Эйлет Уолдман - Любовь и прочие обстоятельства
— О…
— Он меня поправил.
— Что?
— Он сказал, что это была не река, а Гарлем-Меер. Еще он сказал, что «меер» — это «озеро» по-голландски.
А потом происходит удивительное. То, чего никогда не случалось за все время, пока я играла роль мачехи для сына Каролины. Мы скорбно и одновременно гордо улыбаемся. Мы без слов говорим друг другу: какой он умный. Уильям так много знает.
Каролина вынимает несколько носовых платков, потому что я просто не в состоянии это сделать, и вкладывает их мне в руку.
— Он попросил помочь тебе. Сказал, раз я врач, то могу выяснить, что на самом деле случилось с Изабель.
Я сморкаюсь.
— Вашему врачу отослали копию отчета о вскрытии. Я попросила переслать ее мне по факсу и изучила с одной моей бывшей сокурсницей, которая сейчас в Стэнфорде. Она — патологоанатом, и в частности специалист по новорожденным. Часто выступает экспертом в криминальном суде. Так вот, она подтвердила заключение коронера. Она сказала, что нет абсолютно никаких признаков смерти от удушья. Удушение всегда оставляет следы — порванная уздечка верхней губы, признаки позиционной асфиксии, пятна крови в легких. В случае с Изабель нет ничего подобного. Ты не душила Изабель. Ты ее не убивала. Она умерла естественной смертью. — Голос Каролины чуть заметно смягчается. — К сожалению, это случилось, когда ты держала ее на руках.
— Твоя подруга — патологоанатом?
— Да.
— Специалист по новорожденным?
— Да.
— Она просмотрела отчет о вскрытии?
— Да.
— И сказала, что… — Мой голос обрывается. Я хочу, чтобы Каролина повторила. Я хочу еще раз это услышать, и она меня понимает.
Очень медленно Каролина произносит:
— Моя подруга, патологоанатом, абсолютно уверена: смерть Изабель не была результатом удушения. Хотя вынести окончательное решение без эксгумации трудно, она все же не советует вам с Джеком предпринимать такой шаг. Она утверждает, что Изабель умерла от СВДС. Также она сказала, что охотно поговорит с тобой сама, если ты захочешь и если у тебя появятся вопросы.
Теперь я понимаю, отчего женщины на сайте UrbanBaby.com так любят доктора Каролину Соул, почему так охотно отдаются в ее надежные и сочувственные руки. Бывшая жена моего мужа повторяет свои слова медленно и отчетливо, терпеливо и мягко, и я перестаю плакать. Я начинаю верить, что Изабель умерла не из-за моей неосторожности, а потому, что иногда младенцы умирают — они просто уходят, биение сердца прекращается, слабеет, замирает по какой-то загадочной причине. Вообще без всякой причины.
Глава 29
Я выхожу из кабинета Каролины ошеломленная. Я испытываю то, что вполне могло быть радостью, но больше похоже на облегчение. Теперь можно ехать домой. Я должна вернуться и рассказать Джеку о том, что знаю, о том, чему меня научили его бывшая жена и мой отец. Еще я счастлива, поскольку Каролина на прощание сообщила мне, что выходит замуж.
— Поздравляю, — говорю я. — И когда свадьба?
— Ну, это не то чтобы настоящая свадьба. Брат моего жениха — мировой судья, он проведет церемонию. А потом мы поужинаем в нашем любимом бистро. В следующую пятницу.
— Но это уже так скоро! — восклицаю я.
Она улыбается и гладит себя по животу.
Выходя из теплого вестибюля, я звоню Джеку на мобильник. Он сдержанно здоровается.
— Это я, — непонятно зачем говорю я.
— Как дела?
— Хорошо. Нам нужно поговорить. Ты где? На работе?
— Да.
— Можешь уйти? Ты очень занят?
Внезапно мы сталкиваемся с дилеммой: где встретиться? Я не хочу разговаривать в кабинете Джека, в непосредственной близости от Мэрилин. А дома все слишком символично. В итоге мы решаем поужинать на Ист-Сайд, неподалеку от конторы Джека. По пути я вполне могу заехать в «Барнейз» и забрать свои джинсы. Но они мне не нужны, хоть и сидят идеально. Пусть даже я за них заплатила. Дома, в шкафу, у меня полно джинсов. Мне не нужны новые, потому что скоро я вернусь домой. Или нет?
Я приезжаю в ресторан раньше Джека и сажусь за маленький столику стены, откуда видны дверь и часть тротуара. В столь ранний час посетителей мало, и ничто не загораживает обзор. Когда я вижу Джека, то испытываю головокружение, как будто падаю во сне. Полы его темного пальто хлопают, концы шарфа развеваются. Даже через окно видно, что лицо у Джека раскраснелось от мороза. Он похож на Белоснежку: ярко-алые губы, черные волосы, розовые щеки, синие глаза.
Джек пересекает зал и касается губами моей щеки. Объятие слишком мимолетно, и я неловко удерживаю мужа, прежде чем позволить ему развязать шарф и снять пальто. Он отдает то и другое официанту и заказывает выпивку.
— С каких это пор ты пьешь мартини? — спрашиваю я.
— Ни с каких, — отвечает он. — Просто это первое, что пришло в голову. Ты чего-нибудь хочешь?
«Тебя. Я хочу, чтобы ты вернулся».
— Воды. Нет. Красного вина. Что угодно.
Официант не спрашивает, какого вина я хочу — он просто удаляется.
— Я сегодня виделась с Каролиной, — говорю я, прежде чем Джек успевает что-нибудь сказать. — И с отцом.
— Что?
— Нет, не одновременно. Сначала с отцом, а потом с Каролиной. Она мне позвонила, Джек. Каролина мне позвонила.
Трудно понять, что он чувствует. Обычно распознать легко: эмоции отражаются на лице Джека, буквально кричат, даже если ему самому они едва ясны. Но сегодня Джек словно говорит на иностранном языке, которого я не знаю. И вместо того чтобы гадать, что происходит под непроницаемой маской, я просто иду вперед. Рассказываю о знакомом патологоанатоме Каролины, об отсутствующих признаках удушения. Объясняю, каким образом его бывшая жена восстановила мою репутацию.
— Я не виновата, — говорю я наконец. — Я здесь ни при чем.
— Знаю. — Джек не смотрит на меня. Он разглядывает угол стола, массивные столовые приборы, салфетку, сложенную в форме лебедя.
— То есть? Откуда? Каролина тебе звонила?
Появляется официант с напитками, и мы сидим молча, пока он ставит их перед нами.
— Она звонила тебе? — повторяю я, когда официант уходит.
Джек делает глоток, морщится и кладет в рот оливку.
— Нет, мы не разговаривали несколько дней.
— Тогда откуда ты знаешь?
Он вздыхает и украдкой сплевывает косточку в ладонь.
— Я никогда и не думал, что ты задушила ребенка, Эмилия.
— Нет, думал.
— Неправда. — Джек молча крутит бокал. — Но когда ты впервые сказала мне, я вдруг понял, что это действительно возможно. Ты казалась такой уверенной… А потом я поговорил с Каролиной…
Подходит официант, чтобы принять заказ, и только через минуту я понимаю, что он имеет в виду. Как только официант удаляется, я продолжаю нелегкий разговор:
