Кайли Скотт - Лик (ЛП)
Он сидел совершенно неподвижно, наблюдая с жутким спокойствием, как я полностью разваливаюсь.
— Итак, я вроде как все сказала, — я смотрела куда угодно, но только не на него. — Это все о чем ты хотел поговорить?
— Нет.
— Нет? Есть что-то еще? — пожалуйста, боже, не позволяй ему говорить еще что-то.
— Да.
— Выкладывай, — пришло время выпить.
— Я люблю тебя.
Я выплюнула пиво на стол, на наши соединенные руки.
— Черт!
— Я возьму салфетки, — сказал он, отпуская мою руку и поднимаясь со стула. Через минуту он вернулся. Я сидела там как бесполезная кукла, пока он вытирал мою руку, а затем стол, дрожать — я могла сделать только это. Он осторожно отодвинул мой стул, помог мне встать на ноги и вывел меня из бара. Гул машин и поток свежего воздуха очистили мои чувства. На улице у меня было пространство, чтобы думать.
Тотчас мои ноги начали движение. Они знали, что делают. Мои ботинки пересекли тротуар, прокладывая между нами большое расстояние. Убираясь подальше от него и того, что он сказал. Однако Дэвид шел за мной по пятам.
Мы остановились на углу улицы, и я нажала на кнопку, ожидая нужный сигнал светофора.
— Не повторяй это снова.
— Серьезно? Неужели это что-то вроде сюрприза для тебя? Почему, черт возьми, я бы еще делал все это? Конечно, я люблю тебя.
— Не надо, — я повернулась к нему с разъяренным выражением лица.
Его губы сжались в тонкую линию:
— Ладно. Я больше не скажу этого. На данный момент. Но мы должны еще немного поговорить.
Я зарычала, заскрежетав зубами.
— Эв.
Дерьмо. Я не была сильна в переговорах. Не с ним. Я хотела, чтобы он ушел. Или, по крайней мере, я была очень убеждена, что хотела, чтобы он ушел. Ушел, чтобы я могла подвести итог своим страданиям по нему и по нам, и по всему, что мы упустили. Ушел, чтобы я не размышляла бы о том, что он сейчас думал, что любит меня. Какая-то слишком эмоциональная фигня. Мои слезные каналы как по заказу сошли с ума. Я глубоко дышала, пытаясь взять себя в руки.
— Позже, не сегодня, — сказал он обходительным и рассудительным голосом. Я уже совершенно не доверяла ни этому, ни ему.
— Прекрасно.
Я шла быстрым шагом в другой квартал с ним, вышагивающим сбоку, пока вновь перекресток не остановил нас, оставляя место для разговора. Лучше бы он не разговаривал. По крайней мере, пока я не взяла себя в руки и со всем этим не разобралась. Нервничая, я поправила юбку-карандаш и заправила волосы назад. Фары светить не прекращали. С каких это пор Портленд повернулся против меня? Это не справедливо.
— Мы не закончили, — добавил он. Это одновременно прозвучало как угроза и как обещание.
*
Первое сообщение пришло в полночь, когда я лежала в кровати и читала. Или пыталась читать. Потому что пытаться заснуть было исключено. Скоро начинались занятия, но мне было трудно достигнуть моего обычного рвения к учебе. У меня было плохое предчувствие, что семя сомнения, посеянное Дэвидом относительно выбора моей профессии, пустило корни в моем мозгу. Мне нравилась архитектура, но я не любила ее. Имело ли это значение? К сожалению, у меня не было ответов. Уйма оправданий — ерундовых и справедливых — но ответов нет.
Дэвид, вероятно, сказал бы, что я могу делать то, что, черт побери, хочу. Я слишком хорошо знала, что скажет мой отец. Это не будет приятно.
Я избегала встречи с родителями, с тех пор как вернулась. Это было сделать достаточно легко, учитывая, что я расстроилась из-за лекции, которую отец попытался прочитать мне на второй день после моего возвращения. С тех пор наши отношения охладели. Настоящим сюрпризом было то, что меня это не удивило. Они никогда не поощряли то, что не входило в план. Вот по этой причине я никогда не перезванивала им, пока была в Монтерее. Потому что я не могла сказать им то, что они хотели услышать, казалось, что молчать безопаснее.
Натан избегал вмешательств в разборки с близкими людьми, которых я ценила, но мое время истекло. Мы все были приглашены на ужин завтра вечером. Я представила речь, которую выскажет моя мама, но я не собираюсь даже пытаться и принимать во внимание ее странности. Иногда, когда ее снотворное не действовало, она сидела допоздна и смотрела черно-белые фильмы.
Я ошибалась.
Дэвид: Она застала меня врасплох своим поцелуем. Вот почему я сразу же ее не остановил. Но я этого не хотел.
Я, нахмурившись, уставилась на телефон.
Дэвид: Ты тут?
Я: Да.
Дэвид: Мне нужно знать, что ты веришь мне в истории с Мартой.
Верю ли я? Я вздохнула, глубоко задумавшись. Внутри была досада, много смятения, но мой гнев, в конце концов, перегорел. Потому что я не сомневалась, что он говорит правду.
Я: Я верю тебе.
Дэвид: Спасибо. Я продолжаю думать о большем. Ты будешь слушать?
Я: Да.
Дэвид: Мои родители поженились из-за Джимми. Мама ушла, когда мне было двенадцать. Она пила.
Дэвид: Джимми платит ей за молчание. Она шантажирует его годами.
Я: О, черт!
Дэвид: Ага, теперь этим занимаются адвокаты.
Я: Рада слышать.
Дэвид: Мы перевезли папу во Флориду. Я рассказывал ему о тебе. Он хочет познакомиться.
Я: Правда? Я не знаю, что сказать...
Дэвид: Могу я подняться?
Я: Ты здесь?
Я не ждала ответа. Не обращайте внимания на мои пижамные шорты и неряшливую старенькую футболку, постиранную так много раз, что ее настоящий цвет был давно забыт. Он должно быть просто восхитится мной, когда разглядит. Я открыла дверь в нашу квартиру и пробежалась босыми ногами вниз по лестнице, телефон по-прежнему был у меня в руке. Конечно же, через матовое стекло входной двери здания вырисовывалась высокая тень. Я открыла дверь и увидела его, сидящего на ступеньке. Снаружи ночь была тихой, мирной. У обочины стоял шикарный серебристый внедорожник.
— Привет, — сказал он, водя пальцем по экрану телефона. Мой телефон вновь запиликал.
Дэвид: Хотел пожелать спокойной ночи.
— Хорошо, — сказала я, поднимая взгляд от экрана. — Входи.
Уголок его рта приподнялся, и он посмотрел на меня. Я встретила его взгляд, отказываясь смущаться. Судя по всему, он не испугался моей одежды для сна. В любом случае его улыбка расширилась, а глаза потеплели.
