Элизабет Беннет - Душою и телом
– Ах, вот оно как! Значит, ты еще глупее, чем я думал. Ну, да ладно, в любом случае нам нужно отсюда выбираться. – Кивком головы он указал на лестницу: – Ты пойдешь первой.
Дрожа от страха, она направилась к лестнице, прижимая к груди конверт. Он следил за каждым ее движением – с пистолетом в правой руке и фонариком в левой. Прежде чем подняться по ступенькам, она на мгновение остановилась.
– Как ты узнал, что я здесь? – вырвалось у нее.
– Знаешь, дорогая моя, сейчас не та ситуация, чтобы ты задавала мне вопросы. Здесь вопросы задаю я. И командую тоже я. Так что, если я прошу тебя отдать мне эти бумаги, то лучше тебе это сделать как можно скорее.
С презрительной усмешкой Касси протянула ему конверт.
– Ну, так-то лучше! А теперь наверх, – скомандовал он. – Быстро!
Она поднялась, но очень медленно, так как едва передвигала ноги. Сердце бешено стучало. Сколько раз говорила она себе, что расследование смерти Миранды может оказаться делом крайне опасным, а все же почему-то не остановилась. Наверное, потому, что в глубине души – несмотря на банковские счета, заметку в газете и свидетельство о смерти – она так до конца и не верила, что эти люди способны на такое. Дуло пистолета перед глазами разорвало туман ее сомнений. Оружие всегда сразу проясняет ситуацию.
Магнус… Как отважилась она бросить ему вызов, задавать разные дурацкие вопросы? Она же понимала, что она – ничто в сравнении с ним. У него есть власть, а значит, он всегда прав. И вот теперь ее жизнь оказалась в его руках уже в буквальном смысле слова. Неужели он убьет ее? Неужели он убил Миранду? Она должна добиться от него правды. Пусть он убьет ее, но прежде она должна знать правду. Чувство долга придавало Касси силы. Подойдя к двери, она увидела, что на улице уже началась настоящая буря: дверь в подвал скрипела так, словно в следующий момент должна была слететь с петель; ветер гнул деревья, срывал с них последние листья.
– Дождь пошел, – пробормотала Касси. – У меня есть ключи от дома. Быть может, мы переждем там? – Она протянула ему связку ключей.
– Ты, наверное, надеешься, что дом подключен к сигнализации и приедет полиция? – усмехнулся Магнус. – Напрасно, моя дорогая. Это не так.
Она хотела, было ответить, что и без него прекрасно знает, что к сигнализации подключены только ворота и калитка, но вовремя сообразила, что не стоит. Пусть считает, будто он ее перехитрил.
– Просто я ужасно продрогла, – ответила Касси. – Мы могли бы хоть выпить немного бренди.
– Неплохая идея, – усмехнулся Магнус. – Давай-давай пошевеливайся! Пройдем на кухню и сразу же разожжем там камин, чтобы ты могла согреться. Я даже знаю, чем мы его растопим, – расхохотался он, явно довольный собой.
Он терпеливо дожидался, пока она найдет нужный ключ. Она ужасно нервничала, пальцы, покрытые холодным потом, тряслись и плохо слушались.
– Итак, девочка, – сказал он, когда дверь, наконец, открылась. – Включай свет. Выключатель слева.
– Он не зажигается, – ответила Касси. – В подвале ведь тоже не было света. Наверное, его отключили из-за шторма.
– Наверное, – буркнул Магнус. – Впрочем, это к лучшему. А то, не дай Бог, соседи заметят, что в доме кто-то есть. Давай, иди по коридору, кухня слева.
В кухне пахло чистотой и достатком: дорогим деревом, полированной мебелью, засушенными цветами.
– Ну-ка, пойди поищи… – Магнус посветил кругом, и Касси увидела блестящие стекла буфетов и светло-коричневую кухонную мебель. – Вон там, в кладовке, вместе с прочим серебром должны храниться подсвечники со свечами.
Под пристальным наблюдением Магнуса Касси достала подсвечники, зажгла в них новые свечи и протерла полотенцем два стаканчика для бренди.
– Напитки в баре в столовой, – сообщил Магнус, когда она поставила все это на поднос. – Дальше по коридору. Ты пойдешь туда первой. Но учти, что я слежу за тобой, и стоит тебе дернуться…
– Я не собираюсь дергаться, – послушно заявила Касси.
В столовой он велел ей сесть на стул, а сам достал бутылку бренди и налил себе и ей. Потом вновь направил на нее дуло:
– Ну-ка, вставай. Ты вообще в состоянии разжечь огонь в камине?
Камин в этой просторной комнате с дубовым потолком и песочного цвета стенами был встроен глубоко в стену.
– Когда-то я была неплохим герлскаутом, – бодро ответила Касси, стараясь скрыть от него свой страх. Она опустилась на колени перед камином, достала из сумочки вчерашнюю газету, чиркнула спичкой.
– Какая трогательная картина! – воскликнул он с издевкой. – Какие мы скромненькие, послушненькие! Ах, Касси, Касси, а я возлагал на тебя такие большие надежды! На кой черт тебе было губить свою столь блистательно начавшуюся карьеру? Ты же понимала, чем рискуешь…
– Она моя сестра, и мой долг – выяснить, что с ней случилось.
– Долг? Да разве она когда-нибудь сделала бы для тебя что-то подобное? Ты никогда не была ей нужна – до самого последнего момента, пока вдруг ей не понадобилась до зарезу твоя помощь.
– Ты ничего не знаешь, – пробормотала Касси, которую больно ранили его слова. Она до последней минуты надеялась, что Миранда все-таки ее любила.
– Да, все знаю! Миранда сама мне сто раз об этом говорила. Я не так глуп, но главное – наблюдателен, а твоя сестра, Касси, много лет входила в сферу моих интересов. Я знал о ней все. И во многом находил ее столь привлекательной потому, что она в чем-то очень походила на меня: она была такой же эгоисткой.
Касси, в конце концов, справилась с огнем, сухие ветки зашлись пламенем.
– Но ты был настолько неэгоистичен, что любил ее, – сказала Касси, наблюдая за огненными языками.
– Ну да, – согласился Магнус, протягивая ей стакан бренди. – Ты права, я любил ее. А она меня, к сожалению, нет. Ты знаешь, что Миранда брала от жизни то, что ей было нужно. А когда что-нибудь получала, у нее тут же пропадал к этому интерес. Так было с Джесоном, со мной, даже с бедной крошкой Хивер. Чем больше мы для нее делали, чем сильнее ее любили – тем равнодушнее она становилась. Но Джесон был недурак.
– Что ты имеешь в виду?
– Он отпустил ее. Фактически бросил, хотя и соблюдал внешние приличия – хотя бы ради Хивер. Он позволил Миранде жить так, как она хочет. И только я был таким дураком, что…
– Но ведь когда любишь, трудно рассуждать здраво. Это ведь что-то вроде безумия, не так ли?
– Да, ты права! Я был словно безумный, но ничего не мог с собой поделать. И она это прекрасно понимала. Она находила это… забавным. Я, в конце концов, сделался для нее чем-то вроде игрушки, шута. Она относилась ко мне, как к вещи, правда, не менее необходимой, чем, например, зонтик. – Магнус расхохотался и опрокинул залпом стакан.
