Кэтрин Уокер - Остановка в Венеции
В смятении, весь дрожа, он взял меня за руку, и мы пошли. Мы шли — и я понимала, что так надо, — к нему в покои. Раскрывшись друг перед другом, как никогда прежде, мы снова стали едины.
10 июня
Z принялся за грандиозный новый труд, который я считаю просто непостижимым. Там будут величественная спящая Венера и маленький купидон на фоне характерного драматического пейзажа. Никому до него не приходил в голову такой сюжет. Картину заказали в честь бракосочетания одного из патронов — Джироламо Марчелло. По словам Z, мессир Марчелло почитает Венеру как давнюю покровительницу своего рода, уходящего корнями в Древний Рим, и богиня считается у них родоначальницей. Не верится, что кто-то может всерьез утверждать подобное.
Z нарисовал Венеру возлежащей в окружении пастельных драпировок на заросшем травой холме — сама местность, кажется, созвучна погруженной в грезы небожительнице. В последнее время его занимает изображение героических фигур в бесчисленных позах. Набросками завалены все его столы. Богиня и впрямь словно воспаряет над обволакивающим ее сонное тело пейзажем. Пухлый купидон утвердился на земле куда крепче. Божественная греза о любви и смелый шаг вперед, на который лишь он мог отважиться. Подражаний будет много.
Гений моего учителя не знает себе равных. Он же сам считает своим учителем мессира Леонардо. Он встретил этого великого человека, когда тот приезжал погостить в Венецию. Привезенные из Милана рисунки, которые Z довелось увидеть, поразили его и перевернули всю душу. А еще Z потрясла небывалая смелость Леонардо да Винчи, твердость его мнения. Он уверяет, что Леонардо — чародей. Но даже такому гению, считает он, не постичь союза света и цвета так, как венецианцу, которому для этого достаточно просто пошире раскрыть глаза. Цвета у Z всегда были сложные, а в последнее время упростились. В новых работах всецело правит киноварь.
А я тем временем продолжаю свою картину, скромную, по сравнению с его полотном, и неброскую. Синьор Вендрамин выразил свое восхищение «Персефоной» и, провозгласив ее неожиданной и завораживающей, похвалил меня за поэтическое видение. А потом предложил еще один заказ. Он хочет, чтобы я поискала среди классических сюжетов. Возвращаюсь к давней мысли написать Z в образе Орфея, но опасаюсь вызвать разочарование. Неплохо было бы нарисовать саму Венеру в юности — расцветающей, смущенной, даже сконфуженной прелестью своего отражения в идиллическом пруду или фонтане. Женщины и девушки совсем иначе видят свой облик, чем представляется мужчинам.
Вчера был мой день рождения. Мне исполнилось семнадцать. Непривычно так долго находиться вдали от дома. Нукка, как говорит Винченцо, уже спокойнее относится к моему отсутствию, хотя по-прежнему подвергает беспричинным изощренным придиркам свою собственную дочь, которая, по ее словам, с каждым днем тупеет. Жалею, что не могу утешить и приласкать бедняжку Анджелу, и ужасаюсь, представляя, какой отпечаток оставят в ее душе одиночество и вечный страх. Ее беды ведомы и мне.
Мы устроили скромное дружеское торжество в мастерской, а потом праздничный ужин здесь, в гостевой монастырского дома. Пришли Винченцо и Дзордзи, а еще Таддеа и Джакомо. И сама донна Томаса. Таддеа наконец познакомилась с Z, и, кажется, он ее покорил — она ведь видит только своих братьев и братьев других девушек и никогда не встречала такого обаятельного мужчины. Z играл, Таддеа пела. Ей нет равных, ее голос — настоящее совершенство. Настал черед Z изумляться. Наконец все разошлись. Улучить минутку наедине у нас не получилось. Я в каком-то подвешенном состоянии — и не монахиня, и не мужняя жена. Первой быть не хочу, а второй, хоть и желаю всем сердцем, стать пока не суждено. Все сходятся во мнении, что Нукка отыщет способ выдворить нас из Венеции. А где еще Дзордзи сможет работать, кроме как в этом городе, к которому он прирос душой? Поэтому мы ждем. Чего именно — не очень понятно.
30 июля
Чудесные новости! По слухам, уже почти точно известно, что Z получит небывалый заказ на большое полотно для палаццо Дукале. Синьор Аурелио, член Совета Десяти, стал почитателем таланта Z благодаря близкому знакомству с синьором Вендрамином. Такой заказ — неслыханная удача, и вознаграждение обещается королевское. Вся мастерская ликует, радуясь, что для Z нашлась возможность проявить свой гений в достойных его масштабах. Празднование состоялось вечером в его покоях. Мы с Винченцо тоже были. Как странно видеть такую толпу в укромном убежище, которое я привыкла считать нашим и только нашим. Дзордзи светился от счастья, играл и пел, все подхватывали и пускались в пляс. Я тоже танцевала с Пьетро, который натягивает холсты и смешивает для нас краски. Пьетро, хоть и лысый старик, обладает недюжинной силой и кружил меня по всей комнате. Z, заливаясь радостным смехом, играл все быстрее, подгоняя Пьетро. Счастливый вечер, полный надежд. Я в предвкушении, жду не дождусь, когда увижу, какой шедевр нас ожидает.
20 октября
Случилось худшее. Молюсь об избавлении, но его все нет.
12 ноября
Умирая от страха и стыда, поделилась своими душевными муками с Дзордзи. К моему изумлению, он совсем не встревожился, а схватил меня в объятия. «Мы свободны!» — вскричал он и принялся с жаром втолковывать мне, как его радуют эти вести. Необходимость таиться его только раздражала, он, в отличие от нас с Винченцо, Нукку не боится. Я опасалась, что случившееся станет для него обузой и лишним расстройством — сейчас, когда его работа продвигается так споро, но его искреннее ликование, наоборот, пробудило во мне робкую, потаенную доселе радость. Мы посоветуемся с Винченцо — с ужасом жду этого неотвратимого момента, когда придется замарать и покрыть позором доброе имя того, кто был так предан и щедр. А ведь еще донна Томаса… Я должна собрать все свое мужество. Боже милосердный, как я благодарна, что мой учитель так тверд духом.
20 ноября
Дзордзи избавил меня от тяжкой необходимости и объяснился с Винченцо сам. Когда они пришли, брат уже успел справиться со смятением, в которое его, несомненно, повергло наше известие. И в свою очередь побеседовал с донной Томасой. Со мной он разговаривал мягко и, насколько возможно, утешительно. Винченцо считает, что я должна как можно скорее уехать из Венеции. Он отправится в Рипозу, предупредит Виолу о моем прибытии, чтобы она там все приготовила и ждала. Он, как и я, не сомневается, что на Виолу можно положиться — она знает нас с детства, была предана моему отцу, а Нукку и ее детей (за исключением девочек) всегда считала непрошеными гостями в своих владениях. Собираться будем быстро и тайно, чтобы выехать как можно скорее. Будет устроено так, чтобы мы с Дзордзи обвенчались в Кастель-франко по дороге, а Рождество будем встречать вместе в нашем старом доме. Винченцо придумает, как объяснить свое отсутствие, и Нукке ничего не скажет. Маловероятно, что с наступлением холодов ее потянет за город. Z полон радости. Я полна страхов.
