Ирина Лобановская - Неземная девочка
Филипп сразу накалился и озлобился:
— Не лезь не в свое дело!
— А почему это оно не мое?! — истерически завизжала Марианна. — Почему?! Оно как раз очень мое! Вот и Олег так считает. Он тут возле сидит и просит передать тебе, что ты сволочь!
— Спасибо за комплимент. А потому оно не твое, что не тебе рассуждать о высоких материях!
— Высоких материй нет. Материя — она всегда низкая! — безапелляционно объявила Марьяшка. — И никогда и ничто материальное не может изменить человека в лучшую сторону.
— Люби ближнего, как самого себя — но не больше! — проскрипел Беляникин.
— Опять кощунствуешь! Видно, еще мало тебя Господь наказал! — И Марианна с торжеством и чувством собственного торжества бросила трубку.
В назначенное для передачи денег утро Дуся и Марианна явились к Шуруповым спозаранку. Расстроенная Тамара Дмитриевна поила их чаем на кухне и выслушивала утешения. Подавленная, плохо соображающая Нина сидела с бабушкой.
— Не переживайте! — говорила Марианна. — Мы можем этот долг от вас ждать хоть год, хоть два! И даже больше. Тут радоваться надо, что вы отделались одними только деньгами. Могли бы по милости Беляникина оказаться вообще просто на улице и стать бомжами.
— А кто он такой, этот Филипп? — спросила Тамара Дмитриевна.
— О, очень уважаемый человек! — воскликнула Марьяшка, лопавшая уже третью розетку смородинового варенья. Аппетит у нее, несмотря на удивительную худобу, всегда был отменный. — Правда, сволочь редкостная… Тамара Дмитриевна засмеялась:
— Но вы ведь хорошо его знаете?
— Хорошо. С плохой стороны… Я тут читала одно интервью с Филькой, где он высказал уверенность, будто этические нормы невозможно формализовать.
— По-моему, здесь он прав, — заметила Тамара Дмитриевна.
Марианна махнула рукой:
— Чего там прав! Вы просто пока не знаете сути. Он заявил, что вводить запрет на показ в рекламе обнаженного тела глупо. Есть реклама, где этот прием не используется, но она часто намного более провокационная и сильнее шокирует. А законодательный запрет обнаженки в подобном случае станет ужасным тормозом. Поэтому рекламщикам требуется самоуправление. Ох, что тогда начнется! Даже представить трудно! Вот тогда и пойдут одни сплошные нюшки по всем каналам! Хотя задача самоуправления, по словам Фильки, — создание инструмента для будущего саморегулирования рекламного рынка. А все моральные границы будут определять там сами специалисты-рекламщики. В России сегодня все компетентные люди — это активные участники рынка, объявил Беляникин.
— А почему же тогда Нина…
— Да потому, что как раз она никогда ничего не знает! — возмущенно закричала Марианна. — Такая уж на свет уродилась.
Тамара Дмитриевна вновь улыбнулась и подвинула молчаливой Дусе печенье.
— Мы вам так благодарны… Нина плачет все время, себя казнит…
— Бедняга! — вздохнула Марьяшка. — Я вам расскажу, как Филька «забавно» себя ведет с родителями. Пришел больной, доживающий последние дни, худой, как скелет, трясущийся отец на кухню — показать мне, как гостье, фотографии их загородного дома. А Беляникин ему раздраженно и нетерпеливо: «Ну, показал? И все, Флегмонтыч, иди к себе в комнату, хватит уже здесь бродить!» Мать что-то ему сказала не так, а его величество Беляникин недоволен, что она его думы и уединение нарушила, и говорит нарочито демонстративно, холодно и с нескрываемым раздражением: «Ираида Ивановна, в чем дело-то?» Я этого наслушалась и думаю: «Ну вот можно ли себе представить, чтобы я, даже в шутку, назвала свою маму Натальей Игоревной? Даже если вдруг буду пьяна в стельку, у меня язык не повернется такое сказать!»
Тамара Дмитриевна вздохнула:
— Но как же Нина…
— Вы ее не ругайте, — вступилась внезапно Дуся. — Она очень хорошая.
— Да знаю я свою дочь! — махнула рукой Тамара Дмитриевна. — Улыбается такой жалкой улыбкой, как человек, несправедливо обиженный грубой жизнью…
Снулая Вероника, которая должна была приехать за деньгами, опаздывала. Игорь и Филипп просто исчезли. Все к лучшему, думала Нина. Иначе пришлось бы с ними разговаривать. А о чем, собственно?
Она начинала нервничать все сильнее, потому что Марианна отпросилась с работы, а Вероника не шла. Нина набрала номер ее мобильного.
— А разве мы договорились на одиннадцать? — удивилась Вероника. — Я думала, на двенадцать… Сейчас приеду. Меня привезут.
И действительно явилась через пятнадцать минут.
— А это кто, простите? — подозрительно спросила она, увидев в комнате Марианну и Дусю.
Они окружили Веронику с двух сторон, строго наблюдая за всеми ее действиями.
— Не бойтесь! Мы вас не покусаем! — насмешливо сказала Марьяшка. — Нина, давай все проверять нам! А то опять… — И она выразительно посмотрела на Веронику, так поразительно напоминавшую хищную рыбу. Хотя морда смазливая…
Получив деньги, пересчитав их и проверив с помощью хитроумной машинки, определяющей фальшивые доллары, Вероника встала и как-то виновато и просительно, с непонятным ожиданием глянула на Нину. Та молчала.
Вероника взяла свой портфельчик и двинулась в переднюю.
— Машинку забыли, — сказала Нина. Вероника удивленно обернулась:
— Что?
— Машинку забыли, — повторила Нина. — Для проверки баксов.
Вероника смущенно вернулась и взяла машинку, оставшуюся на столе. Марианна смотрела насмешливо и недобро, Дуся — с откровенной ненавистью.
— Со мной еще в школе постоянно так бывало: решу задачу совершенно правильно, но задача была про яблоки, а результат я пишу про слонов, — вдруг растерянно и даже заискивающе произнесла Вероника.
Ей никто не ответил.
Когда она ушла, с подругами началась истерика, сдерживаемая до сей минуты с великим трудом. Марьяшка нервно и возбужденно засмеялась.
— А вот если бы эта пара предпочла штрафу все-таки покупку твоей квартиры, то продолжала бы она работать с той же Вероникой?
— Конечно, раз уж начали с ней.
— А если Вероника решила бы умереть?! — И Марианна покосилась на Дусю. — Ева хочет спать, а Вероника хочет умереть. У нее, этой девицы, трусы из джинсов вылезают… Фу! — И Марьяшка брезгливо сморщилась.
— Ну, тогда другую нашли бы. Девочки, а вы знаете… Я нехорошо поступила, нечестно… не сказала вам сразу, кто такой мой покупатель. Боялась вас испугать, а вот подставить не побоялась. — Нина нервно кусала губы. — Мне Вероника рассказала… Но я вообще-то еще раньше отследила этого богатея по Интернету. Он крупная шишка в ФСБ.
Вероника гордилась своим высокопоставленным клиентом. И однажды доверительно поделилась с Ниной:
