Джулиет Мид - Капкан любви
— Я не уверен в ней, Тедди, — пояснил Пол. — Вы правы, она очень впечатляюща. Так и есть. У нее множество положительных качеств, за которые ее можно взять. Однако, я не уверен, что она подходит ФРЖ по стилю.
— Почему, Пол?
— Ну, она все-таки американка…
— Кажется, это не вызывает проблем у клиентов ее текущего списка.
— Верно, но мы склонны придерживаться более консервативного, более традиционного списка клиентов, чем «Солли».
— И вы думаете, что они не доверятся американке?
— Не совсем точно, Тедди, я опасаюсь…
Тедди точно знала, чего опасался Пол. Не того, что Эстер была американкой. Дело было в том, что она была женщиной. И она была еврейкой. Однако, Тедди не намеревалась сделать отказ Пола легким.
— Вот что я скажу вам, Пол. Я кое-что выяснила об Эстер, разговаривая с европейскими клиентами о ее работе — чтобы навести профессиональные справки. Конечно, я не сказала им, что она ведет с вами переговоры, я просто сказала, что мы интересуемся ее репутацией. Они все как один дали ей блистательные характеристики. Хотите, я получу от них факсы для вас?
Пусть попробует из этого выкрутиться, с удовлетворением подумала она.
Пока Тедди занималась аналитиками-исследователями и поддерживала контакт с кандидатами ФРЖ, чтобы информировать их о ходе переговоров, — в частности, с Кристианом, который практически немедленно должен был вернуться в Париж — она не забывала о возможности поужинать с Джеком Делавинем. Она мечтала найти способ помочь и ему, и Кандиде. Какая была бы удача, если бы она вновь свела их вместе! Тогда ее можно было бы поместить в книгу рекордов Гиннеса, как выдающуюся крестную мать. Тедди решила принять приглашение Джека, когда он позвонит. Проблема была только в том, что он не звонил.
Джек не забывал о договоренности с Тедди. Несколько раз в день он брал трубку, чтобы позвонить ей, и клал обратно. Он не знал в точности, во-первых, о чем хочет поговорить с ней, и, во-вторых, хочет ли вообще с ней разговаривать. Еще одна мелкая заминка заключалась в том, что он работал по восемнадцать часов в сутки и едва находил силы добраться вечером до постели. Он подозревал, что не будет приятным кавалером и собеседником на ужине.
Беспокойство Джека по поводу торговых счетов «Хэйза» возрастало. Малькольм, или точнее, Глория Мак-Райтер решила сделать ставку на стерлинг, вопреки растущему давлению со стороны биржевых дельцов европейского рынка. Джек встретился лицом к лицу с серьезной дилеммой. Если он заставит Малькольма закрыть эту позицию, они понесут серьезные потери, но «Хэйз» сумеет пережить их. Чего банк не мог пережить, так это отставки директора по торговле и почти неизбежного увольнения Глории, новой звезды «Хэйза», чей приход сопровождался такими фанфарами. Не было возможности быстро заполнить опустевшие должности — работа в «Хэйз Голдсмит» все больше сравнивалась по перспективам с выращиванием роз в пустыне. С другой стороны, если позволить позиции развиваться, «Хэйз» останется без штанов — и все в угоду эгоизму Малькольма и Глории. Как говорится, нос вытащил — хвост увяз, хвост вытащил — кос увяз. Джек хватался за голову. У него было тошнотворное желание подбросить монетку. Он даже не хотел обсуждать это с Диком Белтон-Смитом. Дик на три месяца удалился от дел, оставив банк в надежных руках Джека.
Сейчас Джек чувствовал себя как вратарь со связанными сзади руками. Это было неподходящее время для общения с Тедди — даже если она согласится встретиться с ним, что очень сомнительно. Не снимая руки с трубки, он вздыхал и набирал номер Гордона Элинсона, члена управления «Хэйз Голдсмит» и одного из крупнейших пайщиков капитала банка, после Дика и самого Джека. Нужно было заботиться о поддержке.
Алекс Фицджеральд тоже добивался поддержки. Он вытащил Майка Мичинелли на ленч, под предлогом поговорить о его разрыве с Тедди. Они вдвоем уселись в «Корней Бэрроу» на Мургейт. Майк отнесся с подозрением к отеческой заботе Фица — тот никогда не ввязывался в личную жизнь своих сотрудников, хотя, кажется, искренне интересовался Майком больше, чем другими торговцами, — но был достаточно наполнен жалостью к себе, чтобы приветствовать любые соболезнования.
— Позволь мне дать тебе небольшой совет, приятель. У меня огромный опыт общения с прекрасным полом, — хитро подмигнул Фиц, — и я знаю одно нерушимое правило. Что бы ты ни делал, что бы ты ни думал, что бы ты ни говорил — все это не имеет значения, пока ты даешь им понять, что важнее их нет ничего на свете. Это все, что имеет для женщин значение. Ты должен сделать так, чтобы они чувствовали себя хорошо, даже если ты сам чувствуешь себя омерзительно. Вот это они и называют джентльменством, и поверь, если ты будешь вести себя так, это обязательно поможет.
— Я верю, Фиц. Проблема в том, что Тедди кое о чем узнала…
— Позволь догадаться. Другая женщина, правильно? Глория, правильно? — Фиц вновь наполнил стакан Майка и тот машинально потянулся за ним. — Не могу сказать, что порицаю тебя, Майк. Сам я не придаю значения подобным обстоятельствам, понимаешь? В любом случае, ты провалился дважды. Во-первых, допустил, чтобы Тедди узнала, во-вторых, держу пари, что ты не объяснил ей все правильно.
— Я сказал ей, что раскаиваюсь, — проворчал Майк.
— И был не прав — это неверное поведение. Ты должен был сказать, что чувствовал, что не стоишь внимания Тедди, что был в дьявольском напряжении, потому что каждый раз, глядя на нее, не мог понять, что она в тебе нашла. Ты должен был сказать ей, что чувствовал себя достаточно хорошим только для Глории, что Тедди слишком драгоценна для тебя, что после того, как это случилось, ты понял, что не можешь жить без нее. Вот что нужно было говорить, дружище. Позвони ей и скажи все это. Главное, она получит все для самодовольства и начнет жалеть о том, что сделала тебя таким несчастным и беззащитным, и, кроме того, будет чувствовать себя великолепно, потому что ты обожаешь ее. Даже лучше, если ты напишешь ей письмо. Все женщины любят письма. А теперь — еще стаканчик вина. Кажется, неплохое пойло?
— Почти сорок пять фунтов бутылка — оно должно быть отменным.
Двое мужчин разговаривали как товарищи по оружию, вспоминающие боевые истории. Фиц даже рассказал Майку об Энни Пит-Риверс — история позабавила Майка вопреки бессердечному тону, каким Фиц говорил о Томе и Энни. Фиц соблазнил Энни во время поездки менеджеров на выходные в Чьютон Глен. Том опоздал в поездку, по иронии, из-за торговых дел, и Фиц нашел Энни в баре отеля, в расстройстве барабанящей пальцами по коленям.
— Я недолго выяснял причину ее чесотки, надеюсь, ты меня понимаешь, Майк… в общем, это заняло у меня меньше, чем полчаса! — они оба грубо захохотали. — Мы очень хорошо проводили время, пока эта безмозглая сука не додумалась рассказать все своему дураку-мужу.
