Плотское желание (ЛП) - Джеймс М. Р.

— Я не могу ему сказать. А если я останусь здесь, он узнает. Мне придется искать другое место, чтобы начать все сначала. Я не хочу уезжать из Лос-Анджелеса, но, по-моему, у меня нет выбора. Только если я хочу сделать это сама. — Я чувствую, как мое горло начинает сжиматься от одной мысли об отъезде. В памяти всплывает воспоминание о том, как я сидела рядом с Данте на пляже и рассказывала ему, как сильно я хочу остаться здесь, как много мой дом значит для меня, и я чувствую, как на глаза снова наворачиваются слезы.

— Почему бы не сказать ему? — Брендан качает головой. — Я не понимаю, о чем ты думаешь, Эмма. Прости, но я действительно не понимаю. Если он мафиози, значит, он чертовски богат, верно? Ты сойдешь с ума, если не расскажешь ему. Он может содержать тебя и ребенка в любом образе жизни, который ты захочешь, прямо здесь, в Лос-Анджелесе. Если ты будешь делать это сама, будет намного сложнее.

— Я знаю. — Я прикусила губу, пытаясь придумать, как заставить его понять. — Моя свобода важнее. Свобода моего ребенка тоже. Если я буду с ним, мне всегда придется жить по правилам его мира. Охрана будет следовать за мной повсюду, обеспечивая нашу безопасность. Люди будут смотреть на то, как я веду себя, как одеваюсь, как живу. Все, что я делаю, будет иметь значение для его имиджа. И на нашего ребенка будут возлагать все эти надежды еще до его рождения...

— Он говорил тебе что-нибудь из этого? — Спросил Брендан, и его голос вдруг стал немного мягче, чем раньше. — Об ожидании определенных вещей, я имею в виду.

Я колеблюсь.

— Нет. Я имею в виду, он говорил о безопасности раньше, когда беспокоился обо мне. У него были неприятности, и он беспокоился о том, что они тоже будут за мной следить. Но мы никогда не говорили ни о чем другом. Я просто... так это все работает. Я знаю, что так оно и будет.

— Откуда ты знаешь, если вы не говорили об этом? Думаю, тебе стоит подумать о том, что, возможно, все не так плохо, как ты себе представляешь. Не пойми меня неправильно, он страшный, мать его, парень. Но он довольно горяч. — Брендан пожимает плечами. — Кто-то готов пойти на все, чтобы защитить тебя? Это где-то рядом, но не могу сказать, что меня это сильно расстроило бы.

— Я не могу принести ребенка в этот мир. — Я яростно качаю головой. Какая-то часть меня хочет выслушать Брендана, дать этому шанс, но я слишком боюсь последствий.

Слишком боюсь, что если я дам ему шанс, то могу никогда не выбраться, если передумаю.

— Это твой выбор. — Брендан вздыхает. — Но я думаю, что у тебя больше вариантов, чем ты себе позволяешь.

Я встаю и отношу свой стакан в раковину.

— Спасибо, что выслушал. — Я засовываю руки в карманы, чувствуя, как узел в животе затягивается снова и снова. — Но мне, наверное, пора. Мне нужно все выяснить.

На лице Брендана мелькнуло разочарование, которое я стараюсь не замечать.

— Я всегда здесь, если я тебе нужен, Эм, — тихо говорит он. — Я всегда был здесь, просто ты не очень-то открыта. Я не виню тебя за это. Просто, если я тебе понадоблюсь, позвони. Ты не должна уходить, потому что боишься.

— Я не боюсь. — Я слышу, как в моем голосе звучит оборонительная нотка, и понимаю, что это ложь, так же, как и Брендан. Я просто не знаю, что еще можно сделать. — Это правильный выбор.

— Если ты уверена. — Он встает и быстро обнимает меня, прежде чем проводить до двери. — Я всегда на расстоянии телефонного звонка.

Я успеваю дойти до машины, прежде чем слезы проливаются через край. Я прижимаюсь лбом к рулю, пытаясь отдышаться и прижимая руку к животу. Я не хочу уезжать из Лос-Анджелеса. Каждая часть меня хочет остаться в доме, в котором я прожила всю свою жизнь, сохранить ту жизнь, над которой я так упорно работала. Но единственное решение, которое я вижу для своих проблем, – это бежать.

Потянувшись за телефоном, я делаю глубокий вдох. В моей голове начинает формироваться план, пока я прокручиваю свои контакты. У меня есть подруга, живущая в Сиэтле, Эбби, и я быстро пишу ей сообщение, заводя при этом машину.

ЭММА: Привет. Это Эмма. Ты все еще в Сиэтле? Возможно, я перееду туда.

Мы давно не общались, но когда-то, когда она еще жила в Лос-Анджелесе, мы были лучшими подругами. Чем больше я думаю об этом, пока еду домой, тем лучше звучит план. В Сиэтле хорошая тату-сцена, я должна найти там работу, особенно теперь, когда у меня нет страха перед Рико, который тащит меня по грязи. И это все еще на Западном побережье, не так далеко, чтобы я чувствовала себя полностью переселенной. Это не то же самое, что остаться здесь, но это похоже на компромисс.

Способ начать все сначала, не стирая все, что заставляет меня чувствовать себя собой.

Мой телефон жужжит, и я хватаю его, как только паркуюсь.

ЭББИ: ДА! Ты действительно переезжаешь сюда? Если тебе нужно где-то переночевать, у меня есть свободная комната.

Я смотрю на сообщение, благодарность переполняет меня. Через минуту звонит телефон, и я сразу же отвечаю.

— Эбби?

— Эм! — Ее голос звучит в трубке, и каждый слог наполнен волнением. — Боже мой, я все надеялась, что ты приедешь в гости, но не думала, что ты когда-нибудь переедешь. Ты серьезно?

Я тяжело сглатываю.

— Да, серьезно. Кое-что изменилось, и я думаю, что мне нужно ненадолго уехать из Лос-Анджелеса. Ты действительно не против, если я поживу у тебя, пока не улажу кое-какие дела? — Я выдохнула. — Мой отец умер шесть месяцев назад, так что квартира осталась у меня. Мне нужно подумать, что с ней делать, я не очень хочу ее продавать, но я не могу позволить себе ипотеку и аренду. Так что мне нужно решить, что делать.

— Черт, Эм. Мне так жаль. Конечно, все, что тебе нужно. Помню, твой папа разрешил мне месяц спать на диване, пока я пыталась найти квартиру. — Эбби делает паузу. — Честно говоря, я не могу поверить, что ты уезжаешь. Что случилось?

Я колеблюсь. Мне трудно просто сказать об этом. Но я не могу принять предложение Эбби и не рассказать ей.

— Я беременна, — говорю я наконец. — И я не хочу, чтобы отец был вовлечен в это. Так что будет лучше, если я просто уеду. Хотя бы на время.

— Черт, — вздохнула Эбби. — Ладно, да. Просто приезжай, как только захочешь. У меня есть подруга, которая очень хороший акушер, я могу свести тебя с ней. Мы все уладим, хорошо? А хорошие художники могут зарабатывать здесь сумасшедшие деньги. Возможно, ты сможешь позволить себе и то, и другое!

Я не могу не рассмеяться.

— Сомневаюсь. Но оптимизм полезен.

Оптимизм улетучивается, как только я кладу трубку. Веселый голос Эбби, звучащий в моем ухе, поднял мне настроение, но реальность обрушивается на меня с такой силой, что у меня перехватывает дыхание.

Когда я поднимаюсь наверх, боль в груди возвращается. Невозможно думать о том, чтобы упаковать все вещи, которые здесь находятся, и я говорю себе, что вернусь за большей их частью. Вместо этого я собираю то, что мне нужно, – чемодан с одеждой и личными вещами, те немногие семейные реликвии и несколько фотографий, которые хранил мой отец. Горсть книг - его любимых и моих. Ракушки с пляжа. Я забираю воспоминания и оставляю то, что могу заменить.

Удивительно, но воспоминания всей жизни помещаются в два чемодана вместе со всей моей одеждой.

Я оставляю красное платье, которое купил мне Данте. Я еще раз провожу пальцами по пунцовому шелку, прикусываю губу и сглатываю слезы, собираясь уходить. Эбби сказала, что я могу приехать, как только захочу, и от ожидания легче не станет.

Если я останусь здесь еще дольше, то уехать будет намного сложнее.

Я загружаю два чемодана и оборудование для татуировки на заднее сиденье машины, закрываю дверь и стараюсь не оглядываться.

Только когда я перебираюсь на водительское сиденье и вижу, как отъезжает Мустанг, очень похожий на машину Данте, слезы наконец переполняют меня.

Я прижимаюсь лбом к рулю, пытаясь подавить их, но не могу. Рыдания вырываются наружу, слезы за себя, за свою жизнь и за все, что я потеряла за последние шесть месяцев. Я завожу двигатель и включаю передачу, злясь на себя. Некоторые из этих слез из-за Данте, и я чувствую себя идиоткой, позволяя себе плакать из-за него.