Первозданная (СИ) - "De Ojos Verdes"

Глава 30

«В жизни можно распланировать все, кроме чувств. Чувства — самое непредсказуемое, а потому опасное явление». Е. Лагутина «Солнце ближе»

— Тупишь по-страшному, но не так, как раньше. Давай, за прогресс?..

Звон бьющихся друг о друга шотов отзывается эхом в голове. Я понимаю, что мне больше не надо, усталость взяла свое — сегодня повязало всего после третьей стопки, а это даже стыдно.

Вардан продолжает подшучивать над Мишей, а Сармен ухмыляется их шалости, насмешливо приподняв уголки рта. Оглядываю компашку и внезапно думаю о том, что я так и не рассказал им о Сатэ. Мы успели сойтись и расстаться, эта история длилась два года, а друзьям о ней так и не поведал…

Почему, бл*дь?

Они же были в курсе всех моих похождений, а я — их. Что же изменилось с приходом этой девушки?..

Уже уходом, пардон.

Потираю лоб, широко зевая.

Да, что-то я совсем расклеился.

Мимо прошла фигуристая официантка, и я привычно уставился на Мишу, ожидая предсказуемой реакции — свиста, похабного взгляда или порочной реплики.

Секунда, вторая, третья…

— Что изменилось? — привлекаю его внимание непроизвольно вылетевшим вопросом. — Что в тебе изменилось?

Все трое озадаченно нахмурились. Пришлось объяснить:

— Ты за последний час не посмотрел ни на кого из девушек…

Мне показалось, или друг смущен?

— Сегодня они какие-то стремные… — бурчит, наливая всем водку.

Сармен и Вардан обмениваются понимающими взглядами, и последний выдает:

— А самая красивая у тебя дома, да? Понял это только сейчас?

Бутылка с грохотом опускается на столик, взбешенный Миша поворачивается к нему и шипит:

— С каких пор моя жена для тебя стала красивой?..

— Ты, что, больной? Не для меня, а для тебя, идиот!

— Остыньте, — вмешивается Вардан. — У тебя необоснованный приступ ревности, Михаил. Человек просто намекает, что теперь ты смотришь только на нее.

— Что за бред! — нервно ведет плечами в ответ.

— А что в этом такого? Почему бы не признать?

Медленно и бесповоротно охреневаю от происходящего, следя за разговором. Миша и…любовь? Эта бесчувственная скотина разве способна на такое? Да он чуть ли не в первую брачную ночь после исполнения супружеских обязанностей пошел налево…

Нет, я, конечно, подмечал, что после рождения сына он немного осел эмоционально, нет безумных выходок, но…

— Нечего признавать! — огрызается.

— Я так и понял, — ехидничает Сармен.

— Короче, — приподнимаюсь, вытаскивая бумажник, — пошли на хрен со своими сеансами психоанализа. А я устал и иду высыпаться.

Оставляю пару крупных купюр и под возмущение и уговоры покидаю полюбившееся нам всем заведение, в котором мы бываем несколько раз в месяц. Завтра много дел, а я последние недели две не очень лажу с добротным сном.

Решаю пройтись пешком, чтобы размяться и наверняка заснуть. Пронизывающий ноябрьский ветер холодит кожу, похлестывая по раскрытым лацканам. Задумчиво преодолеваю два квартала, расположив руки в карманах брюк. Окидываю мимолетным взглядом прохожих.

Как будто кого-то ищу.

Остаток пути приказываю себе смотреть исключительно прямо и под ноги, пресекая насмешливые попытки своего предательского подсознания.

Когда приняв душ, оказываюсь в прохладной постели, меня посещает только одна мысль: как же я все же ее ненавижу…

* * *

— Дай сюда, мать твою! — вырываю шнур у оторопевшего Корюна и подключаю проектор самостоятельно. — Я тебя уволю, честное слово!

Это невыносимо! Почему этот придурок до сих пор работает у меня?

Помещение постепенно наполняется участниками семинара. И чтобы не спугнуть их, пытаюсь как-то взять себя в руки. Кажется, я превзошел собственные ожидания по степени агрессивности. Убивать и крушить — вот чего я хочу. Даже работа, всегда вызывавшая энтузиазм, никак меня не отвлекает на данный момент.

Глянув на циферблат, с досадой подмечаю, что впереди целый день, а я уже с самого утра мечтаю нажраться в стельку, чтобы отключить мозг хотя бы на каких-то пару часов.

Перестаю узнавать себя. Абсолютно. На протяжении последних недель взявшийся из ниоткуда дикарь стремительно вытесняет изнутри уравновешенного человека, коим я, как думал, всегда был.

— Я принес список, — блеет недоразумение рядом со мной.

Выхватываю лист и кладу на стол, смотрю в лицо парню, вздернув бровь и указывая на дверь. Если открою рот — не сдержусь и действительно уволю. Тот ретируется, и я, вздохнув, решительно встаю и иду к окну, наблюдая, как первые в этом году снежинки лениво кружатся в воздухе, а потом оседают на асфальт, крыши машин и магазинов, чтобы через мгновение кануть в лету, превратившись в воду.

Опять уплываю куда-то мыслями. Не замечаю, сколько времени проходит. Но когда оборачиваюсь, с удивлением подмечаю, что людей заметно прибавилось, и практически все места заняты.

В тот самый момент, когда делаю шаг по направлению к рабочему месту, в аудиторию входит…она.

Бл*дь…

Это, что, галлюцинации?

Окончательно слетел с катушек?

Но, нет…

Девушка из плоти и крови в сопровождении нескольких коллег, которых узнаю сразу, проходит дальше и размещается в самом дальнем углу.

Цепенею, понимая, что специально не смотрит на меня.

Что это, Сатэ? Очередная провокация?..

Злость, так тщательно подавляемая с момента нашего расставания, сейчас просыпается во мне с новой неведомой силой.

Без стеснения припечатываю её изучающим взглядом, пока Сатэ говорит с пришедшими парнями, и ловлю завуалированную реакцию. Может, она и считает себя сильной и стойкой, только вот, я прекрасно вижу, как ведет плечами, чувствуя мою агрессию на расстоянии.

А я в ярости.

На то множество причин. Но триггер — ее рвение делать вид, что меня в помещении нет.

Хотя, собственно, может, это и правильно?

— Давайте начнем. Кажется, все в сборе. Здравствуйте…

Отключаю эмоции и включаю мозг. Благо, сейчас работа действует на меня благотворно, слишком много ответственности. Уже спустя десять минут, войдя в привычный ритм, налаживаю контакт с присутствующими и веду стандартные курсы переподготовки. Это для них сие мероприятие проходит пару раз за несколько лет. Для меня — каждую неделю новая группа, помимо основных обязанностей.

О Сатэ не забываю, но и желание растерзать никуда не девается. Всего лишь притупляется. На время. Короткое.

Продолжает делать вид, причем весьма упорно, что я — пустой звук. Естественно, такое положение вещей меня не просто оскорбляет, а изрядно выводит из себя. К своему стыду, повинуясь повадкам застрявшей где-то далеко внутри советской учительницы с пучком на голове, продолжаю громко вести лекцию и медленно подходить к ее столу, будто хождение в процессе беседы — это норма для меня. Сам же, словно ехидная неудовлетворенная бабулька, пытаюсь подловить непутевую ученицу на том, что та витает в облаках…

И прихожу в ступор, когда вижу изящное запястье, аккуратным почерком фиксирующее суть мною вышесказанного в выданном блокноте.

Да уж, подловил, называется.

Но разве я могу так легко сдаться?..

— Думаете, Вам пригодятся эти конспекты? Я же предупредил, что материалы потом будут выданы. Лучше внимательно слушать.

Она даже не шелохнулась, лишь приостановила движение руки.

Я пялился на нее все это время, а эта чертовка даже не приподняла головы ради приличия. Вопиющее неуважение и открытая дерзость.

— Мне просто скучно, простите. Я уже изучила последние изменения… Поэтому и занимаю себя хотя бы письмом.

Скучно ей, видите ли. А голос такой…больше не мой. Я, вообще, адекватный? В каком смысле, не мой голос? Что за тупая постановка мысли.

Да потому что звучит Сатэ как-то по-чужому, отстраненно. И такого раньше точно не было…