Зеленое солнце (СИ) - Светлая Марина

— А я беременная, — сообщила она замершей напротив подруге и довольно усмехнулась.

— Вот блин, — не разделила ее радости Надька и на некоторое время замолчала, внимательно оглядывая Аню и все больше хмурясь. Потом негромко спросила: — У вас тогда один раз было? До этого нет?

— Нет, — мотнула головой Анюта. — У нас только все началось, а тут эта курва столичная вмешалась.

— Значит, срок совсем маленький… Аборт сделать успеваешь.

— Какой аборт, ты офигела? — вскрикнула Слюсаренко. — Это мой шанс, понимаешь, шанс! И я его не упущу. Не-е-ет, подруга. Никакого аборта не будет.

— Да какой же это шанс-то? — опешила Надя. — Он же на тебе все равно в жизни не женится, Ань. Только ярмо на шею себе повесить? Ты… ты подумала вообще о том, что он бухой был, а? А вдруг какая-то патология?

— Надька, не начинай! — шикнула на нее Аня. — У нас тут тогда бо́льшая половина горожан с патологией. А Назар женится, он против матери не пойдет, а тетя Ляна точно будет на моей стороне. И я ей нравлюсь, и внуков она хочет, она сама мне сто раз об этом говорила. Надька-а-а, — мечтательно протянула она. — Я буду его женой, представляешь?

— Матерью-одиночкой ты будешь, дура! На весь город ославишься. Ань, ну ты сама подумай, это ж Назар Шамрай, он же ни разу в жизни ничего против воли не сделал. Его заставить невозможно. Он, конечно, гад и урод, но он как бы… характер свой имеет.

— Вот увидишь, — хмыкнула Анька. — По моему теперь все будет.

— Анька-а-а! Ну что ж ты бестолковая-то такая, а? Ты ж его почти всю жизнь знаешь! Ну неужели не видишь, что ничего не получится, только врага наживешь? Ну давай съездим в область, а? Операция безопасная, никто не узнает ничего, хочешь — даже я сама обо всем договорюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Получится, — уверила ее подружка. — Теперь все точно получится. И ни в какую область я не поеду. Мама поговорит с отцом, все уладится. Он точно не будет против, чтобы с Шамраями породниться. Да и кто у нас тут был бы против, а?

На некоторое время Надя зависла, глядя на подружку и пытаясь осознать то, что сейчас услышала. Потом коротко, рвано выдохнула, словно пыталась заставить себя успокоиться, и вкрадчиво, негромко спросила:

— Аня… Ань, а ты вообще ребенка-то хочешь? Ну, в принципе?

— Я хочу Назара, — отрезала Аня, — и я его получу. И хватит об этом.

Надя только кивнула печально, но больше не лезла. Так же печально она слушала Анин разговор с Назаром по телефону, неожиданно оказавшийся коротким. «Мне надо сказать тебе что-то очень важное», — умоляюще просила подружка. И уже в следующее мгновение, откладывая телефон, торжествующе поведала:

— Я же говорила! Завтра утром мы встречаемся. Сегодня не может, его нет в городе. А ты не верила!

— Да мало ли, чего он согласился. Может, спорить не хотел. А вот придет ли, вопрос, — в ответ проворчала Надя.

Но и тут Надя ошиблась. Назар пришел. Но вовсе не потому, что хотел ее увидеть, а потому что всегда держал данное кому-то слово.

Аня своим звонком застала его врасплох. В тот день они уехали с Миланой в райцентр — всё-таки удалось вымудрить себе выходной путем сложной многоходовки, сложившейся из парней, которым можно было доверить работу, отъезда Стаха в Варшаву на пару дней и некоторой хитрости. Потому у них с Миланой наконец за долгое время выгорело свидание, как она и хотела. Самое настоящее. Он пригласил ее в кино, после сеанса в клуб, потанцевать, а ночёвку запланировал в местной гостинице, чтобы не сразу ехать домой и можно было остаться вдвоем подальше от всех. И наконец-то выспаться, сколько захочется.

В весь этот мармелад Анька со своим звонком вообще никак не вписывалась. Но она, блин, позвонила, будто нарочно подгадав момент, когда Милана ждала его в фойе кинотеатра, а он покупал билеты в кассе.

Назар и трубку бы не взял, но опасался, что Аня начнет названивать ещё, с нее станется. Хрень, короче. А если Милана засечет, то выйдет двойная хрень. И, чтоб быстрее от нее отвязаться, он согласился увидеться, слабо понимая, что ей может быть от него нужно. Хотя и мелькало неприятным зудом какое-то дикое ощущение, что тоннель, по которому он катится вперёд, начинает сужаться, и ему все меньше места в нем, и ещё не факт, что он не проломит себе что-то о стенки, когда те начнут касаться его корпуса.

И ни единого разветвления на пути, соскользнуть в сторону некуда. Так и приходится мчаться на авось вперёд со всей дури — все равно уже не остановиться, инерция вывезет.

Его напряжённость лишь нарастала, и это становилось все труднее скрывать от Миланы, хотя он и старался, пытаясь отвлечься. На фильм, на поцелуи на заднем ряду, на музыку и танцы только вдвоем, на ее ладонь в своей ладони. Но до следующего дня с трудом дотерпел именно потому, что неизвестность хуже любой трагедии.

С Миланой по приезду как-то по-особому долго не мог расстаться, они проторчали в машине возле ворот усадьбы минут сорок, целуясь, как сумасшедшие. А потом она убежала, помахав ему на прощание по своей привычке. Назар тяжело выдохнул и, развернувшись, отправился снова в город, в пиццерию, куда позвала его Аня, проклиная все на свете и мечтая больше вообще никогда ее не видеть.

Но Аня — вот она, тут как тут — сидит в углу за столиком у окошка и ждёт его, попивая сок. А увидев, вспыхивает таким счастьем, будто ей предложили миллион долларов на карманные расходы.

— Привет, — буркнул Назар, подойдя ближе и отодвигая стул.

— Здравствуй, Назарчик! — звонко поздоровалась она, и радости в ее голосе было на двоих. — Как ты? Выглядишь уставшим.

— Потому что устал, — хмыкнул Шамрай и устроился напротив. И намеренно не стал спрашивать в ответ, как поживает она, даже из вежливости. Потому как ему не интересно.

— Зачем же себя загонять, — пожала она плечами, — кому оно нужно. Позавтракаешь со мной?

— Ань, я не завтракать пришел, завтракаю я дома. Ты хотела поговорить, вот я. Говори.

— Да, хотела, — закивала она и смущенно улыбнулась. — Я хотела сказать, что я беременная.

Назар не сразу понял озвученную информацию. Несколько секунд сидел, тупо уставившись на нее — не доходило. А когда дошло, то все равно не осознавал, что это означает. Только то, что нечто дерьмовое.

— Как это беременная? — тихо спросил он.

— Ну ребенок у меня будет, — хихикнула она и затараторила, словно оправдываясь: — Ты не думай, Назарчик, он точно-точно от тебя. Но если хочешь… если хочешь, я тест сделаю, для верности, чтобы тебе доказать.

— Какой, нахрен, тест? Какой ребенок? Анька, ты с ума сошла?!

— Твой… — Аня перестала улыбаться и настороженно смотрела на Кречета. — Ты мне не веришь? Ну у нас же было…

Самое дикое было в том, что он ей — верил. Она приволокла его бухого к себе, влезла к нему в кровать, изображала святую невинность наутро, но он ей верил. Потому что это была та же самая Анька, которую Назар знал с самого детства. Лет с семи. Видел, как она стеснялась отвечать у доски в первом классе и как к одиннадцатому лучше всех в школе читала стихи, даже на конкурсы ездила. Помнил, какая она неуклюжая была на физкультуре, но как славно у нее выходили разные поделки и рисунки. Привык, что она постоянно околачивается где-то рядом и смотрит на него вечно голодными глазами, словно он — здоровенный батон, а она — год ничего не ела. И еще он слишком хорошо помнил, что был у нее первым, что заставляло его мысленно материться и пытаться поскорее затолкать эту мысль поглубже. Чем такой первый — лучше старой девой помереть. Это же ненормально! Вообще! Наглухо!

Но глядя на нее сейчас, он реально не знал, что ей отвечать. Потому что так влипать он точно не собирался. Сцепив ладони, Назар заставил себя выдохнуть и сосредоточиться на ее перепуганном лице. Его испугалась, что ли? Немудрено. Он представлял себе, как выглядит в эту минуту.

— У нас не может и не должно быть никакого ребенка, — проговорил он твердо. — Найди, как решить эту проблему. Если нужны деньги на врача там… на лекарства какие-то — я дам сколько нужно.