Адель Паркс - Жена моего мужа
Мне следует поехать домой. Не хочу, чтобы меня видели невнятно что-то бормочущей, пускающей слюни, напившейся до потери сознания. Я всегда занимала особое положение в «Гордон Уэбстер Хэндл». Мне доводилось видеть своих коллег в жалком виде, но сама всегда соблюдала декорум.
Всегда.
Даже перед Питером.
Конечно, с ним я порой бывала слегка подвыпившей. Мы иногда выпивали по две бутылки вина за обедом, но сейчас я ощущаю себя совсем по-иному — не подвыпившей, а опьяневшей и опустившейся. Не могу сказать, что чувствую себя плохо, но испытываю какое-то незнакомое, а следовательно, вызывающее беспокойство чувство.
— Да брось ты, Люси! — кричит Джулия, словно прочитав мои мысли.
Она лежит на красной кожаной кушетке рядом со мной, устремив взгляд на потолок. Я тоже поднимаю глаза. На потолок проецируются фантастические, невероятно красивые образы посетителей. А поскольку пол и потолок зеркальные, почти невозможно различить, что наверху, а что внизу. Реальность начинает приподниматься и парить, становясь похожей на мечту и на то, чем легче управлять, — на иллюзию.
Я шлепаюсь на спину и наблюдаю за проплывающими надо мной образами. Джулия передает мне сигарету, и я затягиваюсь. Впервые за много месяцев я чувствую, что расслабилась.
— Смотри, Люси, Ралф пристает к секретарше Мика, — говорит Джулия.
Я пытаюсь сесть, но это оказывается слишком трудной для меня задачей, и я решаю поверить ей на слово.
— А я думала, что ему нравлюсь я.
— Ему нравятся все. Он абсолютно неразборчивый, — замечает она.
Понятно.
— Он попытался приударить и за мной, когда я как-то осталась работать допоздна. Очень неуклюжая попытка. Честно говоря, она поставила нас обоих в неловкое положение…
У меня возникает ощущение, будто сегодняшний вечер прокручивают на неисправном видеомагнитофоне. Одну минуту все движется в ускоренном темпе, и жизнь стремительно проносится мимо серией живых, не связанных между собой образов, громких звуков и пряных запахов. А в следующий момент все замедляется, и танцующие люди выглядят так, словно шагают по Луне. Подали суши, но я не смогла подняться, чтобы поесть; тем не менее я согласилась принять два или три забавных цветных коктейля из рук красивых девушек, и большая часть жидкости попала мне в рот.
Внезапно я ощущаю, что на кушетку рядом со мной кто-то присел. Я по-прежнему лежу плашмя и не могу собраться с силами, чтобы повернуть голову и посмотреть, кто это, во всяком случае не Джулия, она уже некоторое время назад смылась, чтобы пофлиртовать с кем-то из маклеров. Однако она заботливая девушка и поставила рядом со мной два бокала, чтобы мне не пришлось подходить к бару.
— Привет, Принцесса.
— Мик! — Я одариваю его улыбкой. — Ложись, ложись навзничь, — советую я. — Это просто потрясающе. Посмотри на потолок. — Там уже нет расхаживающих с важным видом сексуальных посетителей; теперь это монтаж из сказочных уличных сцен: то Венеция, то Майами, затем Барселона.
— Садись, Принцесса, — говорит Мик, осторожно обнимая меня за плечи и пытаясь посадить. Я обвисаю в его руках мертвым грузом и даже не пытаюсь помочь ему. — Наверное, кто-то подлил в твои напитки крепкого алкоголя? — предполагает он.
— Не-е-ет. Я все это сделала сама, — невнятно бормочу я, по-прежнему улыбаясь. — Последние три дня я ела очень мало. А сегодня вечером много выпила. Это замечательно. — Я широко раскидываю руки, чтобы продемонстрировать избыток чувств. Ничего не проливается из моего бокала, потому что он пуст. Я озираюсь в поисках следующего.
— Я никогда не видел тебя такой пьяной, Люс.
— Я никогда так не напивалась, Мик. Тебе нравится мое платье?
— Извини?
— Мое платье. Оно новое. Как ты думаешь, оно идет мне? — Я вдруг испытываю острую необходимость услышать комплимент от Мика, именно сейчас.
— Очень милое.
— Правда?
— Просто потрясающее, — говорит он, но, даже будучи вдрызг пьяной, я чувствую, что в его голосе нет энтузиазма.
После поездки в Нью-Йорк у нас с Миком установились отношения полные добродушного подшучивания, еще более дружеские, чем до поездки, но лишенные флирта. Конечно, я рада иметь приятеля и понимаю, что отношения не могут сложиться как-то по-иному, поскольку я замужем, но…
— Смотри, смотри сюда! — Я застала Мика врасплох, и мне удалось повалить его на спину на эту огромную кушетку. Мы лежим рядом, наши руки едва соприкасаются, и мы смотрим на парящие над нами образы. — Смотри, это Нью-Йорк. — Я, сияя, смотрю на него. — Я потрясающе хорошо провела время в Нью-Йорке, — замечаю я, стараясь, чтобы голос звучал небрежно. — А ты?
Мик улыбается:
— Было весело, Принцесса.
— В Нью-Йорке я так не напивалась, — говорю я и чувствую, что мой голос звучит как голос Ориол, когда она рассказывает мне о каком-нибудь из своих достижений, которым особенно гордится, например о том, что разложила свои мягкие игрушки но размерам.
— Нет, Люси, не напивалась.
— Интересно, что бы произошло, если бы я так напилась?
Мик пожимает плечами и садится. Движение быстрое и решительное, что демонстрирует крепость его мускулов.
— А теперь я принесу тебе большой стакан воды, и ты перестанешь пить.
И это говорит о том, что он не слишком хорошо меня знает.
Шум, постоянный шум, выкрики и слезы достигают своего апогея. Люди кричат, болтают, смеются, поют, но никто никого не слушает. Мик возвращается несколько секунд или, может, минут десять спустя. Он приносит с собой бутыль воды и приводит Джоу Уайтхеда. С момента знакомства с Джоу в сентябре мое первое впечатление о нем (как о некомпетентном и надоедливом типе) подтвердилось, если не сказать ухудшилось: эдакий прыщавый, потный и подлый человечишка. Все это я могла бы ему простить, если бы он хорошо работал, но он работает плохо. Я слишком пьяна, чтобы утруждать себя вежливой беседой с ним. Когда он спрашивает, весело ли мне, я изрекаю: «Я вас не слышу, слишком громко играет музыка», а затем снова переключаюсь на Мика.
К моему раздражению, Мик не ложится снова на огромную кушетку, хотя Джоу без колебаний бросается на нее и принимается шлепать по ней руками и ногами, как обычно бьют по снегу, делая снежных ангелов.
Мик настаивает, чтобы я села прямо и выпила воду, которую он принес. Я принимаюсь мрачно отхлебывать воду — не уверена, хочу ли протрезветь. Я очень повеселилась, когда опьянела, а мне в последнее время так не хватало веселья. Надо признаться, что я в действительности ни с кем не разговаривала. Мне не представилось возможности ни пообщаться, ни произвести впечатления на окружающих, и я явно не в состоянии осуществить это теперь. Я не потанцевала и не осмотрела террасу, а она, наверное, с подогревом, и оттуда должен открываться потрясающий вид на Лондон. Возможно, я не воспользовалась своим вечером свободы оптимальным образом, но я неплохо повеселилась и не хочу трезветь. Стоит Мику отвернуться, как я украдкой поспешно отхлебываю из любого бокала, который окажется под рукой. Поскольку счет за вечеринку оплачивает фирма, на столе в беспорядке стоит множество недопитых отставленных бутылок и бокалов. Таким образом, я смешиваю водку, джин, шампанское, пиво и вино — игра в русскую рулетку. С каждым новым глотком я думаю: может быть, именно он опрокинет меня.
