CurvyPragmatist - Reset
— Я любила его, — спокойно сказала брюнетка, наблюдая за огнём в камине.
— Однажды твоя мама и дедушка посещали места рядом с теми, где жили мы. Лошадь твоей мамы стала неуправляемой. Я была с Даниэлем в конюшне, когда услышала крик ребёнка о помощи. В тот момент я ни о чём не думала, я просто оседлала лошадь и помчалась за твоей матерью. Я и понятия не имела, кем она была. Всё, что я видела, это плачущего ребёнка, умоляющего о помощи. Поравнявшись с её лошадью, я притянула ребёнка к себе, — улыбнувшись, Реджина посмотрела на Эмму, — в тот момент я и не догадывалась, что всё это было проделкой моей матери.
Чтобы занять чем-то руки и пережить разговор, Эмма всё-таки решила выпить. Взяв бутылку, она налила себе немного вина.
— Вскоре после этого случая твой дед, Король Леопольд, навестил нас. Он сделал мне предложение, он, — рассмеялась Реджина, — он был впечатлён моей заботой и беспокойством о его дочурке.
Брюнетка вздохнула, попытавшись расслабиться.
— Моя мать решила всё за меня, и я должна была выйти замуж. Мне было восемнадцать, а ему шестьдесят восемь. До того случая я ни разу в жизни не видела его, а уж о любви речи и подавно не могло быть. Я убежала к Даниэлю, рассказать ему всё, но твоя мама застала нас, целующимися в конюшне. Она сразу же убежала, и я последовала за ней, — держась из последних сил, объясняла Реджина, — она пообещала ничего не рассказывать моей матери. Но маленькая глупенькая девочка всё ещё горевала от потери своей мамы и была убеждена, что всем дочерям нужна материнская любовь и забота.
Она отпила ещё один глоток вина.
— Твоя мама рассказала всё о Даниэле моей матери. Она убила его на моих глазах. Вырвала его сердце из груди и раздавила его в пыль.
Эмма вздрогнула, она знала, что там было больше, чем эта история, и она понимала, что Реджина близка к сути дела.
— На следующий день я примеряла свадебное платье, — Реджина улыбнулась, — быть женой Леопольда было… отвратительно. История, — она посмотрела на Эмму и сузила глаза, пытаясь объяснить, — история, которую ты знаешь о Королеве и Белоснежке, прекрасней всех на свете?
Эмма понимающе кивнула, а затем нахмурилась.
— Леопольд любил Белоснежку больше, чем кого-либо, — сказала Реджина, — я не завидовала Белоснежке, потому что она была милее, чем я, ну или потому, что любовь Леопольда к дочери была сильнее. Он любил всех и каждого больше, чем меня, наверное, в его списке любви, я была на последнем месте. Ниже даже его мертвой жены. Всё, чего он хотел, это чтобы кто-то заботился о его дочери и согревал его ночью в постели.
Мысль об этом вызвала у Эммы отвращение.
— Я должна была родить наследника, лучше, если бы это был мальчик. Но здесь мы все понимаем, что я не сделала этого, — вздохнула Реджина. — Я была беременна единожды, но после… ужасной… ночи с Королём… я потеряла ребёнка. Тогда врач и заявил, что я больше никогда не смогу иметь детей.
Эмма поставила бокал на стол, а затем, взяв Реджину за руку, показывая тем самым, что ей нужна минутка, вышла из комнаты и направилась в прачечную. Она облокотилась о стойку, пытаясь несколько раз глубоко вдохнуть, дабы успокоиться, прежде чем внезапно ударила кулаком об стенку. Блондинка встала прямо и, закрыв глаза, досчитала до десяти. Когда боль утихла, Эмма вернулась в гостиную, садясь на своё место.
— Мне жаль, — начала Эмма.
Реджина кивнула.
— Я понимаю. Моя жизнь в замке была отвратительной, я была очень одинокой. Мне не разрешено было покидать замок, и у меня не было друзей. Я пыталась воспитывать Снежку, но как я могла сделать это, когда я сама была ещё ребёнком? Мне… удалось… вычеркнуть мою мать из жизни. Она оказалась в Стране Чудес.
— Как в Алисе? — Эмма выглядела смущённой.
— Да, она была Королевой Сердец, — Реджина почти рассмеялась, увидев выражение лица Эммы.
— Долой их головы? — поинтересовалась Эмма.
— О да, так же, как и долой их сердца, — добавила Реджина, — тогда я и ступила на сторону зла. Румпельштильцхен учил меня магии, и мои мысли становились всё темнее. Так у меня появился план, и марионетка, которая с помощью змей убила Короля Леопольда. Сидни Глас взял всю вину на себя.
— Сидни убил Короля Леопольда? — Эмма была сбита с толку.
— Он был джином, которого освободил Леопольд, — объясняла Реджина и на этот раз начала смеяться, поскольку история становилась всё страннее, — он стал свободным человеком и остался в замке. Он… он влюбился в меня. Он единственный за многие годы, кто заинтересовался мною не только в сексуальном плане, но и в целом.
— Тем не менее, — Реджина потянулась за бутылкой, налив себе ещё бокал вина, — Леопольд умер, и я стала одержима убийством Снежки. Я страдала в течение многих лет в том замке с этим… человеком, — Реджина попыталась успокоиться, — если бы Снежка сохранила мой секрет, я сбежала бы с Даниэлем и была бы счастлива со своей настоящей любовью. Но нет, мне пришлось наблюдать долго и счастливо Снежки с её истинной любовью.
— Румпельштильцхен настоял на мести, он сделал меня сильной. Я решила вернуть то, что по праву принадлежало мне. Проблема заключалась в том, что я не могла вернуть Даниэля, и мне пришлось обратиться за помощью к Доктору Франкенштейну, — она покачала головой, вспоминая тот ужасный день.
— Франкенштейн?
— Вейл, — сказала ей Реджина, — естественно, я понятия не имела, кем был Франкенштейн, ведь у нас не было фильмов в Зачарованном Лесу, — пошутила она, — я свято верила, что он вернёт мне Даниэля, но этого не произошло. Но надежды на его возращение было достаточно, чтобы увеличить мою потребность в мести.
— Румпельштильцхен был тем, кто убедил меня наложить проклятие. Он мог видеть будущее и планировал сделать это проклятие очень заковыристым. Ему нужен был кто-то, кто готов пожертвовать сердце человека, которого больше всего любишь. Но тогда он был Тёмным и никого не любил. Ему нужна была моя жажда мести. Он нуждался во мне, дабы создать Сторибрук, но это уже совсем иная история, — она покачала головой, отгоняя от себя плохие мысли.
— Для того, чтобы проклятие сработало, тебе нужно было пожертвовать сердцем любящего тебе человека? — спросила Эмма.
— Да, — кивнула Реджина, и Эмма могла видеть слёзы на лице брюнетки.
— Твой отец, — догадалась Эмма.
