определенно в голове не укладывалось. Таня даже не хотела рассуждать об этом, но подготовка Маши к отъезду происходила на ее глазах, и тут уж… против очевидного не попрешь. Тане даже обидно стало от той радости, которую получала Маша от сборов.
Как Ленька ни храбрился, а слабость дала себя знать довольно быстро. Он уже сидя на кухне стал покрываться бисеринками дота и явно слабеть. Даже ложка в руках казалась ему, наверное, тяжелой. Поднимать его на второй этаж в супружескую спальню Таня не стала, уложила на диване в гостиной.
Дождавшись, пока муж заснет — вдруг ему бы что-то понадобилось? — Таня опять поспешила на половину сестры.
Посреди комнаты стоял кожаный чемодан, и Маша — известная аккуратистка — укладывала в него теплые свитера, юбки, шерстяные платья.
………..
Второй удар… Таня уверена была, что Машин отъезд для него именно удар.
Она понимала и Машину взбудораженность: сестру вывел из равновесия не только предстоящий отъезд, но и то двойственное чувство, с каким она оставляла Леонида. Для нее все как бы оставалось в прошлом. И жалко, и ничего не поделаешь. И уверенность в том, что время — лучший доктор и все наконец наладится.
Сегодня Маша улетала, и на столе стоял не только чай, но и хорошее красное вино. Леонид, который прежде пил только водку, по совету Маши тоже налегал на вино.
— Тебе надо кровь оздоровить, — посмеивалась она, — вывести то, что не нужно.
— Чужие кровяные тельца, ты имеешь в виду?
Не только Таня, но и Маша, и Ленька до конца не осознавали, что расстаются. Наверное, оттого и были так горячечно веселы.
— Какие ты слова знаешь! — улыбнулась Маша.
— Да уж наслушался, пока бока отлеживал!
— Мне еще надо съездить, расчет получить. — Маша взглянула на часы.
— А может, выедем в аэропорт пораньше, и ты заедешь в свою клинику, — предложила Таня.
— Ты права, — кивнула сестра.
И все так спокойно, словно не место жительства меняла, а в командировку в пригородное село ехала. Чемодан и большая дорожная сумка стояли собранными, и Маша давала Татьяне указания, если вспоминала что-то.
— Пусть в моей половине Света живет.
— Ты говорила.
— Она человек аккуратный, дом будет содержать как положено. И надеюсь, Леня не будет слишком выступать, когда к ней иной раз зайдет Слава.
— Ты прямо меня каким-то цербером представляешь, — не очень искренне отозвался Каретников.
«А то нет, — мысленно усмехнулась Таня. — Цербер не цербер, а в надзирателях тебе было бы самое место!»
— Caшa меня провожать собирается? — спохватилась Маша.
— Сказала, подъедет в аэропорт.
— Пожалуй, пора двигаться, — засобиралась Маша. — А то заведующий все на «отходную» намекал. Небось приставать начнет: выпей да выпей! Я пару бутылок коньяка купила — пусть коллектив выпьет за мое здоровье. Народ недоумевал: куда я так спешно еду? Сын, сказала, женится. Пришлось соврать. Как еще объяснишь… — На мгновение по лицу Маши пробежала тень, но она тряхнула головой: — Начнем жизнь сначала! Вдруг там мне больше повезет? Психологи считают, что раз в десять лет надо менять окружающую обстановку.
— Я отвезу тебя, — сказал Леонид.
— Еще чего, у меня свой шофер есть.
— Интересно, кто это?
— Сестрица моя, Танюша.
— Ага, на моей машине.
— Зачем на твоей, у нас своя есть.
— А я все забываю спросить: чья машина стоит во дворе?
— Наша. А поскольку я уезжаю, то теперь уже только твоей жены. Если ты не передумал ехать в аэропорт, то можем взять тебя с собой в качестве пассажира.
— Дожил! — буркнул Ленька, впрочем, вполне беззлобно.
