Моё сердце в тебе бьётся (СИ) - Коэн Даша
- Понимаю, – кивала я и растягивала губы в пластилиновой улыбке.
А потом, когда за подругой наконец-то закрылась дверь и она уехала, сдав последний зачет «автоматом», я привалилась к стене и вновь горько разрыдалась. Потому как мне тоже хотелось по-настоящему и серьезно! Хотелось, но я не находила в себе сил сделать последний шаг.
Ведь это так сложно, на самом деле – наступить себе на горло и признать, что я была глупа и слепа. Но так хотелось быть ближе к нему! А на деле же ничего не получалось и только сны дарили хоть какое-то облегчение, хотя, по сути, еще больше насиловали мои мозги обещаниями несбыточного.
Проснулась сильно рано, а после душа сидела и долго, неотрывно смотрела на пакеты с вещами от Соболевского, что так сиротливо и стояли у стены. Не удержалась. Подошла к одному и заглянула в него, словно в ящик Пандоры. Сверху лежал кремовый кашемировый свитер. За ним белоснежная шелковая блузка с, расшитым бусинами, воротником. А еще черные, расклешенные к низу брючки.
И я решилась.
Облачилась во все это великолепие и, с замиранием сердца, двинула на зачет.
Последний в этом году. Последний, где я смогу увидеть Его.
Вот только стоит ли говорить о том, какое разочарование я испытала, когда и сегодня Никита не появился в общей толчее студентов? Да еще и преподаватель безбожно опаздывал на сие мероприятие – предновогодняя суета и адские пробки очевидно сказались. Нам даже открыли аудиторию, чтобы мы не куковали в коридоре.
Вот уже и полчаса минуло, пока я сидела и мониторила билеты на поезд в сторону бабушкиной деревни. Думала, может кто-то что-то сдаст в самый последний момент, но, увы, мне и здесь везло как утопленнику. По нулям. Хоть пешком иди, в самом деле.
А потом мое сердце дрогнуло, ведь кто-то из ребят крикнул:
- О, Соболь, здорово!
И все! Мандраж на максималках, в груди бомбежка, в мозгах армагеддон. Руки дрожащие тут же под стол спрятала и голову опустила. Потому что страшно! Потому что подними я на него глаза и мне крышка, ребята! Он сразу же все поймет.
Абсолютно все!
И вот уже Никита проходит мимо первой парты, за которой сижу я. Обдает мои вспухшие и воспаленные мозги своим ароматом, заставляя на секунду блаженно прикрыть глаза и вздохнуть от наслаждения. А потом исчезает из поля моего зрения, привычно садясь на верхотуру. И мне так хочется к нему обернуться. Посмотреть еще разок, хапнуть дозу его образа.
Хочется!
Может именно поэтому я быстро, пока есть запал и не вернулась трусость на пару с ненужной гордостью, я открываю мессенджер и нахожу переписку с Ним.
Дышу часто. Воздух вырывается из легких раскаленный и кровь шарашит по мозгам со всей дури. Но трясущиеся пальцы упорно жмут на экранную клавиатуру, выводя слово за словом:
«Привет, Никита…».
Неожиданно вздрагиваю, роняя из непослушных рук телефон. Потому что там, за моей спиной слишком громко звучит чей-то рингтон от входящего вызова, а потом слышится зычный ответ Соболевского.
Боже! Дай мне сил!
- Да, Димас? Здорово…На завтра? Еще не решил…М-м, звучит заманчиво…А кто еще будет? О, круто! Ну я подумаю, друг…
Вот так! Я ему не нужна! У него куча заманчивых предложений на завтрашнее празднество, где мне нет места. Он даже на зачет пришел много позже, чтобы не пересечься с моей персоной. Я совершенно точно это знаю, тут и к гадалке не ходи.
Прошла любовь, завяли помидоры!
Минута в капкане своих страхов и почти беспросветной обреченности, а потом меня снова обдает волной его умопомрачительного аромата.
Галлюцинации?
Но нет. Поднимаю голову и с разбега падаю в омут черных глаз Соболевского.
Сердце в клочья! Легкие на разрыв! И больше не продохнуть…
А он на меня смотрит так, что хочется умереть на месте, чтобы не видеть этот пуленепробиваемый, отрешенный и пустой взгляд.
Попрощаться пришел?
Ну что же, Никита, давай, добивай…
Хотя, зачем я себя обманываю? Я ведь уже. Не так ли?
А-2. Убит.
Глава 47 – Любишь – отпусти
POV Никита
Никогда не думал, что сделаю это.
Никогда!
Я всегда считал, что лучше стану жрать землю или, в конце концов, скорее подохну, прежде чем смогу поставить точку между мной и Алёной. Я уже попытался один раз, не так ли? На сколько меня хватило тогда? На несколько месяцев?
Жалкий слабак.
Приполз к ней на пузе. Думал, что смогу что-то изменить. Наивно полагал, что ее ненависть рано или поздно, но изживет себя каким-то магическим образом.
А потом случилось настоящее чудо, и я уверовал в то, что Княжина забудет годы кромешного ада, виной которым был один лишь я. Не надо оправдывать тупую толпу и мстительных баб, что отравляли ее существование. Не делайте ту же ошибку, что и я.
Первопричина одна – Никита Соболевский. Псих, который окончательно двинулся на своей любви-одержимости к девчонке, а принять от нее поражение с честью так и не смог.
Потому что не было у меня в то время, ни чести, ни достоинства, ни элементарного уважения к ней. Я гнул свою линию и вопреки всему хотел, чтобы она принадлежала мне одному.
Чертов эгоист. И точка.
А сейчас все изменилось.
И любовь моя к Алене стала другой. И я более не эгоцентричная, жестокая тварь, что преследовала ее по пятам. Я наконец-то понял, что именно она хотела донести мне, когда говорила такие банальные, но такие правильные слова:
- Если любишь – отпусти…
Плевать на все! Главное – чтобы она была счастлива.
И я сделал это. Умирал каждый день, корчился в агонии неразделенных чувств, задыхался от крушения самой заветной мечты, но решил, что она заслуживает того, чтобы я наконец-то убрался из ее жизни. Хотя моя собственная и превратилась в чистилище.
Беспросветное и пылающее. Сжигающее меня дотла.
Особенно тогда, когда я ее отпустил не только у себя в голове, но и демонстративно дал на это добро в институте. Маков. Я видел, как он смотрел на мою Княжину, и я знал, что это будет значить для меня. И как в воду глядел.
Сидел за свое й партой, наблюдал, как этот перец флиртует с Аленой, а она ему совершенно искренне отвечает и откровенно загибался. А потом не выдержал и форменно сделал ноги, увидев, как девушка, которую я люблю, улыбается другому парню.
Это звездец, товарищи! Это за гранью добра и зла! Невыносимо!!!
Но и то не было верхушкой долбанного айсберга. О, нет! В конце пар ко мне подвалил тот самый Егорка и решил похвастаться своими успехами, заодно спросив и моё мнение на этот счет.
Как описать?
Мне хотелось убивать! Но я сдержался и даже выдавил из себя пару милых улыбок. Почти милых, почти улыбок.
- Соболь, слушай, тут такое дело, – сиганул Маков сразу с места и в карьер.
- М-м? – приподнял я брови, размышляя над тем, будет ли Алёна флиртовать с этим парнем и дальше, если я выбью ему пару передних зубов.
Шучу, я бы выбил гораздо больше.
- Э-э…короче, Княжина согласилась пойти со мной в кино в эту субботу.
Жесть! Этот парень что, самоубийца или сохранился?
- И чё? – выдохнул я, а потом сунул руки в карманы поглубже, чтобы не наделать делов.
«Отпустить, Соболевский, ты решил ее отпустить. Помни об этом. Не забывай.», – мысленно повторял я сам себе бесконечную мантру.
- Ну, ты точно не против?
- Не против, – непринужденно пожал я плечами, – на свадьбу только не зовите.
И Маков задорно рассмеялся, а я кивнул, понимая, что зубы у него и правда лишние.
На эти выходные из города я натурально сбежал. Приехал к отцу. Просто не знал к кому еще идти со своим поражением. Вошел в его кабинет, сел в кресло напротив, вздохнул и опустил голову. А через минуту оказался в его объятиях.
Впервые за всю мою жизнь.
И он не лез ко мне с расспросами или нравоучениями. Ни слова ни сказал, и я был ему за это благодарен как никогда. Отец просто увез меня в Карельскую глушь, вручил ружье и позволил совершить охоту на кабана, которого я мысленно наградил расчудесным именем Егорка.
