Светлана Полякова - Белый кот
Мать не обратила никакого внимания. Котенок вопросительно посмотрел на нее, задрав мордочку.
— Все будет хорошо. Просто я выхожу замуж, чтобы мама не сердилась, — объяснила ему Ирина.
На секунду она задумалась.
Она должна попрощаться.
Написать маме правду.
— Сейчас, — сказала она, вернулась в комнату, нашла листок бумаги и написала что-то на нем. Писать было неудобно — рука была занята, а листок отползал. Но она не хотела выпускать котенка из рук.
Он может убежать на кухню, а там — мать…
Нет, они уйдут вместе.
Стараясь не шуметь, она вернулась. Вода шумела. И ей показалось, что она слышит в шуме воды мужской голос: «И я острый меч выхватил, что висел у меня на бедре, сел рядом и к пропасти не подпускал ни одну из теней, крови чтоб не напились прежде, чем я у пророков спрошу…»
Где-то звонили колокола.
«Странно, — подумала Ирина. — Как странно, что они звонят… Здесь нет ни одной церкви».
И, забираясь в ванну, закрыла глаза, прошептав едва слышно:
— Вот и все, мама… Я вышла замуж, как ты велела…
Они так долго уже были вместе, и время текло незаметно — Женя и не заметила, как на землю опустились сумерки. Да и как их заметишь при сером небе, когда вокруг темно?
И знакомы они были давно, так ей теперь казалось, и расставаться не хотелось.
Они дошли почти до набережной, и теперь перед ними простиралась река, покрытая сероватым льдом. Дальше надо было идти по воде. Пусть замерзшей, и все-таки…
— «…гулять по воде со Мной», — вспомнила Женя и улыбнулась. Сейчас, отсюда, все казалось ей не таким таинственным, смутным, манящим.
Сумерки пытались добавить чуточку таинственности в картину мира, но из машины, стоящей неподалеку, неслась попсовая песня, женщина пробежала мимо них, сосредоточенная, с трудом тащившая огромный пакет с продуктами, и на пакете было написано «Яблочко».
Все так реально, просто…
Даже немного обидно.
Тетка с пакетом пронесла себя к машине, стоящей неподалеку. Женя разглядела в машине водителя — поняла, что это, вероятно, теткин муж… Попсовая песня доносилась оттуда, незамысловатая, как и жизнь семейной пары.
«Я тоже была такая, — подумала Женя. — Еще недавно я была вот такой же. Господи, как хорошо, что теперь все будет иначе! Сделай так, чтобы все было по-другому, ведь не зря же я прошла через испытания! Если Ты посылаешь испытания человеку — разве не для того, чтобы он изменился сам, научился чувствовать, любить, верить, прощать и надеяться — и жить по-другому? Не как раки в своих укрытиях, не любуясь бесконечно только собственным отражением — а миром вокруг тебя?»
Она с удивлением обнаружила, что не думает — молится.
Машина отъехала. Тетка сидела на переднем сиденье, полная собственного величия и значимости убогого своего мирка.
— Женя, — дотронулся до ее руки Александр, — ты где сейчас?
— Сама не знаю, — рассмеялась Женя. — Немножечко — в своей прежней жизни. Немножечко делаю шаги в сторону ветра…
— А я? Где у тебя я?
— Там, где ветер, — прошептала она, глядя ему в глаза. — И я иду именно к тебе…
Она испугалась, что слова, вырвавшиеся помимо воли, чересчур откровенны. Кто ей сказал, что он хочет, чтобы она шла в его сторону? «Глупая, самонадеянная гусыня, — досадливо подумала Женя. — Сейчас все кончится… Ты просто вернешься к своему Коту. И будете с ним вечерами обсуждать, какие глупости натворили…»
И тут же махнула рукой на эти трусливые мысли. В конце концов, как поет Кинчев, «жизнь без любви, или жизнь — за любовь…».
Женя не хотела уже возвращаться. Она испытала любовь на вкус.
Любовь оказалась чистой, как родниковая вода. Раньше Женя ошибалась, принимая за любовь страсть.
И пусть он сейчас развернется и уйдет — ее любовь останется с ней. Этого у нее никто никогда не отнимет.
Ольга уже целых пятнадцать минут болтала ложкой в крошечной кофейной чашке. Люська следила за ее движениями как завороженная. Ей сначала казалось, что это скоро кончится — Ольга успокоится, выпьет свой дурацкий кофе и разродится фразой. Не обязательно умной — она вполне может обойтись и глупой. Лишь бы Ольга перестала так мрачно молчать, погруженная в свои пугающие Люську размышления.
Но пятнадцать минут уже истекали. А Ольгино лицо становилось все загадочнее и мрачнее. «А если нашей Жеке и в самом деле угрожает страшная опасность? — подумала Люська. — Где она вообще болтается?»
И куда она унеслась, если еще утром напоминала испуганную нимфу? Глаза таращила, трепетала от стука в дверь.
Ольга продолжала молчать. Люська не решалась ее побеспокоить — а вдруг как раз сейчас в Ольгину голову пришла ценная мысль?
Чтобы не думать о Женькиной участи, она обратила свой взор на кота. Кот, почувствовав внимание к себе, приоткрыл один глаз, снова зажмурился и зевнул. После чего снова погрузился в сон.
«Вот ты какой, — укоризненно вздохнула Люська. — Плевать тебе, что сейчас с твоей хозяйкой творится… А еще говорят, что животные — какие-то там экстрасенсы… Чувствуют, если на хозяев надвигается беда. А ты, Кот, ничего не чувствуешь…»
Кот снова открыл один глаз и внимательно посмотрел на Люську. Ей даже на секунду показалось, что он усмехнулся. «Да ничего с ней не происходит, — говорил его взгляд. — Оставь меня в покое. Дай поспать. Поменьше бы вы думали, больше было бы счастья на земле».
— Может, это просто дурацкое совпадение, — наконец «разродилась» Ольга. — Он на самом деле там искал кота… Знаешь, я помню этого парня. И его жену тоже… Мне они оба нравились. А Исстыкович этот и Костик… Конечно, надо выяснить, не были ли они замешаны в каком-нибудь ДТП? Но если окажется, что это именно они сбили его жену, получается, что в тот день он там не случайно нарисовался! И тогда что?
— Что? — полушепотом поинтересовалась Люська, боясь спугнуть важную мысль.
— Тогда его обвинят в убийстве. В двух убийствах… И мы, Люська, с нашей долбаной прозорливостью окажемся виновницами этого! Хороший человек по нашей милости сядет в тюрьму лет на двадцать!
— Но он же убийца, — осмелилась предположить Люська. — Разве хороший человек может быть убийцей?!
Она, впрочем, тут же пожалела о сказанном — Ольга смотрела на нее таким взглядом, что у Люськи не осталось никаких сомнений, что она только что сморозила кошмарную глупость.
— Ладно, — вздохнула она. — Где все-таки наша Джейн мотается?
— Придет, куда она денется, — отмахнулась Ольга, куда более в данный момент увлеченная рассуждениями о Беспечном.
«В конце концов, я не обязана этим заниматься, — решила она наконец. — Мне родная милиция денег не платит… Я, наоборот, могу уничтожить все улики. И вообще сфабрикую ему алиби, если эта маленькая «умница» докопается до истины… Точно! Сфабрикую ему алиби, и никто ничего не докажет! Потому что кто ж не знает — «у сильного всегда бессильный виноват!»».
