Джилл Шелвис - Впервые в жизни
Наконец они добрели до ее лагеря и сели на бревно перед огнем. Мэтт крепко прижимал руку к груди.
— Тебе больно! — расстроилась она.
— Может, порвал связки, — признался он.
— И как мы повезем тебя обратно?
— К утру станет легче.
— Сейчас уже утро! И тебе нужно возвращаться!
— Эми! — выдохнул он, прижав ее к себе. — Это всего лишь работа!
Невозможно поверить! Поверить тому, что он сделал ради нее.
Эми пошарила в рюкзаке и вытащила банку «Доктора Пеппера». Укладывая газировку в рюкзак, она чувствовала себя немного жалкой из‑за того, что захватила газировку Мэтта только потому, что это напоминало ей о нем. Но сейчас Эми была ужасно рада, что догадалась это сделать.
Она открыла банку и протянула ему.
У Мэтта сделался такой вид, словно ему подарили луну.
Эми подождала, пока он осушит банку.
— Мэтт, ты ведь любишь свою работу.
— Да. Я и предыдущую любил, и для меня она была на первом месте, даже брак был не столь важен. Но больше этого не будет. Никогда.
— «Никогда» — слишком категорично.
— Никогда! — твердо повторил он. — И есть кое‑что еще, чего я больше никогда не сделаю.
— Что именно?
— Не стану снимать рубашку, если ты не согласишься снять свою.
Мэтт опрокинул Эми на землю и лег сверху.
— Осторожнее! Твое плечо! — пискнула Эми, изнемогая под тяжестью двухсот двадцати фунтов.
— Тебе следует не о моем плече беспокоиться, — шепнул он, прежде чем закрыть ей рот поцелуем. Эми погладила его по щеке, заросшей колючей щетиной. Его губы крепче прижались к ее губам, и хотя ей следовало положить конец этому безумию, прежде чем он еще больше повредит плечо, почему‑то оказалось, что она отвечает на поцелуй так же жадно, не в состоянии им насытиться.
Как она могла забыть, что испытывает, когда он целует ее вот так?
Эми ловила губами воздух, а Мэтт перекатился на спину.
— Ты в порядке? — выдавила она.
— Нет. Иди сюда.
Она легла на него. Его пальцы были удивительно ловкими, учитывая плечо, которое скорее всего чертовски болело. Ловкие, мягкие, нежные, и с Эми в мгновение ока слетела одежда. Мэтт подтянул ее повыше, потом еще повыше, пока она не уселась у него на груди.
— Мэтт, что…
— Еще выше, — велел он, подтягивая ее так, что колени оказались у самых его ушей. — Ну вот, — удовлетворенно заключил он.
Теперь в нем не осталось ничего мягкого или нежного, когда он прикусил внутреннюю сторону ее бедра, развел ее ноги еще шире и зарылся лицом между ними. Одним ударом языка он превратил Эми в сгусток желания, охваченный лихорадочным жаром. Громко вскрикнув, она кончила. И не успела уняться дрожь, как Мэтт, сдвинув Эми вниз, спустил джинсы ровно настолько, чтобы войти в нее. И снова нашел губами ее губы.
Она чувствовала свой вкус у него на языке и пыталась не задеть его плечо. Ее ногти впились в спину Мэтта. Он ловил ртом ее крики, вонзаясь мощно, почти свирепо. Эми не могла думать, только чувствовать. И эти чувства так ошеломляли, что глаза невольно наполнились слезами.
Его глаза потемнели, пылая нестерпимым жаром.
— Еще раз. Сделай это еще раз. Для меня.
И этого хватило, чтобы она вновь взвилась в небо. И он был рядом, содрогаясь в ее объятиях, сжимая здоровой рукой ее бедро, зарываясь лицом в изгиб ее шеи. Его дыхание обжигало ее кожу. Он старался отдышаться, но получалось плохо.
Да и она дышала тяжело и неровно.
Он все еще был глубоко в ней, и она прижимала его к себе, наслаждаясь полным слиянием их тел.
Наконец Эми подняла голову и глянула в ясные светло‑карие глаза Мэтта. И только сейчас поняла.
Он неравнодушен к ней.
Что бы ни случилось, что бы он ни сказал сейчас, факт остается фактом.
— Я сделал в жизни несколько глупейших ошибок, — тихо признался Мэтт. — И последняя — когда я позволил тебе думать, что наши отношения закончены.
Эми попыталась слезть с него, но Мэтт держал ее крепко. Пригнув ее голову к себе, он прижался губами к виску.
— Останься. Останься со мной.
— Понимаю, почему ты это сделал. Я тебя обманывала.
— Да, — кивнул он. — Но это только доказывает, что не я один могу делать глупейшие ошибки. И это приятно знать.
Мэтт улыбнулся.
Но Эми не смогла улыбнуться в ответ. Слишком велико было напряжение. Последнее время она многое узнала о себе. В том числе и то, что ей трудно просить прощения и еще труднее прощать. Просто отпустить и довериться. Но оно того стоит. О Боже, оно того стоит!
— Мне так жаль, — прошептала она.
— Знаю. И мне тоже жаль. Чертовски жаль, что я тебя ранил. Но клянусь, Эми, если дашь мне еще один шанс, я больше никогда не причиню тебе боли. Ни за что на свете. Поверь мне.
Его взгляд держал ее в плену. И это было уже чересчур…
Она чувствовала себя слишком открытой… обнаженной.
Эми уронила голову на его грудь.
— Я верю тебе. Просто сама не знаю, что делаю.
Он погладил ее по спине.
— Ты все решишь и все сумеешь. Я твердо это знаю.
Она подняла голову и рассмеялась.
— Тебе не придется быть героем и решать все мои проблемы.
— Я здесь не для этого. Я здесь для того, чтобы поддерживать тебя во всех твоих решениях. Я никуда не уйду, Эми. Ни сейчас, ни когда дела будут совсем плохи. Никогда. Я всегда буду рядом.
— Это надолго?
— Пока мы с тобой будем вместе. Пока я есть у тебя. Я люблю тебя, Эми!
— Но ты… ты не веришь в любовь.
— Я никогда этого не говорил. Я сказал, что мне с любовью не везет. Но для того, чтобы повезло, нужна та самая, единственная. Ты моя единственная.
Раньше никто не говорил Эми ничего подобного, и у нее голова закружилась от счастья.
— Я люблю тебя, Мэтт. Так люблю!
Он улыбнулся так ослепительно, словно получил самый дорогой в мире подарок. Она прижалась к его здоровому боку, и оба стали смотреть в усыпанное звездами небо.
— Я знала, что обрету что‑нибудь в этом путешествии, — прошептала она. — Неизвестно что. Но что‑то необыкновенное.
Они подъехали к лесничеству Норт‑Дистрикт в девять утра, опоздав на целый час. Мэтт знал, что этот час дорого ему обойдется.
Но не сожалел об опоздании. Не мог. Он сказал Эми чистую правду. Отныне на первом месте у него собственная жизнь и семья. И только потом — работа. Раньше он так не считал, рассуждая иначе. И был последним идиотом.
Он кое‑что узнал о себе здесь, в Лаки‑Харборе.
Город ему доверял. Доверяли друзья. Доверяла Эми. И он мог доверять себе и впустить счастье в свой дом.
Его счастьем была Эми.
Парковка лесничества обычно не походила на муравейник, но сегодня здесь не осталось мест.
