Дженни Хан - Всем парням, которых я когда-либо любила (ЛП)
Именно так люди теряют связь? Не думала, что подобное может произойти с сестрами. Может быть, с другими людьми, но не с нами. До того, как Марго уехала, я знала, о чем она думала, даже не спрашивая. Я знала о ней все. Сейчас это изменилось. Я не знаю, какой вид открывается из ее окна или по-прежнему ли она просыпается каждое утро пораньше, чтобы нормально позавтракать, или, может быть, теперь, когда учится в колледже, она любит гулять допоздна и поздно ложиться спать. Не знаю, предпочитает ли она теперь шотландских парней американским или храпит ли ее соседка. Я лишь знаю, что ей нравятся ее занятия и что она один раз съездила в Лондон. Так что, по сути, я ничего не знаю.
Так же как и она. Есть кое-что важное, что я ей не рассказала. Про мои письма. Правду обо мне и Питере. Правду обо мне и Джоше.
Интересно, ощущает ли то же Марго. Ту дистанцию между нами. Если она вообще ее заметила.
***
Папа готовит спагетти болоньезе на ужин. Китти ест свою порцию с большим соленым огурцом, запивая молоком, что звучит ужасно, но затем я пробую, и оказывается, это действительно вкусно – есть соленый огурец вместе со спагетти. Молоко же придает пикантность.
Кладя себе добавку, Китти спрашивает:
– Лара Джин, а что ты подаришь Питеру на Рождество?
Я бросаю взгляд на Марго, которая смотрит на меня.
– Не знаю. Я пока об этом не думала.
– Можно мне пойти с тобой, чтобы выбрать?
– Конечно, если я соберусь ему что-нибудь покупать.
– Ты должна подарить ему что-нибудь, он же твой парень.
– До сих пор не могу поверить, что ты встречаешься с Питером Кавински, – произносит Марго.
И она вовсе не подразумевает, будто это что-то хорошее.
– А ты не могла бы просто… поверить? – спрашиваю я.
– Извини, но мне не нравится этот парень.
– Ну, тебе он и не должен нравиться. Он нравится мне, – отвечаю я, на что Марго пожимает плечами. Папа встает и хлопает в ладоши.
– У нас есть три вида мороженого на десерт! Пралине с кремом, «Чанки Манки» и клубничное. Все твои любимые, Марго. Китти, помоги мне убрать тарелки. – Они собирают грязную посуду и уходят в кухню.
Марго смотрит в окно на дом Джоша.
– Джош хочет со мной встретиться. Надеюсь, он наконец-то понял, что мы расстались, и не будет приходить каждый день, пока я здесь. Ему нужно двигаться дальше.
Как же низко с ее стороны так говорить, ведь именно она звонила Джошу, а не наоборот.
– Если ты воображаешь, будто он по тебе чахнет, то это не так, – отвечаю я. – Он понимает, что все кончено.
Марго удивленно смотрит на меня.
– Ну, надеюсь, что так.
60
– Думаю, в этом году мы должны устроить концерт, – произносит Марго, сидя на диване.
Когда мама была жива, мы каждое Рождество организовывали так называемый концерт. Она готовила тонну еды и приглашала на вечер гостей. Мы с Марго надевали похожие платья и весь вечер играли рождественские гимны на фортепьяно. Народ заходил и выходил из комнаты с пианино, подпевал, а мы с Марго играли по очереди. Я реально ненавидела сольные выступления на фортепьяно, потому что была худшей в своей возрастной группе, Марго же была лучшей. Было унизительно исполнять что-то простенькое типа «К Элизе», в то время как другие дети уже перешли на Листа. Я всегда ненавидела концерты. Бывало, даже умоляла и упрашивала, чтобы не играть.
На свое последнее Рождество мама купила нам похожие красные бархатные платья, а я закатила истерику и сказала, что не хочу его носить, хотя оно мне очень понравилось. Я просто не желала играть в нем на фортепьяно вместе с Марго. Я накричала на маму, убежала в свою комнату, захлопнула дверь и не выходила. Мама поднималась ко мне и пыталась заставить открыть дверь, но я не открыла. Больше она не возвращалась. Стали прибывать люди, и Марго начала играть на пианино, а я же оставалась наверху. Сидела в своей комнате, плача и думая обо всех соусах и маленьких канапе, которые приготовили мама с папой, думала о том, что мне ничего не останется. О том, что после моей выходки мама, вероятно, даже не захочет меня там видеть.
После смерти мамы у нас больше никогда не было подобного концерта.
– Ты серьезно? – спрашиваю я.
– Почему бы и нет? – Марго пожимает плечами. – Будет весело. Я все организую, тебе не придется ничего делать.
– Ты же знаешь, я ненавижу фортепьяно.
– Тогда не играй.
Китти озабоченно переводит взгляд с меня на Марго и, прикусив губу, предлагает:
– Я могу показать некоторые движения тхэквондо.
Марго протягивает руку и прижимает Китти к себе.
– Отличная идея. Я буду играть на пианино, ты – показывать тхэквондо, а Лара Джин будет просто…
– Смотреть, – заканчиваю я.
– Я собиралась сказать хозяйкой, но решать тебе.
Я ей не отвечаю.
***
Позже мы смотрим телевизор. Китти спит, свернувшись калачиком на диване, как самый настоящий котенок. Марго хочет ее разбудить и заставить пойти в постель, но я говорю, чтобы просто дала ей поспать, и укрываю ее одеялом.
– Ты поможешь мне обработать папу насчет щенка на Рождество? – спрашиваю я.
Марго стонет.
– Со щенками так много забот. Их нужно выпускать пописать миллион раз в день. И они безумно линяют. Ты больше никогда не сможешь носить черные брюки. Да и кто будет его выгуливать, кормить и ухаживать за ним?
– Китти. А я помогу.
– Китти еще не готова к ответственности. – А ее глаза говорят: «Так же как и ты».
– Китти очень повзрослела с тех пор, как ты уехала. – Так же как и я. – А ты знаешь, что Китти теперь сама собирает себе обед? И что она помогает со стиркой? А еще мне не приходится пилить ее, чтобы она сделала свою домашнюю работу. Она выполняет ее даже без напоминаний.
– Серьезно? Впечатляет.
Ну почему она не может просто сказать: «Отличная работа, Лара Джин»? И все. Просто признать, что после ее отъезда я хорошо позаботилась о семье. Но нет же.
61
Вот и настал день лыжной поездки. В шесть тридцать утра папа высаживает меня у школы. Еще даже не рассвело. С каждым днем солнце встает все позже и позже. Прежде, чем я выпрыгиваю из машины, папа вытаскивает из кармана своего пальто вязаную светло-розовую шапку с помпоном на макушке и натягивает ее мне на голову, прикрывая уши.
– Я нашел ее в шкафу в прихожей. Думаю, это одна из маминых. Она была такой великолепной лыжницей.
– Знаю. Помню.
– Обещай мне, что ты хотя бы разок выйдешь на склоны.
