Татьяна Лисицына - Цветок на ветру (СИ)
— Я не знаю, в какую сторону идти, — жалобно сказала Каролина.
— Давай обойдем пруд, здесь не так уж много домов, из окна которого ты могла видеть каток. — они прошли по ближайшей аллее и оказались перед красивым трехэтажным особняком со львами.
— Нет, у нас был высокий дом, хотя этих львов я тоже помню.
— Хорошо, пойдем дальше. Взявшись за руки, они шли по дорожкам, как вдруг Каролина остановилась напротив серого шестиэтажного дома с большим парадным входом. Дом выглядел очень представительно, и сразу было видно, что он построен еще в то время, когда архитектуре придавали значение.
— Вот он! — тихо сказала она, не веря своим глазам.
— Ты уверена? — Артем почувствовал, что ему передалось волнение Каролины. Ее рука нервно подрагивала в его руке, а щеки раскраснелись от осеннего холода.
— Почти, но давай подойдем поближе. — они пересекли улицу, и он прочитал вслух табличку.
— Эта улица называется Малой Бронной. Тебе ничего не говорит это название?
— Нет.
Они подошли к самому подъезду. Через стеклянную дверь была видна широкая мраморная лестница, ведущая наверх, и будка консьержа.
— Смотри, здесь даже консьерж есть, — сказал Артем. — В этом доме, наверняка, живут одни богатые. Ты, наверно, ошибаешься.
— Вовсе нет. Давай зайдем.
— А может не стоит? — он нерешительно посмотрел на Каролину. После его скромной саратовской пятиэтажки дом казался дворцом.
— Тогда я одна, — Каролина подошла к двери и уже собиралась позвонить, как дверь открылась и оттуда выпорхнула ухоженная дама в коричневой норковой шубе. Благоухая дорогим парфюмом, она решительно направилась к припаркованной сверкающей иномарке. Пока девушка, раскрыв рот, созерцала незнакомку, Артем придержал дверь.
— Ты по-прежнему хочешь войти? — спросил он Каролину.
Каролина шагнула в подъезд и остановилась. И снова дежавю. Она стояла и прислушивалась к себе.
— Вы к кому, молодые люди? — вежливо спросил консьерж, седой мужчина лет шестидесяти.
Каролина быстро посмотрела на переминавшегося Артема, явно чувствующего себя не в своей тарелке, и готового выбежать прочь. Но она еще не готова уходить, ей казалось, что она подобралась к самой тайне. Ее быстрый ум работал, как компьютер. Она постарается очаровать этого деда и выведать у него какую-нибудь информацию. Она подошла к нему и облокотилась на стойку.
— Не могли бы вы мне помочь?
— Да, конечно, — пожилой мужчина по-доброму смотрел на нее из-под седых бровей своими выцветшими бледно-голубыми глазами.
— У меня… — Каролина сделала паузу. Он выжидательно поднял брови. — Вы не будете надо мной смеяться?
— Нет, — он улыбнулся.
— У меня странное ощущение, что я когда-то жила в этом доме.
Брови мужчины поползли еще больше вверх.
— Вы думаете, что жили здесь? — переспросил он, немного наклоняясь к ней и внимательно глядя в ее лицо.
— Да, — Каролина неловко теребила перчатки в руках, раздумывая не сказать ли ему правду. Внезапно решилась. Она расскажет ему все, это ее единственный шанс. — У вас есть минутка времени? — вежливо поинтересовалась она.
— О, времени у меня сколько угодно, — мужчина улыбнулся. — Моя смена заканчивается еще через несколько часов.
— Понимаете, я живу в другом городе, — быстро затараторила Каролина, — И у меня есть подозрение, что мои родители что-то скрывают от меня. Я знаю, что моя мать не является моей родной матерью. И еще мне кажется, что я жила в Москве, потому что мои родители запретили мне ехать сюда. Но я их не послушалась. Когда мы оказались здесь сегодня с экскурсией, я сразу узнала это место, эти скульптуры Крылова и этот пруд. Я помню, как каталась здесь на коньках зимой. Но я совсем не помню моей матери. Мои родители сказали мне, что она умерла.
— Как вас зовут, милая леди? — спросил мужчина, заинтересованный ее рассказом. Это было странно, но что-то в ее лице казалось ему знакомым, в то время как он был убежден, что никогда не видел эту девушку. Он хорошо знал всех жильцов дома. Сейчас многие, конечно, уехали и сдали свои квартиры, но он все равно помнил их.
— Меня зовут Каролина. А вас?
— Иван Федорович, — отрекомендовался консьерж и вышел из-за стойки, не сводя глаз с девушки.
— Я думаю, что вы все-таки ошибаетесь, — медленно проговорил он. — Я бы запомнил такую девушку с таким необычным именем.
— Но ей было тогда пять лет, — вступил в разговор Артем, до сих пор молча стоящий у нее за спиной.
— Пять лет, — Иван Федорович посмотрел на Каролину. — А сколько, простите, вам сейчас?
— Пятнадцать, — ответила Каролина.
— Надо же, — удивился Иван Федорович, — А выглядите старше. Дайте-ка мне подумать. Я работаю здесь уже пятнадцать лет.
— Тогда вы, наверно, знаете всех жильцов? — с надеждой спросила Каролина.
— Естественно. Но за все эти годы здесь не было девочки с таким именем.
— Но, а если имя было другое? Может, родители поменяли ей имя? — начал фантазировать Артем.
— Хорошо, дайте подумать, это было давно. Лет десять назад. — вдруг он вспомнил. Ну, конечно, у Зои с пятого этажа приблизительно в это время пропала дочка. Только как ее звали? Он потер переносицу. Нет, он не помнил имени девочки, хотя помнил ее внешне. Она была темненькая, с карими глазами и очень избалованная. Эта тоже темненькая и с карими глазами. На какой-то миг ему даже показалось, что это она, но он заставил себя не показывать виду, опасаясь внушить девочке ненужную надежду. Это было столько лет назад. Сейчас у нее семья, родители. Да он и Зою-то не видел с тех пор, как она уехала в Париж. В квартире ее живут какие-то англичане. — Милые люди, давайте выйдем на улицу.
— Вы мне не верите? — Каролина отчаянно схватила его за рукав.
— Я вам верю, — он мягко посмотрел девочке в глаза, — Но послушайте меня, старика: иногда не стоит ворошить прошлое. У вас есть дом, родители. Кстати, откуда вы приехали?
— Из Саратова, — тихо сказала Каролина.
— Вот, и возвращайтесь к родителям. Они любят вас, и если, как вы считаете, они что-то скрывают от вас, то это для вашей же пользы. Вы меня понимаете?
— Но я имею право знать, где я жила, — запальчиво сказала Каролина. — Я хочу знать, кто была моя родная мать и почему меня увезли из Москвы. Я люблю этот город. И еще, хотите я вам докажу, что я жила здесь? Хотите?
Иван Федорович улыбнулся ее ребячливости. Вот ведь молодежь! Вообразят себе невесть что.
— Я не хочу, чтобы вы что-то мне доказывали. Повторяю вам — нет никакого смысла заниматься расследованиями, даже если вы здесь жили.
Каролина почувствовала, что сейчас расплачется. О, если бы она только могла подняться по этой широкой лестнице и найти квартиру, в которой она жила. Она была уверена, что найдет ее, хотя не помнила на каком она этаже.
— Третья ступенька сверху обломана, я помню, что один раз упала там, — тихо сказала девушка и, быстро повернувшись, вышла из подъезда, не желая, чтобы старик увидел ее слезы.
Каролина неслась по улице так быстро, что Артем едва успевал за ней. И только убедившись, что она далеко от этого места, которое причиняло ей такую боль, она остановилась и в изнеможении села на скамейку, спрятав лицо в ладонях. Артем молча гладил ее по волосам, а она плакала, размазывая кулачками косметику по лицу. Она жила здесь. Она это точно знала, только теперь уже не была уверена, что правильно поступает, вороша прошлое. Старик вполне мог оказаться прав. Наверное, мать бросила ее, а не умерла.
* * *Выкурив сигарету, Иван Федорович вернулся на место. Он раскрыл журнал и попытался читать, но поймал себя на мысли, что эта девчушка в яркой куртке не выходит у него из головы. Совершенно неожиданно он вспомнил имя Зоиной дочери. Ее звали Катей. Катерина, Каролина, в этом было что-то до странности похожее. Он стал вспоминать историю с похищением девочки. Его вызывали по этому делу в милицию. Он давал показания. Все это тогда показалось ему странным. Одним воскресным днем Катя и ее отец просто исчезли. Не нашли ни их тел, ни их следов. Словно те двое сквозь землю провалились. А вдруг он украл ее? Тогда история, которую рассказывала Каролина, вполне могла оказаться правдой. Вдруг он вспомнил про ступеньку и вышел из-за стойки. Еще издалека он заметил, что девочка была права, ступенька была наполовину сломана. Он почувствовал себя нехорошо. А вдруг он упустил что-то важное? Вдруг это и была та самая Катя? Ему надо было взять у нее телефон или адрес и передать ее матери, когда она вернется. Какой же он дурак. Он выглянул из подъезда, ища знакомую красную куртку. Он даже оставил свой пост и прошел вокруг пруда, надеясь на то, что ребята сидят где-то на скамейке. Их нигде не было, и Иван Федорович вернулся на место, пытаясь успокоиться. Сейчас он был почти уверен, что допустил ошибку.
