Анонимные грешники (ЛП) - Скетчер Сомма

Дрожь пробегает у меня по спине и оседает в омуте отвращения. Жар обжигает мои щеки, я пытаюсь не обращать на него внимания. Игнорируй хулиганов, и им в конце концов станет скучно, верно? Надеюсь, этот совет детской площадки можно применить к мафиози с избыточным весом и комплексом Бога.

Но когда я сажусь перед туалетным столиком и начинаю наносить макияж, я вижу, что он все ещё хитро смотрит на меня в отражении зеркала.

— Я не могу поверить, что через одну неделю и один день я буду трахаться с девственницей, — он поправляет ткань спереди на своих брюках, мрачно посмеиваясь. — В моем то преклонном возрасте. Скажи мне, Аврора, твоя попка тоже девственная?

Жар заливает мои щеки, но я по-прежнему не отвечаю. Вместо этого я наношу тональный крем спонжем, ещё несколько раз проводя по едва заметному синяку на глазнице. Теперь это едва заметно под толстым слоем макияжа.

— Хм. Ты знаешь… — кресло скрипит, когда он переносит свой вес вперед. — Я мог бы трахнуть тебя в задницу, и ты все равно осталась бы девственницей, верно? — я замираю на секунду, мои глаза расширяются при виде собственного отражения. — Возможно, я сделаю это сегодня вечером, чтобы дать тебе немного почувствовать, на что похожа супружеская жизнь.

— Иди к черту, — шиплю я. Яд вырывается у меня изо рта прежде, чем я успеваю его остановить. Я съеживаюсь от того, насколько громкими звучат мои слова, но в кои-то веки я не хочу брать их обратно. Я слишком зла. В висках у меня стучит, а кожа покрывается волдырями. — Если ты приблизишься ко мне, я так сильно ударю тебя по яйцам, что ты больше никого не сможешь оплодотворить.

Тишина оглушающая. Я прерывисто вздыхаю и заставляю себя стоять на своем. Не осмеливаясь взглянуть на Альберто в зеркало, я опускаю взгляд на свою косметичку и сжимаю кулаки поверх шелка халата.

Но я ещё не закончила. Я даю себе волю, и ещё больше яда решило хлынуть наружу.

— В любом случае, может быть, я не буду торчать здесь, чтобы узнать, на что похожа супружеская жизнь. Я подслушала, как ты разговаривал с адвокатом об изменении нашего контракта. Что ты задумал, Альберто? Потому что, если ты собираешься играть со мной, независимо от того, что я тебе дам, я не выйду за тебя замуж и уж точно не собираюсь заниматься с тобой сексом.

Теперь я осмеливаюсь взглянуть на него. Несмотря на свой неуверенный взгляд, он свирепо смотрит на меня в ответ. С громким вздохом он поднимается с кресла и пересекает комнату. Господи. Он быстрее, чем я думала, и когда он кладет руку мне на затылок и поднимает мой подбородок, чтобы я посмотрела ему в лицо, я понимаю, что забыла, какой он сильный.

Даже как для пьяного старика.

— Ты вынюхивала, — ухмыляется он, его хватка заставляет меня выгнуть спину и встретиться с ним взглядом. — Тебе не мешало бы научиться не совать нос не в свое дело, Аврора. В противном случае этот брак будет для тебя гораздо более болезненным, чем ты можешь себе представить.

— Скажи мне, — прохрипела я, чувствуя, как натягивается кожа на моем горле.

— Ты действительно хочешь знать? — выплевывает он.

Мне удается кивнуть.

Зловещая кривая улыбка растягивается на его морщинистых губах. С моей точки зрения, это демонически.

— Я добавил пункт к твоему контракту, который гласит, что наше соглашение теряет силу с того момента, когда ты перестанешь быть девственницей.

Я моргаю. Тяжелый удар отдается в моей груди.

— Но если я займусь с тобой сексом, я больше не буду девственницей…

Осознание затихает, задерживаясь в густом воздухе между нами. Его смех медленный и тягучий, и я чувствую, как у меня скручивается в животе.

— Именно, — мурлычет он.

Охваченная яростью, я пытаюсь вырваться из его объятий, но он дергает меня назад, и я перелетаю через спинку стула и падаю на пол. Комната плывет у меня перед глазами, а затем внезапно Альберто оказывается на мне, его тяжелый живот прижимается к моему.

Вот же лебедь. Теперь у меня неприятности. Я открываю рот, чтобы закричать, надеясь, что даже если Виттория или Леонардо услышат меня, то хотя бы кто-нибудь придет и поможет. Но его горячая, потная рука сжимает мой рот прежде, чем я успеваю произнести хоть звук.

— Ты действительно думаешь, что наш контракт имел хоть какое-то значение? Заповедник Дьявола — это даже не моя земля, ты, тупая сука.

Чувствуя, что мое тело все ещё под ним, хитрая, удовлетворенная ухмылка появляется на его лице.

— Это Дьявольская Яма. Территория Анджело.

Ужасное чувство клубится у меня в животе, вызывая желание вырвать. Как я могла это упустить? Лес — это территория Дьявольской Ямы. Конечно, я понятия не имела, что Альберто не имеет власти в Дьявольской Яме, потому что я не знала о существовании Анджело. И даже когда я узнала, я не смогла собрать все воедино, потому что первое, что я узнала о нем, было то, что он стал порядочным. Он почти не посещает город, не говоря уже о том, чтобы имеет над ним власть.

— Я думала, он передал его тебе, — шепчу я, даже не заботясь о том, насколько отчаянно звучит мой тон.

— Несмотря на то, что в настоящее время он не Капо, это все ещё его территория, — он сжимает большими пальцами мою челюсть. — Тебе ещё многое предстоит узнать о Коза Ностре, глупая сучка.

Я не могу глубоко вздохнуть, и не только потому, что Альберто давит мне на живот.

— И он дал тебе разрешение на строительство?

— Нет, — фыркает он. — Я попросил у него разрешения на планирование, но он сказал «нет». Я ещё работаю над этим.

— Когда? — я тяжело дышу, новая волна беспокойства захлестывает меня. — Когда ты спросил?

Его глаза блестят от ликования, и я могу сказать, что ему не терпится ответить на этот вопрос.

— За два дня до того, как мы подписали контракт.

— Так ты знал, — прохрипела я, борясь с его весом. — Ты уже знал, что не сможешь строить на этой земле, и все же ты все равно заставил меня подписать этот чертов контракт!

И Анджело знал. Он знал, что я выхожу замуж за его отвратительного дядю, чтобы помешать ему строить на этой земле, и все же он сидел сложа руки и ничего не делал. У меня щиплет глаза, по какой-то причине предательство Анджело ранит ещё глубже.

— Прекрати вырываться, — шипит Альберто мне на ухо, наклоняясь, чтобы поднять мои руки над головой. — Ты что, не понимаешь? Контракт ничего не значит. Я Альберто Висконти, и мне не нужен гребаный контракт, чтобы заявить на тебя права. Кроме того, у меня такое чувство, что Анджело очень скоро согласится передать мне Заповедник.

У него есть предчувствие? Что, черт возьми, это значит?

— Значит, я тебе не нужна, — выплевываю я. — Если ты все равно собираешься полностью вырубить его.

Мое сердце разрывается надвое при мысли о моем бедном отце, что я не могу спасти его.

— Нет, ты мне не нужна, — просто говорит он. — Но я хочу тебя, и это все, что имеет значение.

Когда я выгибаюсь под ним, он сильнее прижимает свои руки к моим запястьям, мои кости угрожают сломаться.

— И если ты выкинешь какую-нибудь глупость, я все равно убью тебя и твоего отца. И это, — добавляет он с усмешкой. — Пожалуй, единственное обещание, которое я сдержу.

Мое сердце бешено колотится в груди, и ярость пронизывает меня, как неконтролируемая болезнь. Мое горло горит, клокочет от желания закричать. Сказать то, о чем я никогда не думала, что скажу. Никогда в этой жизни…

— Иди нахуй, — шиплю я, пробуя на вкус каждую каплю яда, когда она проходит через мои зубы.

Альберто на мгновение замирает. И затем, без предупреждения, горячая, обжигающая боль пронзает мою голову, и белые звезды затуманивают мое зрение.

Он ударил меня по лицу.

О мой Бог. Он ударил меня.

Моя голова кружится, моя губа пульсирует и краснеет, а кровь стекает по щеке. У меня так громко звенит в ушах, что я едва слышу, как открывается дверь.

Альберто отрывает от меня взгляд и ворчит.

— Что?

Тон Греты спокоен, но в то же время суров.