Кэтрин Эллиотт - Женатый мужчина
— Она умирает! — закричала я. — Ох, Чарли, ну сделай же что-нибудь! — пролепетала я, заламывая руки. — Сделай ей искусственное дыхание, что ли!
— Что? — Он ужаснулся.
— Искусственное дыхание! Поцелуй жизни!
— Да, я понимаю, что это такое, но я этого делать не буду!
— Чарли, умоляю, она же умрет, если ты этого не сделаешь, и виновата буду я! — Я заплакала. Чарли пристально посмотрел на меня.
— О, дерьмо! — Он наклонил голову, приложил губы ко рту собаки и тяжело задышал.
— Ну что? — встревоженно спросила я, когда он поднял голову.
— Не знаю, — закашлялся он, с перекошенным лицом плюясь на пол. Его тошнило. — Пощупай у нее пульс!
Я схватила Рококо за лапу и стала щупать.
— Здесь?
— Это вряд ли, Люси, — проревел он, с отвращением вытирая губы. — На груди пощупай. Фу! Кажется, меня сейчас вырвет. Ну знаешь, я больше этого ни за что не сделаю — ни ради тебя, ни ради кого-то еще!
— Вот, я нащупала сердце — оно бьется! Она еще жива, Чарли, жива!
— Аллилуйя, блин.
— Держи ее поровнее, Чарли, вот так! Ей это нравится — смотри, ты ей нравишься! Только глянь — она улыбается и открывает глаза!
— Обалдеть.
— Держи ее, Чарли, она приходит в себя!
— Знаешь что, — прошипел он, с трудом удерживая собаку, — если бы ты спросила меня утром, что я буду делать в это время, я бы ответил почти со стопроцентной уверенностью, что буду лежать с бокалом мерло в руке рядом с прекрасной блондинкой с потрясающей фигурой. Вместо этого я сижу здесь в той самой собачьей позе, рядом с сукой по имени Рококо, с которой я только что чуть не занялся сексом.
— Чушь собачья, — фыркнула я, — ты спас ей жизнь.
— Да, но я сегодня собирался заниматься вовсе не спасением собачьих жизней. У меня с этой псиной был более тесный физический контакт, чем с тобой! И любовная прелюдия, и… о боже, она опять теряет сознание! — Голова Рококо откинулась.
— Надо ехать к ветеринару, — сказала я, решительно вставая на ноги. — Мы ничем помочь не сможем, надо отвезти ее к специалисту.
— Конечно, Люси! — простонал он. — Потрясающая идея, лучшее, что тебе пришло в голову за весь день! И почему ты не предложила это раньше, прежде чем мне пришлось поцеловать ее взасос?
— И это ты ее повезешь, — решительно проговорила я, — потому что я не могу отлучиться из магазина. Я позвоню и скажу, что ты приедешь. Пойдем, Чарли, отнесем ее в машину.
Мы взяли Рококо и потащили, поволокли и понесли ее в машину: глаза у нее закатились, язык вывалился, лапы повисли. Мы вынесли ее на дорожку и пошли к машине, которая, слава Богу, была с откидным верхом. Мы положили Рококо на заднее сиденье: изо рта у нее шла иена, забрызгивая светло-бежевый кожаный салон. Чарли поморщился.
— Езжай быстрее, — поторопила его я. — И когда приедешь к ветеринару громко погуди в гудок, и кто-нибудь к тебе выйдет.
— Откуда ты знаешь? — захныкал он. — Откуда ты знаешь, что я не останусь сидеть с дохлой кобылой на заднем сиденье?
— Не останешься, — успокоила его я. — Я позвоню и попрошу, чтобы к тебе кто-нибудь вышел. Не волнуйся, Чарли, просто езжай, и все!
Тревожные нотки в моем голосе воодушевили его, он покорно запрыгнул на водительское сиденье и опустил окно.
— Наверное, это любовь, — отчаянно произнес он. — Я тебе честно скажу: подобное я не сделал бы ни для кого, ни для одной женщины на свете.
— Мне тоже кажется, что это любовь, — прошептала я, наклонившись и ласково поцеловав его в губы. — И, по-моему, ты очень добрый человек. А теперь езжай!
С глубоким вздохом он тронулся с места, а я рванула обратно в дом, чтобы позвонить ветеринару. И еще я позвонила Киту на мобильник и сообщила плохие новости, но не слишком драматизируя. Я посоветовала ему не волноваться и не нестись сразу домой, так как Чарли мило согласился остаться с Рококо у ветеринара, а я вполне могу пока последить за домом.
— Но с ней все в порядке? — встревоженно спросил он. — Думаешь, она поправится?
— Уверена, — отрезала я, скрестив пальцы. — И знаешь, Кит, Чарли вел себя просто потрясающе. Он спас ей жизнь, клянусь богом.
Он даже не спросил, что Чарли делал в его магазине, но, наверное, догадался, и я подумала, что до его возвращения надо обязательно разгладить покрывало на кровати в комнате Тюдоров.
Примерно через час позвонил Чарли. Рококо пришла в сознание и теперь чувствовала себя «комфортно». У нее действительно наступила реакция на инсулин, и надо было отрегулировать его уровень. Видимо, ее нервная система не выдержала, поэтому она и отключилась.
— ЕЕ нервная система, — фыркнул Чарли. — Знала бы ты, что с моими нервами! Хватит с меня прерванных коитусов, Люси, я слишком стар для всего этого. Мы должны провести выходные в уютном загородном отельчике, все как полагается: никаких больных детей и собак, чуланов для швабр и королевы Тюдор. Только ты, я и закрытая дверь в чудесном маленьком гнездышке с отдельной ванной. Чтобы никто нас не отвлекал и я смог бы насладиться тобой сколько моей душе угодно. Что скажешь?
Я хихикнула, но задумалась.
— Целые выходные? Это будет трудно устроить, Чарли. У меня есть дети.
— А на ночь? — не унимался он.
— Вот на ночь, — кивнула я, — я смогла бы выбраться. — Я представила себе какой-нибудь уютный паб, например, на старой мельнице; мы выпьем по коктейлю в баре у большого пылающего дровяного камина, держась за руки у огня; потом — ужин на двоих в маленьком ресторане при свечах, освещающих наши лица; все чувства напряжены. Позднее, опьяневшие от вина и любви, мы поднимемся по крутой лестнице в комнату с мягкой периной и потолочными балками над головой. В темноте за окном тихонько ухают совы, а мы в объятиях друг друга, вдали от мира и любопытных глаз…
— О-о-о да… — пробормотала я. — Я смогу выбраться. Более того, это было бы просто идеально.
— Отлично, — предостерегающим тоном произнес он. — Я бронирую номер прямо сейчас. Я как раз знаю одно подходящее место. О Люси, ангел мой, я так тебя хочу, я хочу наброситься на тебя и исследовать каждый сантиметр твоего тела! Кажется, меня преследует какое-то ужасное проклятие. Я с ума сойду, если скоро не увижу тебя, моя прелесть!
Я захихикала и велела ему не сходить с ума, а потом повесила трубку. Сердце билось в экстазе, прыгало от восторга. Но еще я задумалась, а захочет ли он когда-нибудь исследовать мою душу и разум, а не только тело? Но сейчас это было неважно. Мы назначили романтическую встречу, а узнать друг друга поближе можно и потом, разве нет? Весело мурлыкая себе под нос, я прибралась на столе у Кита, разложила квитанции, блокноты и карандаши в одну линию и сказала себе, что хватит капризничать.
