Татьяна Алюшина - Неправильная невеста
Но все же отдельные комнаты.
Вот он и сбежал в свою опочивальню, промычав что-то про срочную работу. Так повторилось и второй раз, и третий, в течение последующей недели, пока Алиса не схватила мужа и не потребовала объяснить ей, в чем, собственно, дело?
– Я не могу! – простонал Ярый. – Как вспомню, как ты мучилась тогда, как кричала, так чувствую себя последней скотиной, когда хочу тебя.
– Если тебя волнует только это, – пожалела его Алиса, – то открою тебе страшную тайну, Красноярцев, в мире существуют контрацептивы, помогающие избежать нежелательной беременности. Я правильно поняла, что ты не желаешь моей беременности?
– Да! – тут же согласился он, но, сообразив, что сказал, уточнил: – То есть нет! Беременность – это неплохо, дети вообще здорово. Но роды! – и на его лице отразилась тень ужаса от одного воспоминания.
– Понятно, – вздохнула Алиса, которой на самом деле было ничего не понятно.
Она отправилась в Москву к своему доктору, которая вела ее во время беременности, и выложила ей свою проблему. А та успокоила, объяснив:
– С некоторыми отцами, видевшими роды жены или непосредственно принимавшими их, часто такое происходит. Они переживают настолько сильное потрясение, что в их сознании надолго закрепляется картина произошедшего. Они не могут дотрагиваться до жены, вспоминая, что она пережила, и, к сожалению, у них не возникает желания. Но это проходит через месяц-два, – и посоветовала: – А лучше отправьте мужа к психологу, я дам вам координаты прекрасного специалиста.
Но в случае с Красноярцевым все обстояло несколько иначе, чем описала клиническую картину доктор: он хотел жену и не скрывал этого, уж она-то вызывала у него желание, и весьма горячее, но он всячески избегал интима.
А когда Алиса «заловила» шуструю мужскую особь, проявив настойчивость инициативу и смекалку, то все у них получилось замечательно, кроме самого главного – того, что было у них раньше.
Муж ласкал ее, целовал, и заводился вместе с ней, и голову терял, но как только соединял их тела, словно отстранялся душой, выключался, не позволяя себе чувствовать и контролировал весь процесс, доводил жену до прекрасной вершины, сам оставаясь душой и телом отстраненным от их слияния.
– Что случилось? – спросила она его.
– Ничего, – фальшиво-бодро уверял Ярый.
– Леш, – настаивала Алиса, – я не понимаю. Я тебя не привлекаю больше?
– Привлекаешь, – перевернулся он на бок, обнял и притянул ее к себе, прижал. – Вот именно, что еще больше, чем раньше.
– Тогда что происходит? – отстранившись, она заглянула ему в лицо.
– Все нормально, – твердо соврал он.
И Алиса поняла, что разговаривать на эту тему, признаваться и что-то объяснять он не станет, хоть пытай с пристрастием.
А дальше продолжалось все в том же ключе и становилось все хуже и хуже – и Алису просто изматывали непонимание и эта холодная отстраненность мужа во время секса, его замкнутость и душевная закрытость.
Алиса измучилась, но чем больше она пыталась с ним поговорить, тем более замкнутым и отстраненным становился муж. И она четко осознавала, что так продолжаться долго не может и очень скоро назреет, как нарыв, и прорвется нечто очень нехорошее и разрушительное.
И Красноярцев чувствовал неизбежное приближение серьезного разговора и ужасно переживал то, что происходило между ними, но не мог, не мог объяснить ей!..
И сбежал!
Снимать ледоход на Енисее в середине апреля.
Провожали, как водится, всем Ковчегом: улыбались, шутили, напутствовали, благословляли. Одна Алиса стояла с дочкой на руках и смотрела на мужа трудным взглядом, и Ярый умирал под этим ее взглядом.
– Ну, что? – спросила Алиса, прощаясь с ним последней, проводив до машины, уже выведенной с участка на дорогу. – Я так понимаю, ты решил смело спрятаться, Красноярцев?
– Да, – честно признался он и шагнул к ней, обнял осторожно вместе с дочкой и покаялся: – Прости. Я ничего не могу тебе объяснить, я сам ни черта не понимаю. Но я разберусь. Я обещаю.
– Может, дешевле и проще было бы сходить к психологу, можно даже вместе, чем ехать на Енисей? – предположила Алиса.
– Нет, – твердо отказался он. – Я не хочу откровенничать с чужим человеком и рассказывать ему интимные подробности, которые принадлежат только нам с тобой.
– Понятно, – вздохнула Алиса, прижавшись щекой к изгибу его шеи. – Надеешься, что Господь управит все сам?
– Вот именно! – тем же твердым голосом заявил Алексей и повторил: – Вот именно!
– И что, Красноярцев, – отклонилась назад Алиса и посмотрела ему в лицо, – и долго ты так собираешься прятаться?
– К майским вернусь, – твердо пообещал он.
– Кстати, насчет майских праздников, – между прочим сообщила ему жена, – мы все, и ты в том числе, улетаем на две недели на Гоа. Пора тебе познакомиться с тестем и тещей, а также с бабушкой жены. Билеты я уже купила. Никакие отговорки не принимаются.
– Ясно, – вздохнул Алексей и поинтересовался: – А посоветоваться с мужем? Ляльку в другую страну, в другой климат везти – это ж рискованно. К тому же там низкий сезон как раз в мае начнется, дожди и жара, тяжелая акклиматизация, для грудничка это…
Но Алиса приложила пальчик к его губам, прервав пламенную речь.
– Ти-хо, – велела она. – Езжай, ищи ответы на свои вопросы, а о дочке я позабочусь, обещаю. Я специально выбрала начало мая: больших дождей еще нет и безумной жары тоже, а уж о Ляльке там позаботятся, как о настоящей принцессе, можешь не сомневаться. И папа сказал, что все замечательно сложится. Так что тридцатого апреля мы все улетаем в Индию.
Ярый замолчал, долго смотрел на нее непонятным взглядом, потом взял ладошку жены, поцеловал пальчики, поцеловал в губы коротким поцелуем и, больше не говоря ни слова, сел в машину и уехал.
И звонил по нескольку раз в день, дотошно расспрашивая, как там его Лялечка: как поела, как срыгнула, как покакала, как ее животик, как засыпает, а вы ей те песенки поете, что я говорил? И второй волной вопросов: как мальчики, как и что в школе у Темки, а Мишка спит нормально, как Ковчег – и так бесконечно!
Алиса посмеивалась и спрашивала: нашел он то, за чем за тридевять земель отправился, ну хоть иглу в яйце, в селезне, в зайце, в ларце и на дубе? Нет? То есть внутренний голос молчит и на призывы к диалогу не отзывается?
Они смеялись, хоть частично вернув былую легкость и радость их отношений, и оба, по умолчанию, не касались самой сложной темы.
Красноярцев вернулся в ночь перед отлетом в Индию. Встречали его только Зоечка и Павел Наумович, остальной Ковчег мирно спал. А они наскоро обменялись новостями и тоже разошлись по комнатам спать.
