Вредина для мажора (СИ) - Коваль Алекс

Целует и тут же отстраняется.

— М-м-м, — выдаю я невнятное и тут же начинаю тихонько хохотать.

Это нервное. Точно.

— Летт, я схожу с ума от того, как сильно хочу стянуть с тебя это ужасное платье. Давай сбежим, а?

— А по-моему, очень даже неплохо оно на мне смотрится, — подмигиваю я, приподнимаясь на носочках и обвивая руками шею парня. Мы как танцевали, так и замерли посреди зала.

— Несомненно да. Его же я выбрал.

— Индюк.

— Но это не меняет того, что я просто жажду его с тебя снять. Медленно целуя миллиметр за миллиметром, мелкая, — шепчет Сим, разгоняя волны одурманенных мурашек по телу и ужасно порочные мысли в голове. Такие бесстыдные, что мне уже становится ужасно тесно в этом наряде.

— Мы тут не одни, — смущенно прошептала я. Было неловко и неудобно от ощущения чужих взглядов, обращенных в нашу сторону, но так не хотелось это безумие заканчивать.

— Плевать, мелкая. Пусть смотрят, если им больше нечем заняться, — решительно заявил Сим и свои соблазнительные провокации не прекратил, снова вовлекая меня в танец и снова шепча многообещающие непристойности. Кружа в своих руках с очаровательной улыбкой на губах.

Я даже не представляю, как я пережила этот жаркий танец, не сгорев от смущения. Однако кружась в его руках под приятную мелодию скрипки и пианино в центре роскошного зала, я ощущала себя принцессой из мультика, не меньше.

Наедине со мной весь вечер Макс был сама любезность, расслабленный, улыбчивый, шутил и то и дело отпускал непристойные комплименты. Но когда мы вернулись к родителям, парень снова посмурнел и весь подобрался, лишний раз даже не улыбаясь. Думаю, я знала причину такой его резкой перемены в настроении.

Дядь Артем.

С отцом Макс так и не разговаривал и подчеркнуто старался держаться от него как можно дальше. Мне это категорически не нравилось, и я даже попыталась завести об этом разговор, когда мы ненадолго остались одни, выйдя на балкончик подышать свежим воздухом.

— Забудь, мелкая, — отмахнулся Сим на мое заявление “вам надо помириться”.

— Что значит “забудь”? Макс, я же вижу, что ты переживаешь!

— Ерунда.

— Нет, не ерунда! Он твой папа, Сим. Да, повздорили, да, с кем не бывает…

— Такое “с кем не бывает” у нас с того момента, как я на ноги встал, Виолетта. Стоило ожидать, что рано или поздно я устану молчать и проглатывать обиды.

— Ну, я же не прошу тебя броситься к нему с извинениями! Но помириться, Макс… перестать вести себя в обществе дядь Артема, как… как последняя редиска!

— Накинь на плечи, холодно, — просто-напросто проигнорировал мой выпад Сим, водружая на мои плечи свой пиджак.

Здесь и правда свежо. Осенний ветер обдувает со всех сторон просторный балкончик, и по рукам уже побежали мурашки, но это был не повод отступать. Я была твердо намерена примирить этих двух упрямцев.

— Хочешь, я расскажу ему всю правду? — в конце концов говорю я.

— Что?

— Про тот вечер в клубе? Я готова рассказать правду Макс, только бы…

— Не вздумай! — перебивает меня Сим, спрятав руки в карманы брюк и зло зыркнув на меня.

— Тот вечер и та ситуация — всего лишь предлог, чтобы в очередной раз ткнуть меня носом в мою никчемность. Ты тут не при чем, мелкая! — опирается на перила Сим, складывая руки на груди.

— Неправда! — теперь упрямо парирую я, повторяя его позу. — Из-за меня вы тогда поругались. Вернее, из-за моего глупого решения, и я не хочу, чтобы дядь Артем считал, будто это твоя “прихоть” стала причиной отъезда из сборной.

— Но это и правда была моя прихоть, вредина, — грустно ухмыляется Сим. — Я принял решение, мне с ним и жить. Кстати, о сборной, мне нужно тебе кое-что сказать, только обещай не сбросить меня с балкона за такие новости.

— Ты снова переводишь разговор, Макс! — выдала я, возмущенно топнув ножкой. — Да ты просто невозможно упрямый… баран!

— Сама ты… — начинает Сим, упирая руки в бока и выпрямляясь во весь рост, но договорить ему не дают.

Сначала мы слышим хлопки, будто кто-то от души аплодирует, а затем смех.

И я знаю, кому он принадлежит.

Оборачиваюсь, а в дверях появляется… Илья.

— Какого…? — выпаливаю от удивления, совершенно не ожидая здесь его увидеть.

— Такого, — ухмыляется рыжеволосый парень. — Я смотрю, у вас первая семейная ссора, да, голубки? — ехидно улыбается “моя ошибка”, топая в нашу сторону с какой-то ленивой кошачьей грацией.

Надо же, забыл уже, как его прилюдно на место поставили? Быстро, однако.

— А ты, смотрю, снова осмелел? — ухмыльнулся Сим, делая шаг вперед. Выступая, как бы загораживая меня от Ильи. А я схватила его за рукав и молю всевышнего, только бы они тут не сцепились прилюдно. Папе с крестным тут только разборок не хватало для полной “фееричности” вечера!

— Макс, не надо… — шепчу сдавленно. — Забудь, пусть катится отсюда.

— Да, Макс, неужели испортишь собственному папочке такой грандиозный вечер? Семейные отели, семейная идиллия, как приторно сладко! — гогочет придурок Илья, разводя руками, заставляя и меня нервно ерзать на месте от желания врезать ему длиннющим каблуком своей туфли куда-нибудь побольнее. Судя по взгляду и “фону”, которым от него несет, парень хорошо накидался.

— Откуда ты тут вообще взялся? — шиплю, все еще крепко сжимая пальцами локоть Сима, который, кажется, потихоньку начинает звереть.

— Пришел посмотреть, как идеальная семья оказывается не такой уж идеальной. Надо будет передать отцу, хорошая получится статья: “Отец и сын не сказали друг другу ни слова”. Он, кстати, тут недалеко, позовем? Один из приглашенных журналистов на ваш расчудесный вечер имени Стельмахов и Гаевских. Высокого полета птицы, однако.

— Повыше некоторых, — рыкнул Сим и дернулся вперед, но на этот раз мне удалось его удержать, практически повиснув на его руке и обнимая за талию. Мои каблуки и платье явно были не предназначены для таких случаев.

— Макс, тормози!

— Давай позовем и расскажем, какой у него растет прекрасный юрист в семье. А главное, как хорошо он выучил уголовный кодекс.

— Нет у тебя доказательств, Стельмах. Только твои слова, — ехидная улыбка парня мгновенно превратилась в злую гримасу. И как я вообще когда-то могла посчитать Илью хорошим? Где был мой мозг и насколько вообще я была слепа и тупа, что такую гнилую душу не разглядела сразу? От него же буквально несет мерзкой натурой и отвратительным воспитанием.

— Уверен? — теперь губы Сима трогает ухмылка. Такая зловещая и предвкушающая скорую расправу, что мне по-настоящему становится не по себе, а по спине пробегает холодок. — Ты меня совсем за идиота держишь и думаешь, я не подстраховался? Серьезно?

Илья молчит. Буквально дышит огнем от злости, а глаза наливаются кровью.

— Я тебя огорчу, придурок недальновидный, — ухмыляется Сим и, почти нежно отцепляя от себя мои руки, которые, кажется, уже занемели, делает шаг к Илье. Вальяжно и расслабленно, только напряженные плечи выдают то, что творится у него внутри. — Справки из больницы, куда попала Летта, — начинает загибать пальцы Сим. — Видеозаписи с камер наблюдения, на которых твою рожу видно так отчетливо, будто ты специально позировал. Плюс добавляем сюда твоих продажных дружков, которые готовы, если понадобится, за деньги собственную мать продать, и… бинго! Ты в заднице, чувак.

Ух, надо было видеть лицо Ильи в этот момент! Как его знатно перекосило и оно снова пошло багровыми пятнами от злости, а руки сжались в кулаки. У меня внутри все заледенело, и тело сковал настоящий животный страх, прямо как в тот вечер в уборной клуба. Страх не успеть. Чувствую, тут намечается серьезный скандал и Сима нужно уводить отсюда всеми правдами и неправдами.

— Макс, пошли в зал! — делаю я слабую попытку, дернув за рубашку со спины, но он меня, похоже, не слышит. Прячет руки в карманы брюк и наступает на Илью, который уступать не намерен. В этот раз.

— Так что, если у тебя какие-то проблемы, — говорит Стельмах, — и ты считаешь, что мы еще не все выяснили, давай выйдем. Родителей сюда приплетать не смей, баран.