Вера Ветковская - Любовь под облаками
И Галя все равно осталась бы одна.
Только однажды она побывала в той квартире — чтобы собрать свои вещи.
Это произошло за полтора месяца до рождения Любавы.
Она знала, как трудно будет переступить порог дома, который остался полон не существованием Олега, а ее тоской, безумной любовью к Вацлаву.
Сначала Галя решила прихватить с собой сестру, но Варино сострадание могло только помешать ее встрече с прошлым.
Они поехали туда вместе с Верой.
Но когда вышли на той же остановке, от которой Галя в роковой для себя день пошла к дому через лес, она почувствовала, что этот путь ей не под силу. Ноги стали как ватные.
Они с Верой снова сели в автобус, чтобы выйти у самой высотки, в которой жила Галя.
Подошли к дому. Дверь подъезда поддалась со знакомым скрежетом. Поднялись наверх. Галя открыла ключом дверь.
Зажмурившись, вошла в дом и сразу стала снимать с вешалок свои платья, плащ, костюм... Вера аккуратно складывала одежду в чемодан.
Когда вещи были уложены, Галя вдруг сказала охрипшим, далеким голосом:
— Вера, выйди за дверь... позвони в звонок...
— Зачем?
— Выйди, позвони, — прошелестела Галя.
Тут Вера как будто поняла суть этой странной просьбы и резко качнула головой:
— И не подумаю. Пошли, Галина.
— Позвони, — в полный голос произнесла Галя. — Я должна еще раз услышать этот звук. Только не отрывай пальца от кнопки, пока я не скажу.
Вера вздохнула и подчинилась.
Звонок звенел, звенел, звенел...
Этот звук воскрешал в ее памяти обстановку одной из последних встреч с Вацлавом.
...Они тогда объяснялись с мужем... Олег стоял вот здесь, что-то говорил с исказившимся от муки лицом... Она что-то отвечала, не слыша собственного голоса... И вдруг — звонок! Как охапка мокрой после дождя сирени! Как низкий, предгрозовой полет птицы! Галя сразу поняла: Вацлав! Этот звук протянулся как канат над бездной! И она, не сознавая, что делает, уцепилась за него всем своим измученным существом... Этот звон на всю вселенную! Этот звон — как распахнутые объятия человеку, которого считаешь погибшим! Олег открыл ему дверь...
Галя подошла, распахнула дверь — и уставилась в пустоту.
Вера, набычившись, угрюмо жала на кнопку звонка.
— Хватит, — сказала Галя и зажала уши пальцами. — Хватит! Хватит...
...Через день, после того как они с Верой забрали из прежней квартиры вещи, по ее просьбе приехал Олег. К тому времени он уже знал обо всем, что случилось. Галя договорилась с ним оформить доверенность на его имя для размена квартиры.
Олег, как всегда, был на высоте.
Он принес торт, фрукты, Танины банки с компотами, цветы.
Ольга Петровна, увидев бывшего зятя, всплакнула, бросилась его обнимать. Галя приветствовала его слабой улыбкой.
— Беременность тебе здорово к лицу, — дружелюбно сказал Олег. — Только не худей, Галя, дальше некуда.
— Как твое здоровье? — сделав знак матери, чтобы она оставила их одних, спросила Галя.
— Вполне, вполне, — махнул рукой Олег. — Ты теперь видишь перед собой пенсионера.
— Ты всегда любил Верховье, — заметила Галя. — Человеку вроде тебя есть чем заняться на земле.
Олег не стал возражать.
Поговорили о том о сем: нет, токсикоза почти не было, да, Олежка учится нормально, завел подружку-однокурсницу, денег Гале, спасибо, хватает, декретных выдали достаточно на первое время, а за компоты спасибо, Таня делает их чудесно, Глебушка пристроил к своей даче второй этаж, выйдет на пенсию — вдвоем с Олегом будут выращивать овощи и фрукты...
— Олег, займись сам разменом квартиры, — сказала Галя наконец. — Я узнала, мы можем разменять ее на две хрущобы. Конечно, я могла бы остаться у мамы, могла бы разменять ее квартиру, но тут у Вари масса проблем...
— Не понимаю, зачем разменивать нашу квартиру, — пожал плечами Олег. — Она, конечно, твоя.
Галя покачала головой:
— Не мучай меня своим благородством. Твоему сыну еще пригодится отдельная жилплощадь.
— Мой сын — мужчина, — заметил Олег. — А мужчина должен сам заработать себе жилье.
— Но может, Таня думает иначе... — начала Галя, но Олег перебил ее:
— Нет, Таня думает точно так же. Квартира твоя. Я помогу тебе перебраться туда, как только захочешь.
Галя посмотрела на него долгим, признательным взглядом:
— Что ж, спасибо. Ты лучший человек в мире, я это всегда знала. Но в той квартире я не могу жить. Может, ты поможешь мне обменять ее? Я бы хотела жить в другом районе.
— Нет проблем, — согласился Олег.
Когда он уже собрался уходить, Галя тихо произнесла:
— Знаешь, я безумно благодарна тебе... Но самый большой подарок ты сделал бы мне, если бы сказал, что ты простил меня...
Олег обернулся в дверях:
— Считай, что этот подарок ты давно от меня получила. Во всех... неприятностях женщины мужчина должен всегда винить самого себя. Так что и ты меня прости...
...Врач-акушер после родов, которые были средней тяжести, сказал потом Гале, что на летучке они даже обсудили с коллегами ее мужественное поведение: с губ роженицы не слетело ни единого стона.
Из роддома Галю забирали мать, Варя и Олег.
Целый год Галя и Любочка прожили у Ольги Петровны, но как только Галя снова вышла на работу, она перебралась в свою новую квартиру.
И зажила теперь на два дома.
Перед командировкой отвозила дочку Ольге Петровне, а возвращаясь из полета, забирала ее.
Все Галины знакомые считали, что Шереметьево, о котором она когда-то страстно мечтала, пойдет ей на пользу — новые люди, новые страны, новые впечатления...
Но новая жизнь для Гали никак не начиналась.
Как ни любила Галя дочку, как ни радовалась работе, что-то в душе ее оставалось наглухо запертым для полнокровного ощущения жизни.
Некуда ей было улететь от тупой, ноющей боли, с которой она почти сроднилась. И ей казалось, этому не будет конца.
С прежними знакомыми она виделась редко.
Пару раз ее навещали Лиля и Рустам. Лиля по-прежнему выглядела замечательно — гладкая, ухоженная женщина, а Рустам похудел, сник, как будто его снедала какая-то тоска. Он не слушал болтовни своей жены, сидел возле Любочки, откровенно любуясь ею. Галя хотела спросить, почему они не заведут собственного ребенка, ведь оба уже не первой молодости, и Лиля как будто услышала ее мысли:
— До чего люблю чужих детей! Как посмотришь на них, так думаешь: нет, это все не для нормальной красивой женщины — возня с пеленками, с молочной кухней! Рустам, мы будем приходить к Галке любить детей!..
Вера и Валера являлись примерно раз в месяц, хотя, если б Галя позволила, приходили бы чаще: оба были в восторге от Любавы, говорили, что она не ребенок, а ангел, задаривали девочку игрушками и сладостями, до которых, как известно, Люба не была охотницей, брали с собой на прогулку.
