Екатерина Вильмонт - Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия
– Ну если позовете…
– Уже! Уже позвали! Придешь?
– Обязательно. А ты ко мне?
– Спрашиваешь! Обязательно приду… С цветами!
– Можешь привести с собой Анюту, например…
– Правда?
– Ну конечно.
– Алиса, а кем ты работаешь?
– Директором департамента.
– Ты тоже начальница?
– Ну очень небольшая, но все-таки…
– А где это… департамент, разве у нас в России есть департаменты?
– Представь себе, в нашей телекомпании есть.
– Телекомпании? Ты на телевидении работаешь? Да? Тогда почему тебя не показывают?
– Ну у меня совсем другая работа.
– Это несправедливо!
– Что? – удивилась Алиса.
– Что тебя не показывают… Там иногда такие дураки и дуры на экране, а ты такая классная!
– Ты, между прочим, тоже классный парень. И я лично с большим удовольствием смотрела бы по телевизору на тебя, чем на многих других… Слушай, а ты кем хочешь быть?
– Путешественником!
– Это здорово!
– Таким, как Федор Конюхов, например… Или Тур Хейердал. Ну вообще путешественником. Понимаешь?
– Понимаю, – кивнула Алиса.
– Ты не думай, я знаю, что путешественники не живут в роскошных отелях и все такое. Они преодолевают трудности, но именно это и интересно… Я нашел у деда старую книгу «Путешествие на Кон-Тики». Ничего увлекательнее я не читал… Ты читала?
– А как же! Знаешь, какого писателя я еще обожаю? Даррелла.
– И я! У тебя есть его книги?
– Есть.
– А я был на Корфу, как Даррелл! Ты не была?
– К сожалению, нет.
– Там так клево… Я страшно хотел туда попасть, дед меня в прошлом году свозил.
– У тебя замечательный дед.
– Он тебе нравится?
– Ну я его почти ведь не знаю, но он мне нравится, да. Рома умолк. А вскоре Алиса заметила, что он спит. Он показался ей вдруг таким маленьким, таким одиноким. Он и вправду невысокий для своих одиннадцати лет…
– Господа, мы подъезжаем к отелю, – объявил в микрофон Зухияр, которого туристы называли Захаром. – Сейчас вы разместитесь по номерам, и через полчаса собираемся в холле. Не будем терять время, здесь очень рано темнеет.
Алиса забросила сумку в номер и поменяла шорты на брюки. Она даже не видела, где поселились Рома с дедом. Но, выйдя в коридор, сразу встретилась с ними.
– Алиса, вы захватили с собой какую-нибудь кофту? В пустыне вечером можно замерзнуть, – сказал Вадим Сергеевич.
– Не замерзну, – махнула рукой Алиса. – Я вообще не мерзлячка.
– А там можно взять напрокат бедуинскую одежду! – сообщил Рома.
– Ну вот еще, – фыркнула Алиса. – Я же на верблюда не полезу. А на лошадке в бедуинском одеянии – это нестильно.
– А почему вы не хотите на верблюде прокатиться? – заинтересовался Вадим Сергеевич.
– Да ну… Неохота… И страшновато, если честно.
– Алиса трусиха! – добавил Рома.
– Да, на лошадке как-то привычней. Вадим Сергеевич, а вы? Поедете на верблюде?
– Нет, я в своей жизни достаточно поездил на верблюдах, когда Каракумы еще были наши… Я просто подожду Рому.
Они вышли с территории отеля и оказались в Сахаре. Солнце уже было совсем низко, и Захар поторапливал группу.
– Мадам, вы не передумали? – обратился он к Алисе. – Пять лишних динаров – и впечатление будет незабываемым.
– Нет уж, я на лошадке.
– Тогда вот ваша «карета»…
Алиса чуть не покатилась со смеху при виде «кареты». Раздолбанная жуткая таратайка, запряженная невысокой гнедой кобылкой. Воображаю, как меня растрясет, может, и правда лучше было бы на верблюде, но не отступать же…
Немолодой араб с мгновенно замаслившимися глазами помог ей усесться и заозирался в поисках второго пассажира, так как таратайка была рассчитана на двоих.
– Алиса, я поеду с вами, – подошел Вадим Сергеевич. Он вытащил из кармана деньги и отдал арабу. Потом уселся с нею рядом.
Ну надо же!
– Почему вы вдруг решили? – Спросила Алиса.
– Мне не понравился этот тип. Он так вас лапал, когда подсаживал…
– Да? Я и не заметила.
– А я заметил! – резко произнес он и вдруг покраснел. Какая прелесть, подумала Алиса, он ревнует.
– Алиса! Дед! – кричал Рома, сидя на верблюде, и махал им рукой. – Дед, сфотографируй!
– Обратите внимание на наших теток, – усмехнулся Вадим Сергеевич. – Они вам в бабушки годятся, а вот не побоялись залезть на верблюда! А вы и вправду трусиха…
– Ну и пусть. Мне тут спокойнее, а уж под вашим присмотром в особенности.
Караван тронулся, но лошадка все еще стояла на месте. Внезапно раздался жуткий визг.
– Ой, ой, мамочки, падаю! – вопила одна из теток. – Ой, держите меня!
– Лелька, прекрати блажить! – на всю Сахару рявкнула ее приятельница.
Лелька еще разок вскрикнула и заткнулась.
– Какие они забавные, эти бабки, – сказала Алиса.
– А мне вот интересно, как таких бабок вдруг занесло в Тунис. Судя по их виду, они обычные пенсионерки – и вдруг… Дети, что ли, их путешествовать отправляют?
– У меня подруга работает в турагентстве, она рассказывает, что часто две одинокие пожилые женщины поселяются вместе, а вторую квартиру сдают, копят денежки и путешествуют. Уверена, это тот самый случай… Ой, мы, кажется, двинулись!
И действительно, араб повел лошадь под уздцы.
– Боже, как красиво! – почти неслышно произнесла Алиса. Сахара была именно такой, какой она себе ее представляла: бескрайние пески, лежащие легкими волнами, и удивительный покой. Как ни странно, «карету» почти совсем не трясло. – А как легко дышится…
– Вам не холодно? – спросил Вадим Сергеевич.
– Нет.
Но он уже снял с себя ветровку и накинул ей на плечи. Ей. вдруг захотелось плакать. К горлу подкатил комок, но она с трудом справилась с собой.
– Что с вами? – прошептал он.
– Не знаю… Мне хорошо… спасибо.
– За что? Она не ответила.
Темнота стремительно опускалась на пустыню. Караван остановился, и лошадка тоже. Ее хозяин предложил выйти из повозки и протянул Алисе руку. Но Вадим Сергеевич первым спрыгнул вниз и подхватил Алису. Они оба вздрогнули. Алиса нагнулась и ладонью зачерпнула песок. Он был мелкий, как мука, и шелковый на ощупь.
– А вон Рома, – сказала она, просто чтобы не молчать. Араб на смеси английского, французского и немецкого заговорил с Вадимом Сергеевичем. Поинтересовался, откуда они приехали.
– О! Рус! Ка-ра-шо! Елсин капут! Путин – ка-ра-шо!
Алиса так и покатилась со смеху.
– Вот это и есть интеграция в действии! – расхохотался и Вадим Сергеевич.
И тут Алиса совершенно отчетливо почувствовала, что между нею и этим очень немолодым и совершенно незнакомым мужчиной нет никаких барьеров, что ей с ним так легко и хорошо, как бывало только с Эриком. Словно они давным-давно и близко знают друг друга.
