Тереза Медейрос - Поцелуй, чтобы вспомнить
Стерлинг лежал на боку, подперев рукой голову, смотрел на спящую жену и думал о том, как женщина может выглядеть одновременно такой невинной и такой игриво-соблазняющей. Она лежала на животе, поверх скомканных простыней, ее щека прижималась к подушке, а руки с полусогнутыми пальцами были закинуты за голову. Он накрыл ее покрывалом, защищая от холода, но гладкий атлас соскользнул, обнажая изящный изгиб спины и мягкую выпуклость кремово-белых ягодиц.
Он не мог винить ее за то, что она сдалась под натиском усталости. За последние две ночи она спала очень мало. Он был тому свидетелем.
Стерлинг покачал головой, не переставая удивляться, что она оказалась настолько смелой, что пошла на его поиски. Она могла быть изобретательной лгуньей во всем остальном, но в постели была совершенно бесхитростна. И в отличие от многих, более искушенных женщин, с которыми он водил знакомства, она не делала тайны из того, что ее страсть существует только для него.
Каким бы невыносимым он ни был.
Стерлинг скатился с кровати и натянул брюки. Он плеснул себе щедрую порцию бренди, но даже его обжигающий вкус не смог изгнать из его рта вкус Лауры.
С самого первого дня, когда он ступил на порог этого дома больше двадцати лет назад, Стерлинг Харлоу точно знал, кто он такой и чего от него ждут. Пока Лаура Фарли не пришла со своей кучей лжи и полуправды и не разрушила иллюзии, которые у него когда-либо были о самом себе. И сейчас он казался себе чужим даже больше, чем когда жил в Арден Менор и ничего о себе не помнил.
Впервые узнав о вероломстве Лауры, он думал, что может просто снова стать тем, кем он был до того, как она растопила ледяную стену вокруг его сердца. Но тот мужчина никогда бы не оказался таким дураком, чтобы позволить ей вернуться в его объятия. Или постель.
И он не стал бы вынуждать ее оставаться рядом с ним, просто потому, что не сможет вынести ее ухода. Вероятно, Диана была права. Вероятно, его предложение было вызвано не выгодой, а неким извращенным желанием отомстить. Но и оно не объясняло томительную нежность его прикосновений, когда он склонялся над постелью, чтобы убрать со щеки Лауры выбившуюся прядку.
Стерлинг ничего так не хотел, как просунуть руку под покрывало и снова ласкать ее до восхитительных стонов. Но вместо этого он поднял ее на руки вместе с покрывалом и понес к двери.
— М-м-м, — пробормотала Лаура, доверчиво обхватывая его за шею и даже не открывая глаз. — Куда ты меня несешь?
— В постель, — прошептал Стерлинг, прижимаясь губами к ее мягким волосам, пахнущим лавандой.
И поскольку Лаура, очевидно, не смогла найти аргументов против этого, она просто устроилась поуютнее у него на руках и прижалась щекой к его груди.
Лаура проснулась точно так же, как и предыдущим утром — одна, в своей собственной кровати и без единой нитки на теле.
Она села, прижав к груди простыню и задаваясь вопросом, не сходит ли она с ума. Встав на коленки, она высунула голову из-под полога. Несмотря на то, что кое-каким солнечным лучам удалось прорваться сквозь неприступную величественность огромных окон спальни, она выглядела лишь немногим уютнее, чем во время вчерашней непогоды.
Лаура осела на пятки, сомневаясь в самой себе. Ее ночной разговор с мужем был всего лишь длинным и восхитительным сном? Она закрыла глаза, и перед ней тут же предстала картина с ней и Стерлингом, стоящим на коленях перед большим позолоченным зеркалом в обрамлении темно-синего атласа. Он обнимал ее сзади и убеждал посмотреть в зеркало, увидеть, как она прекрасна. Потом он мягко взял ее грудь в ладонь, второй рукой продолжая водить вдоль ее живота. Лаура смотрела, как его длинные и изящные пальцы входят в ее тело, завороженная его настойчивой силой и своей податливой мягкостью.
Не она была прекрасна. Они были прекрасны друг с другом.
А потом, когда он нежно поцеловал ее в шею, и, не разворачиваясь, вошел в нее…
Лаура задохнулась и распахнула глаза. Ее воображение всегда было очень живым, но не настолько же.
Она глянула под простыню. Кроме уже упомянутого отсутствия ночной рубашки, были и другие, гораздо менее заметные признаки овладения Стерлинга — восхитительная слабость в мышцах, порозовевшие и ставшие чувствительными соски и еле заметные следы мужской щетины на внутренней поверхности бедра.
Лаура вздохнула, потому что у нее перед глазами вставали различные картины, и каждая из них была еще более дерзкой, чем предыдущая. После прошлой ночи никто не смог бы обвинить герцога Девонбрука, что он не слишком прилежен в исполнении своих обязанностей. Если она еще не носит его наследника, то это уж точно не по причине отсутствия усилий с его стороны. Или моей, подумала Лаура, чувствуя, как горячо вспыхивают щеки при воспоминании о собственной смелости.
Вероятно, она должна быть благодарна, что проснулась не в объятиях Стерлинга. Ей не пришлось краснеть, запинаться и выбалтывать неподобающие признания. Сейчас же у нее есть шанс встретиться с ним с достоинством, приличествующем герцогине.
Завернувшись в простыню, Лаура встала с постели. Но ее благородные манеры пошли прахом, поскольку одной ногой она запуталась в пологе балдахина. Когда в дверь постучали, она прыгала на одной ножке, пытаясь отцепиться от него.
И прежде, чем она успела нырнуть обратно в постель, дверь распахнулась, и в спальню вбежала служанка.
— Доброе утро, ваша светлость. Леди Диана послала меня сообщить, что ваши вещи прибыли из Арден Менор. — Она застыла на месте, увидев Лауру. Лаура отдала должное этой женщине. Она даже и глазом не моргнула, застав свою новую хозяйку, стоящей на одной ноге и одетой в одну скомканную простыню. — И как раз во время, как я погляжу.
Получив от горничных, которые всеми силами старались ей помочь, противоречащие друг другу указания направления, сделав три неправильных поворота и двадцать минут проблуждав в лабиринте соединяющихся между собой комнат, Лаура, наконец, нашла столовую. Ее муж сидел во главе огромного стола, не меньше 18 футов длиной (примерно 5,5 метра — прим. переводчика) и отгораживался от всех экземпляром "Морнинг Пост". Диана сидела примерно посередине стола и потягивала чай из тонкой чашки веджвудского фарфора. Единственное место, перед которым стояли столовые приборы, было расположено в самом конце стола. Лаура на полном серьезе собиралась это проигнорировать и сесть поближе к Стерлингу, когда откуда-то вынырнул лакей и выдвинул для нее стул у предназначенного ей места.
Лаура села и с невеселой улыбкой поблагодарила его. Когда лакей отправился к буфету, чтобы наполнить для нее тарелку, она опустила голову, вглядываясь в натертую до блеска столешницу красного дерева и чувствуя себя невидимкой.
