Юлия Данцева - Жена Кукловода
Наконец голос Руслана прорвался в ее сознание. Она почувствовала у губ холодное стекло…
- Выпей… ну же… давай…
Сделала послушно глоток. Скривилась от мерзкого вкуса кордиамина.
Руслан на руках отнес ее на диван, бережно опустил, подложил подушку. Сел рядом, сжал запястье, считая пульс.
- Так… рассказывай. Что стряслось.
Людмила поняла, что если сейчас же не выпустит из груди эту мерзкую, страшную тайну, то она разорвет ее изнутри…
…Когда закончились слова и слезы, Людмила закрыла глаза, чтобы не видеть, как окаменело лицо Руслана, как потухли глаза и побелели губы…
Секунды падали в пустоту, страшные, мертвые.
- Кто-то еще знает?
Людмила покачала головой.
Потом выдавила из себя:
- Только Анна… она помогла удалить фото…
- Так он еще и сфотографировал?!
Руслан вскочил, хрустнул суставами пальцев, нервно прошелся по комнате. Снова сел рядом.
- Точно удалили?
Людмиле так хотелось, чтобы он перестал задавать эти нелепые, ненужные вопросы, просто обнял ее, заслонил собой, согрел. Снова заворочалась обида.
- Я не знаю… Анна сказала, что должны были удалиться…
Руслан снова вскочил. Вышел в коридор, взял зачем-то в руки телефон, покрутил его, бросил на журнальный стол.
- Сволочь! Знает, что мы не можем заявить в полицию. И сделал все руками сабы! Подонок…
Злые, колючие слова больно били Людмилу по щекам, оставляли металлический вкус во рту.
- Перестань…
Но Руслан ее не слышал, все расхаживал по комнате, говорил, говорил, говорил…
- Прекрати! Слышишь!
Отчаяние, с которым она выкрикнула эти слова, заставило его остановиться и замолчать.
- Как мне… - снова болело в груди, и затылок наливался тяжестью, - нам… дальше…
Еще несколько секунд он стоял остолбенело, будто пытался осознать ее слова.
А потом Людмила не смогла дышать. Он стиснул ее в объятиях, начал целовать исступленно, жарко – в шею, в губы, в щеки.
- Прости… прости меня… я так виноват… виноват…прости…
От его тепла, сбивчивого шепота, в груди у Людмилы будто разжались тиски, сжавшие сердце. Она сладко и безутешно разрыдалась, уткнувшись в его плечо.
Уснули только под утро. Руслан гладил ее по волосам, целовал нежно, бережно, шептал:
- Я никогда больше не оставлю тебя одну. Никогда.
Утром первым делом Людмила с омерзением подобрала с пола и выбросила куклу с разбитой фарфоровой головой. Руслан вышел к завтраку сосредоточенный и серьезный. Его мрачная решимость пугала.
- Родной, что ты задумал?
- Не волнуйся. Он свое получит. И эта дрянь тоже.
- Только, прошу тебя, не вмешивай в это Шталя. Не хочу, чтобы он знал…
Руслан погладил ее по щеке.
- Думаю, ему все и так расскажет Анна. У нее нет секретов от Мастера. И быть не может. Так что он в курсе.
Людмиле стало мерзко от того, что ее муж опять побежит к учителю, как школьник, у которого отняли бутерброд.
- Пожалуйста, давай все решим без доктора. Я знаю, что он для тебя значит… но это касается только нас…
В зале запиликал телефон Руслана. «Это точно Шталь, - обреченно подумала она.
Как только муж вышел, на нее снова навалилась паника. Опять в голове промелькнули страшные, постыдные картинки, в уши ввинтился ненавистный голос: «Кончи для меня…»
Стало нечем дышать, в груди разлилась тупая боль.
- Мила? Тебе плохо? Опять?
Сильные пальцы сжали ее запястье.
- Постравматика вещь коварная. Обострился твой невроз.
Руслан потянул ее за руки, обнял, прижал к себе.
- А давай ко мне в отделение, а? Отдохнешь, полежишь. В платное. Там хорошо, тихо. Будешь гулять в парке, витамины, гидромассаж.
- Я ненавижу больницы. Ты же знаешь.
- Хорошо, хорошо. Значит амбулаторно.
Руслан мягко поцеловал ее в висок.
- Это был Шталь. Он в курсе. Сказал, что примет меры к Каверину и Лили. Очень жесткие.
Людмилу передернуло от омерзения. Вспомнилась та встреча у Шталя, «примирительная процедура», как тот ее называл.
- Я не перенесу этого…
- Чего? – удивился Руслан.
- Как тогда, с Анной… Примирение…
- Никакого примирения быть не может. Каверин и Лили станут изгоями. Бессрочно. Лили сможет вернуться, но только в качестве публичной сабы. Господину Кею будет навсегда закрыт путь в сообщество.
Руслан произнес это с торжеством. Но Людмиле нисколько не стало легче.
- Вдруг у нас не получилось? С фото…
Руслан сжал ее еще сильнее.
- Забудь, родная. Я обо всем позабочусь.
Потом отпустил и мягко подтолкнул в спину в сторону коридора.
- Дай-ка мне твой телефон.
Людмила удивилась, но перечить не стала.
Принесла телефон и протянула его мужу.
- Так… Вот его номер… сейчас…
Руслан набрал и отправил какую-то смску.
- Что ты задумал? – тревожно спросила Людмила.
- Назначил Каверину встречу. От твоего имени, – спокойно ответил Руслан.
- Не надо… я не пойду… не смогу…
Руслан взял ее лицо в ладони, стер большим пальцем мокрую дорожку со щеки.
- Не сможешь - я пойду один. Хотя Шталь советовал взять тебя с собой. Сказал, что если ты не посмотришь в глаза своему страху – выход из посттравматического состояния будет дольше и болезненнее.
- Куда нужно ехать?
Руслан промолчал, будто раздумывал – стоит ли ей знать.
- В ту самую студию.
- Нет…
Людмила вырвалась из его рук, ушла в зал, упала бессильно на диван.
- Я не смогу…не смогу…
Теплые ладони легли на плечи.
- Хорошо, родная.
- Мам, пап? Вы чего, ругаетесь? Разбудили…
Заспанный Антон вышел из комнаты, по-детски смешно протирая глаза кулаками.
- С чего ты взял? – бодрым голосом ответил Руслан. – Вот в кино маму зову, а она не хочет.
- В кино это хорошо, - буркнул Антошка. – Мам, поесть дашь? А то мне через час на футбол.
Людмила взяла себя в руки, украдкой смахнула слезы и пошла на кухню, готовить сыну завтрак.
Руслан перед тем как уехать, еще раз спросил ее:
- Точно не сможешь? Не передумала? Шталь сказал…
- Мне все равно, что сказал Шталь, - резко ответила Людмила, и сама удивилась истерическим ноткам в голосе.
- Ладно-ладно, - Руслан обнял ее. – Выпей там на кухне, лекарства, я оставил. Постарайся поспать.
Но как только за ним закрылась дверь, сердце снова бешено забилось, в горле пересохло…
Людмила попыталась справиться с паникой, дрожащими руками попыталась налить воды из кулера, выронила стакан, он с жалобным звоном разлетелся на мелкие кусочки.
