Ирина Степановская - Вслед за Ремарком
И вся ее нынешняя жизнь, все проявления его невнимания к ней вдруг встали воочию грозной неприятельской силой, ощетинились упреками, подколками, обвинениями во всех смертных грехах.
«На что я потратила себя? – с непреложной очевидностью ответа спросила она и ответила: – На него. И теперь, когда моя жизнь уже на исходе и я стала старой (никто, никакая точная наука, никакой авторитет не смогли бы доказать в этот момент Нине, что ее тридцать шесть лет даже по сравнению с Лизиными двадцатью двумя еще вовсе не старость, далеко не старость), я должна отступить в сторону, словно никому не нужная, продырявленная калоша?»
Очевидно, еще кто-то захотел помочь разобраться Нине в этом вопросе, так как раздался телефонный звонок. Машинально Нина подняла трубку и замерла от неожиданности. Это звонила Лиза! Вот уж чей голос Нина ожидала услышать менее всего!
Однако Лиза начала разговор очень вежливо.
– Уж вы извините, – сказала она Нине на «вы», хотя раньше обращалась к ней на «ты» совершенно спокойно. – Я не хотела сделать лично вам ничего плохого, но так уж получилось. Не воспользоваться таким поворотом событий было бы просто глупо с моей стороны. К тому же, как я поняла, вы и сами не прочь изменить свою жизнь…
– О чем, собственно, вы говорите? – Нина тоже перешла вдруг на «вы».
– Да о том, что пора немного потесниться. Ваш поезд ушел. Я официально ставлю вас в известность, что я любовница вашего мужа и собираюсь пока жить в его квартире, то есть там, где вы сейчас находитесь. А вам лучше съехать туда, где вы вчера ночевали.
У Нины перехватило горло от неожиданности и от наглости Лизиных слов. Уж чего-чего, но такого она не ожидала. Она представляла себе, что неверные мужья и любовницы где-то прячутся, хотят избежать огласки, скандала, а тут прямо так, с места в карьер…
– Милочка, – сказала она ошарашенным тоном, который не смогла скрыть, – и давно уже вы его любовница?
– Пока недавно, всего два дня, – прежним спокойным голосом ответила Лиза. – Но это и хорошо, что недавно. Все отношения у нас пока свежи. И вас по крайней мере никто не обманывает!
– А мой муж, – тут Нина немного запнулась, но решила оставить так, как сказала – «мой муж», – а мой муж знает о вашем звонке?
– Пока еще нет, он, как вам известно, днем всегда на работе, но, как только мы с ним сегодня встретимся, я ему расскажу.
– И вы уверены, – тут Нина вздохнула с некоторым облегчением, – что он одобрит ваш поступок?
– Не сомневаюсь!
– Значит, у вас небольшой опыт в таких делах! – нашла в себе силы улыбнуться Нина.
– Насколько я поняла, у вас он еще меньше! – Лиза не собиралась отступать. Ничто не могло поколебать ее уверенности в себе. – Иначе вы не стали бы при всей группе учеников в двадцать пять человек смотреть на нашего преподавателя, как лисица на сыр! – довольно ехидно заметила она.
– Как лисица на сыр! – Этого Нина не ожидала. Она опять почувствовала, что почва уходит у нее из-под ног.
Лиза воспользовалась паузой:
– Так я вас предупредила о моих отношениях с вашим мужем. Желательно, чтобы сегодня вечером вас тоже не было дома. За свои вещи вы не беспокойтесь, мы сами вам их привезем!
– А больше ты ничего не хочешь? – задохнувшись от возмущения и уже не считая нужным сдерживаться, заорала Нина.
– Я вам сообщу дополнительно о тех следующих шагах, которые вам нужно будет сделать, – холодно отвечала ей трубка. – Не вздумайте только менять замки и заниматься еще какими-нибудь глупостями. В квартире вы не прописаны, это я знаю точно, персональных прав на нее у вас нет! А судиться в нашей стране можно нудно и долго. Если же вы быстро и по-деловому освободите ваше место, ваш бывший муж положит вам неплохое содержание, я сама позабочусь об этом. Вы мне в принципе нравитесь. Проигрывать тоже надо уметь! Подумайте об этом, вы женщина неглупая. До свидания!
Нина не нашла ничего лучшего, как положить трубку. У нее просто не было слов.
«Может быть, это все-таки розыгрыш? – не понимала она. – Может, он просто хочет таким образом меня проучить?»
Она стала звонить Кириллу на работу, но его телефон все так же не отвечал. Тогда она догадалась позвонить в сервисную мобильную службу, и ей ответили, что абонент заблокировал сим-карту. Это показалось ей ужасным предзнаменованием, она запаниковала и стала звонить Пульсатилле. И здесь телефон слал безответные гудки – ни подруги, ни ее дочерей не было дома.
«Все работают или учатся, дома не сидят!» – Эта простая мысль отрезвила Нину. Она подумала, что звонить еще кому-нибудь просто бесполезно. Она должна была сама оценить ситуацию и принять решение.
«Что за глупости, что за абсурд? – думала она, рассеянно оглядывая квартиру. – Эта Лиза просто сумасшедшая, а я перепугалась! Во всяком случае, выезжать из собственного дома я не собираюсь! И наконец, надо объясниться с Кириллом… Он-то что думает по этому поводу?»
Но, откровенно говоря, если бы в этот самый миг в квартире оказался Кирилл, она вовсе не обрадовалась бы ему. Ей хотелось еще самой поразмышлять над Лизиными словами, хотя они и показались ей сущим бредом. Потом, эти волосы на расческе… Все-таки ведь они были!
Несколько раз Нина вздохнула, выдохнула по йоговской методике и надела свой самый приличный костюм, в котором посещала собрания педсовета.
«Схожу-ка я пока все-таки на массаж, – решила она. – Не то действительно можно сойти с ума! Во всяком случае, война план покажет!»
Она, будто играя в шпионы, из-за шторы выглянула в окно и даже разочаровалась, когда увидела, что с улицы, в свою очередь, не наблюдает за ней целая армия неприятелей. А может, она хотела увидеть там Лизу или Кирилла? Но окна ее квартиры были совсем не то, что окна Пульсатиллы на первом этаже с газовой плитой рядом с подоконником. С двадцать седьмого этажа огромного дома-пирамиды, словно с высоты птичьего полета, были хорошо видны лесопарк с мостиком с грифонами, через который она проходила, когда бежала на занятия в школу, широкая магистраль с мчащимися по ней машинами в каждую сторону по три ряда, детский сад, магазины, спортивный комплекс и даже кинотеатр. Далее через небольшой участок промзоны синел небольшой кусочек воды – изгиб Москвы-реки, а уже дальше в сероватом мареве проглядывали трудноразличимые глазом дома, дома, дома – уже с той стороны поймы. Для того же, чтобы увидеть собственный двор, Нине пришлось бы прислониться к самому стеклу и наклонить голову, словно курице, выискивающей зерно; и трудно было различить прохожих внизу – люди сновали, будто муравьи. Поэтому Нина оставила идею увидеть кого-либо из окна и посмотрела вверх, исключительно чтобы решить, что надеть из верхней одежды, и вдруг с удивлением заметила, что впервые за всю нынешнюю долгую осень с неба начал падать снег.
