Дело не в тебе, дело во мне (ЛП) - Джонсон Джули

Фиби встречается со мной взглядом через стол, и она распахивает глаза их до крайности в безошибочном выражении "какого-хрена-здесь-происходит". Я пожимаю плечами в лёгком движении "чёрт-его-знает". Она улыбается и снова опускает глаза в тарелку.

Я сама начинаю улыбаться, пока не чувствую на своём лице тяжесть взгляда. Мой взгляд скользит влево, и я обнаруживаю, что Бретт наблюдает за мной, в его ледяных голубых радужках стоит расчётливый блеск. Вместо того чтобы вздрогнуть и отвернуться, я встречаю его пристальный взгляд, поднимаю одну бровь в холодном, сдержанном жесте "на что, чёрт возьми, ты думаешь, ты смотришь". Самодовольный изгиб его губ — единственный ответ, который я получаю в ответ, поэтому я просто запихиваю в рот ещё рукколы и молюсь, чтобы второе блюдо было почти готово. Всё, что угодно, лишь бы убраться из этого мира безмолвных разговоров и натянутых отношений.

* * *

Ужин наконец-то заканчивается, но конца вечера ещё не видно. Я гоняю остатки шоколадного торта по тарелке, вполуха слушая первую из многих речей, которые нам придётся вынести, прежде чем мы, наконец, сможем вернуться домой.

Один из двоюродных братьев находится на трибуне, давая длинное резюме многих достижений компании за предыдущий год.

— Чейз.

Он смотрит на меня остекленевшими глазами, вопросительно вскидывая брови.

— Мне нужно в туалет, — шепчу я.

Он усмехается.

— Джемма, это не детский сад. Тебе не нужно моё разрешение, чтобы уйти.

Мои щёки пылают от расцветающего румянца.

— Иди, — мягко говорит он, глядя на меня тёплыми глазами. — Просто поскорее возвращайся. Я не знаю, как долго продержусь здесь без тебя.

Я улыбаюсь его словам, отодвигаю стул и направляюсь к дверям. Моя улыбка исчезает, как только я замечаю знакомую неуклюжую фигуру в задней части бального зала — это личный приспешник Бретта Брюс Баннер, стоящий в тени в своём плохо сидящем костюме, выглядящий устрашающе, как всегда, с его зловещим шрамом на шее. Наши взгляды встречаются на долю секунды, когда я прохожу мимо, и темнота в его глазах посылает такой холод через меня, что я всё ещё дрожу, когда пересекаю пустой атриум и вхожу в дамскую комнату.

Как только я закрываю за собой дверь кабинки, из меня вырывается огромный вздох облегчения, отчасти потому, что мне действительно очень нужно было уйти, но в основном потому, что мне нужно было отдохнуть от косых взглядов Бретта, слишком напряжённых мышц Чейза, быстро опустошающегося стакана Джеймсона и даже от Фиби и её забавного выражения лица. Каждый раз, когда она ловит мой взгляд и улыбается, как будто мы обе на одной волне, как будто она уже близкий мне друг, моё сердце сжимается.

Как скоро Бретт ей расскажет?

Как скоро она возненавидит меня?

После того, как я позаботилась о делах, кстати, это нелёгкий подвиг в платье до пола, я направляюсь к раковинам. С полноценной зоной отдыха, полотенцесушителем и несколькими корзинами бесплатных туалетных принадлежностей, разложенных на столешницах, ванная комната явно рассчитана на элитную публику. Я увлажняю руки лосьоном с ароматом миндаля из одной из мини-бутылочек, когда дверь распахивается.

Как только я встречаюсь взглядом с блондинкой в зеркале, которая хмурится на меня с большей яростью, чем парень, на которого я однажды пролила двухсотградусный капучино на своей старой работе, я замираю, как олень в свете фар.

Ванесса.

— Грабишь припасы, да? — она щурит глаза, глядя на бутылочку в моих руках. — Неудивительно. Ты, вероятно, не можешь позволить себе такие средства. И дрянные, золотоискатели-разрушители должны использовать каждую возможность, я полагаю.

— Может, ты мне расскажешь об этом? — сладко огрызаюсь я. — Ведь, в конце концов, именно ты работала с Чейзом за большую плату.

Она усмехается и подходит ближе, её чёрное платье-футляр без бретелек блестит в слабом свете.

— Ты заплатишь, сука.

— Тебя не удивит, если я скажу, что ты не первая, кто говорит мне это на этой неделе? — я закатываю глаза. — И, честно говоря, во второй раз это уже не так страшно. Может быть, я становлюсь невосприимчивой к угрозам. О! Или, может быть, твои угрозы просто отстой.

Она прищуривает глаза.

— Ты, правда, думала, что сможешь просто забрать его у меня? Что я не буду сопротивляться?

— Мне не хотелось бы тебя огорчать, но он не был твоим, чтобы забирать его. Чейз пытался бросить тебя в течение многих лет.

— Рано или поздно, он простит меня, и тогда именно ты получишь пинок под зад, — её глаза блестят, когда она подходит ещё ближе, заставляя меня прижаться спиной к раковинам. — Мы будем вместе… я это знаю, и он это знает.

— Прости, но под "вместе" ты подразумеваешь спать с кем-то ещё за его спиной? Или подвести его под увольнение с работы? Или, вот моё самое любимое, причинить ему такую боль, что он сбежал из этой долбаной страны на пять лет? — я качаю головой. — Так или иначе, полагаю, у Чейза будут другие идеи о туре воссоединения с тобой.

— Ты ничего не знаешь! Ничего. Ты просто какая-то маленькая шлюха, которой он интересуется на этой неделе. Аромат месяца. Блестящая новая игрушка, которой он будет пользоваться до тех пор, пока она не будет полностью сломана. Пока на смену тебе не придёт что-то более новое и блестящее.

Её слова ударили меня, как пощечина. Требуется усилие, чтобы не показать никакой реакции.

— Ты обманываешь себя, если думаешь, что это к чему-то приведёт. Он никогда не остепенится с таким ничтожеством, как ты… он сам сказал это всего несколько дней назад. На камеру, — она смеётся, злобный звук, предназначенный для причинения боли. — Мы обе знаем, чем это закончится, Джемма. И это не какая-то счастливая поездка в закат.

Я прикусываю щёку изнутри, чтобы не огрызнуться на неё в ответ.

— Чейз — Крофт. Он будет трахать тебя и использовать, а когда закончит, отшвырнет прочь, — она улыбается, довольная собой. — И когда он решит остепениться, это будет с кем-то достаточно хорошим для него. С кем-то, связью с кем его семья сможет гордиться. Кем-то вроде меня.

Моё сердце бешено колотится в груди, и я боюсь, что сумасшедший ритм его панических ударов, она сможет услышать через полтора метра между нами. Я пытаюсь бороться с правдой в её словах, пытаюсь убедить себя, что она неправа. Я знаю, что она использует мои уязвимые места, озвучивает мои глубочайшие страхи неадекватности и неполноценности… но это не помогает отмахнуться от её слов.

Она подходит ближе, её голос становится тише.

— Так что, развлекайся. Позволь ему использовать тебя, пока ты отчасти не влюбилась в него. Позволь ему забрать всё, что у тебя есть, прежде чем он выбросит тебя, — она усмехается. — Может быть, ты даже продержишься неделю. Но через шесть месяцев, через шесть лет… ты всерьёз думаешь, что будешь той, кто будет стоять рядом с ним?

Я открываю рот, готовясь опровергнуть её слова, даже если боюсь, что они могут быть правдой, но у меня никогда не бывает шанса. Звук открываемой двери кабинки, достаточно сильный, чтобы задребезжали петли, заставляет меня подпрыгнуть на месте. Мы с Ванессой одновременно поворачиваемся и смотрим на брюнетку, выскользнувшую из кабинки, которая явно подслушивала наш разговор и, судя по всему, совсем не сожалеет об этом.

— Ванесса, — Фиби улыбается, но в её улыбке есть что-то такое, чего я в ней раньше не заметила. — Рада снова тебя видеть. Я Фиби Уэст, помнишь меня?

Лицо Ванессы кривится от дискомфорта и внезапно бледнеет.

— Нет? — улыбка Фиби становится шире. — Тогда я освежу твою память. Я была той, кто прошлым летом на Благотворительном вечере в Детской больнице застала тебя и некоего женатого джентльмена со спущенными штанами в заднем коридоре. Очень смело с вашей стороны, учитывая, что его жена находилась в соседней комнате, и всё такое.