Труди Пактер - Любовь на первой полосе
— Ну и что? Хватит с него и одного из подчиненных.
— Он не мне назначает свидание, а тебе. Он сейчас в Брюсселе. В штаб-квартире ЕЭС на совещании по правам человека. И хочет поужинать с тобой. Сегодня.
Кейт мгновенно собралась с мыслями. Если лететь в Брюссель, то немедленно.
— Черт возьми! — крикнула она в трубку. — Зачем я ему понадобилась? И почему именно сегодня? К чему такая спешка?
— Успокойся. — Кейт показалось, что Алан усмехнулся. — Ничего серьезного. Хартман торчит в Брюсселе уже третьи сутки. Просто сегодня у него выдался свободный вечерок. А ты руководитель его европейского бюро, вот он и решил совместить приятное с полезным.
— Прелестно! — воскликнула Кейт. — Значит, я должна бросить все и мчаться в Брюссель только потому, что ему нечем заняться?
— Не совсем так. Но даже если и так, почему ты возмущаешься? Ты же работаешь на него. Пока ты входила тут в курс дела, он тебя не дергал, относился с пониманием. А теперь представилась возможность увидеться с тобой и в приятной обстановке узнать, как ты работаешь. Возьми себя в руки, Кейт. Иначе все испортишь.
— О'кей. Я могу приехать через сорок минут. Даже через полчаса. Это если на работу, а если…
— Вот именно, «а если». В три часа ты должна быть на регистрации в Хитроу. Самолет улетает около четырех. И советую тебе взять дорожную сумку. Переночуешь там. Для тебя забронирован номер в «Интерконтинентале». Это у самого аэропорта. Утром сможешь вернуться.
Кейт расстроенно провела рукой по волосам. Может, нужно захватить что-нибудь из офиса? Последние вырезки? Или серьезный материал, над которым она работала последние недели?
«Боже, да что это со мной?»
В трубке вновь раздался голос Алана:
— Есть один материалец о назревающем скандале в профсоюзах. Джон Коллинз собирается женить Питера Холма. Сегодня мне удалось с ним договориться. Он готов предоставить в наше распоряжение эксклюзивное интервью. Есть пара вырезок о Марке Тэтчере. Я запечатал все это в конверт и послал в аэропорт. Тебе передадут при регистрации.
— Алан, что бы я без тебя делала?
— Вернулась бы в постель к своему дружку. Следовательно, я избавил тебя от столь ужасной перспективы. Ты передо мной в долгу, так и знай.
Едва Кейт показалась на пороге кухни, Чарли сразу почуял неладное. Пять минут назад она была мягкой, нежной. Женственной. Но с ней произошла разительная перемена. Хотя внешне ничего не изменилось. Тот же шелковый халат, те же непричесанные волосы. Но выражение лица стало жестким. Такую Кейт он еще не видел. А когда он заглянул ей в глаза, то понял, что Кейт уже одной ногой на улице.
— Что стряслось? Мать умерла? Или неожиданно вернулся муж, о котором ты забыла мне рассказать?
Она улыбнулась:
— Ничего подобного. Мама жива, мужа нет. Всего лишь проза жизни. Мой главный объявился в Брюсселе и хочет со мной поужинать.
Чарли облегченно вздохнул:
— Ну, это не проблема. Так что мы решили? Идем обедать? Куда тебя пригласить?
— Разве ты не понял? — удивилась Кейт. — Через пять минут я должна уйти от тебя. Мой рейс в четыре.
— Надеюсь, ты не собираешься лететь в Брюссель?
— Конечно, собираюсь. Этот человек платит мне зарплату.
— Он платит тебе зарплату, но ведь ты ему не принадлежишь, — невозмутимо сказал Чарли. — Ты сама себе хозяйка. Никогда не забывай об этом. Если тебе хочется увидеть Брюссель, заметь, самой хочется, это одно дело. Но если ты едешь туда по приказу, это глупо.
— Ты прекрасно знаешь, что мне не хочется. Я хочу остаться с тобой.
— Тогда пошли своего редактора ко всем чертям. А то стоит ему щелкнуть пальцами, и ты уже тут как тут. Пусть кто-нибудь другой для него побегает.
Кейт тяжело вздохнула и поднялась со стула.
— Хотела бы я быть такой смелой. И такой уверенной в завтрашнем дне. Но у меня нет этой уверенности. Полгода не прошло, как я заняла эту должность и до сих пор, кстати, никаких особенных подвигов не совершила. Пока. Мне необходимо сначала встать на ноги, а потом можно будет и посвободнее разговаривать с начальством.
— Неужели прошлая ночь для тебя ничего не значит? — поразился Чарли. — Или это было небольшим развлечением в перерыве между работой? Так, рядовое свидание?
Взгляд Кейт стал ледяным. И злым.
— Помнишь один разговор в Нью-Йорке? Ты прохаживался насчет романчиков, которые якобы в моде у деловых женщин. У мужчин вроде тебя, по-моему, очень разыгрывается воображение, когда они представляют себе работающих женщин. С чего ты взял, что мы более сексуальны — или более доступны, — чем обычные девчонки, которым нужно выйти замуж, чтобы жить на деньги мужа? Не можешь ответить?
— Дорогая, при чем здесь твоя доступность? Я думал, мы обсуждаем, куда пойти обедать.
Кейт пораженно уставилась на него. Господи, недавно он был таким мягким, любящим, а теперь опять эта учтивая и холодная маска. График приема пищи волнует его больше, чем все остальное на свете. Значит, прошлая ночь действительно для него ничего не значит? А ее будущее?
«Забудь об этом. Забудь, раз это мешает его обеду!»
— Обед отменяется. Равно как и моя доступность. А если хочешь играть и дальше, найди себе другую, которая сможет круглые сутки просиживать в ресторанах. А у меня дела, извини.
Через пять минут она уже выходила из дома. Чарли не сделал попытки догнать ее, не умолял остаться. Впрочем, она не изменила бы своего решения.
Кейт была в такой ярости, что только дома осознала, почему все на улице глядели на нее с неподдельным изумлением. Черное кружевное платье с декольте и трехдюймовые каблуки — не совсем подходящая одежда для первой половины дня.
ГЛАВА 12
Зима в Нью-Йорке затянулась. У Рут это время ассоциировалось с больницами, домами для выздоравливающих и снова больницами. Зима, исполненная страданий.
Когда она, вернувшись из Парижа, проконсультировалась с доктором Рихардом Штайном, он подтвердил заключение французских медиков. Почечная инфекция. Доктор приказал ей немедленно ложиться в постель.
— О'кей, простудила внутренности, — раздраженно сказала она. — Неужели от этого нет таблеток?
Доктор Штайн, высокий печальный человек, посмотрел на нее так, что ей стало не по себе.
— Таблетки есть, Рут. Вам давали их в Париже. Не помогло. Почему бы вам не отправиться домой?
Рут больше не возражала. Придя домой, она легла в постель, закрылась с головой одеялом и стала ждать неизвестно чего. Ждать пришлось недолго. Позвонила мать. Узнав обо всем, Филлис Блюм развила бешеную активность, и ее уже ничто не могло остановить. Она приехала к дочери. С едой. Рубленая печенка, маринованная селедка, пудинг, куриный суп. Все натуральное.
