Анастасия Кудинова - Я вижу пламя (СИ)
Кенай борется за жизнь.
Он сейчас без сознания.
И истекает кровью…
— Кенай! — охрипшим голосом произнесла я, хватая его палец и еле успевая за каталкой.
— Девушка, отойдите! — меня кто-то нагло отпихнул в сторону, отчего я чуть ли не упала, если бы не удержала равновесия.
Как они смеют?
Вытерев кожу под глазами, я стала на прежнее место, сжав худую, болезненную кисть. Она была немного теплой, а не холодной. И это самое главное.
— Что с ним? Он выживет? — спросила я дрожащим голоском, мечтая услышать «да».
— Подождите, — ответила темнокожая медсестра. — Эй, готовьте операционную! — крикнула она кому-то, приостановив движение и дав своим коллегам скрыться с Кенаем за распашными двойными дверями.
Поняв, что мне нельзя туда, куда увезли его, тоже впилась ногами в пол. Моя рука закрыла рот, чтобы задушить плач, и я повернулась к женщине с мольбой в глазах.
— Прошу вас, скажите, что он выживет.
Издался протяженный вздох, от которого мое тело содрогнулось.
Что это значит?..
— Конечно, не могу обещать, но скажу одно — он сильный. Этому юноше досталось немало. При столкновении бок машины, где он был, помялся, и у него пострадали ноги. Коленные чашечки раскрошились, кости сломаны, кожа повреждена стеклом и железом.
Чувствуя приступ истерики, я до крови прикусила щеку и закрыла глаза, не представляя себе, какую ужасную боль испытал Кенай, когда грузовик врезался в нас. Он пострадал больше меня, НАМНОГО больше. А я получила всего-то какой-то удар! Один. Удар.
Это не честно….
Почему ему столько досталось?
Почему на его месте не оказалась я?
Почему самое плохое случается с теми, кого я люблю?..
От нехватки воздуха пришлось убрать ладонь от губ и дышать ртом, потому что нос был заложен.
— С ним все будет хорошо? Пожалуйста, скажите, что ему смогут помочь, — проскрежетала я неестественным твердым голосом и всхлипнула.
Медсестра подошла чуть ближе, сжав кулаки.
— Хирурги постараются сделать все возможное, — ответила она, затем, даже не взглянув на меня, зашла в операционную.
* * *Глупо верить в сказки с хорошим концом, ибо его не бывает. Он существует только в позитивных книгах или фильмах, но не в реальности. Иногда бывает так, что люди живут себе, не зная горя, слез, боли, и тут неожиданно их накрывает волна неудач. У кого-то возникают проблемы в семье, у кого-то умирает или страдает родной человек. И… вроде бы ты думал, что с тобой и твоими близкими никогда не случится ничего страшного, но судьба решает сама, как быть всему, и чаще всего выбирает худший вариант, который ты ненавидишь и одновременно боишься.
Она предпочитает боль.
Душевную и физическую.
Ей словно нравится все, что приносит нам муки.
Смотря по телевизору новости, где показывают какое-нибудь случившееся страшное происшествие с людьми, ты спокойно выдыхаешь, потому что видишь, что это произошло не с твоей семьей, друзьями, знакомыми, и как бы думаешь, будто такое никогда не коснется ни тебя, ни других, кого знаешь. А когда происходят трагедии и в ней страдают твои родные, начинаешь осознавать, что ни ты и никто из них не бессмертен и не неуязвим. Ты понимаешь, что твое окружение в целом, включая тебя, ничем не отличается от остальных и это наводит панику, сомнения, отрицания. Начинаешь твердить, что, мол, не могло ничего случиться с твоими близкими, ведь они ТВОИ БЛИЗКИЕ, всегда были рядом, а тут… просто не могли погибнуть или пострадать.
Ну, ничего не поделаешь. Все мы люди. Рождаемся, растем, умираем, и с каждым из нас может сотвориться что-нибудь нехорошее в любую секунду, когда не будем готовы к этому.
Ко всему прочему, смерть — это часть нашей жизни. Рано ли поздно, она приходит, чтобы забрать данное нам матерями и освободить место для новых поколений, никогда не видевших и не слышавших мира. Кому-то назначает безболезненный, быстрый «уход», а кому-то — наоборот…
Моим родителям она выбрала ужасную гибель. Несколько месяцев назад я потеряла их при пожаре. Они кричали, испытывали невыносимые страдания, звали на помощь, а я… не смогла их спасти. Я не успела. Просто забоялась и поздно влетела в дом, когда осознала, что могу остаться без самого дорогого и единственного, что у меня есть. Я шла сквозь пламя, в надежде добраться до мамы с папой, потом… я рухнула на пол и отключилась из-за чего-то свалившегося на спину. Я думала, что умерла, но очнувшись в больнице и услышав историю о похоронах моих родных, возненавидела себя. Я хотела их вытащить из огня. Я понимала, что у меня была возможность это сделать. И не воспользовалась ею….
Шли дни. Я пыталась совершить суицид множество раз из-за отвращения и злости на себя. Меня постоянно то останавливали, то еще что-то. И как-то раз в доме у Сары я вновь захотела наложить на себя руки и почти это сделала, если бы ни Кенай. Он попросил у меня шанс, чтобы очистить мою голову от мыслей о смерти, и я дала его парню, посчитав, что, возможно, смогу жить дальше, взглянув на мир под иным углом.
И я смогла…
С его помощью.
Он сказал, что я не виновата в гибели родителей, воскресил во мне те положительные эмоции однажды умершие вместе с ними, и стал для меня другом, а потом кем-то больше. Намного больше. Благодаря ему я держалась, навсегда позабыла о том, что когда-то мечтала порезать вены, потому что обрела смысл жизни, который потеряла после «ухода» дорогих мне людей.
Я обрела его…
А теперь… жизнь Кеная висит на волоске. Не знаю, сумеет ли он выкарабкаться, но я чувствую, что без борьбы просто так не сдастся.
Я хоть и не верю в сказки с хорошим концом, зато у меня есть то, что может привести к нему.
Надежда…
Искорка надежды, горящая во мне и говорящая о том, что мой парень сможет снова открыть глаза и вдохнуть полной грудью.
Конечно, сложно ее держать в себе, когда тот, кого ты любишь, находится одной ногой в могиле.
Мы с ребятами, которым я сообщила о трагедии, стояли в комнате ожидания. Когда я, найдя в кармане слегка разбившийся телефон, позвонила им и кратко рассказала обо всем, рыдая, они впали в шок, после нескольких минут приехали в больницу и начали меня утешать, не задавая никаких вопросов из-за моего состояния. Парни спросили у медсестер некоторую информацию и, опустив головы, направились ко мне. Луи плакал, не в силах сдерживать эмоции; ему было плевать, кто их проходящих считал его раскисшей бабой. Он вытирал слезы, бесконечно скатывающиеся по щекам, и что-то бубнил. Картер вообще был никакой. В его глазах сверкали блестки, лицо застыло в грусти и ужасе одновременно, а плечи повисли.