Беверли Бартон - Ночные игры
Песок на пляже отливал кремово-белым, словно крошечные бриллианты, насыпанные на землю. Упав на колени, Латаша хватала ртом воздух. Когда морской воздух немного освежил ее, она увидела полуразрушенную лачугу.
Сделав над собой усилие, Латаша поднялась на ноги и с трудом пробралась по сыпучему песку к хижине. Она не осмелилась остаться в этом месте настолько, чтобы все тщательно осмотреть. Охотник может настигнуть ее в любой момент. Но когда она обогнула лачугу, намереваясь бежать по пляжу, сколько хватит сил, то застыла как вкопанная. Она увидела лодку.
На солнцепеке, перевернутая кверху дном, с двумя веслами неподалеку, лежала деревянная лодка, привязанная к стене лачуги.
«Спасибо тебе, Господи, спасибо!
А что, если это дырявая лодка? Что, если она сгнила? Что, если…
Не думай об этом сегодня. Сосредоточься на охоте. Беги подальше от этого места. Не позволяй ему поймать тебя здесь.
Он не знает о существовании этой лодки. Не может знать».
Латаша знала, что он может настичь ее здесь, рядом с этим неожиданно обнаруженным средством спасения.
Она должна быть осторожна. Терпелива. Надо придумать план. Выждать подходящий момент.
Падж припарковал мотоцикл, сошел с него и решил перекусить. Охотиться на этом крошечном острове было не столь просто, как в Бельфлере. Там он знал окрестности на тысячи миль вокруг как свои пять пальцев. Падж надеялся, что со временем он так же хорошо будет знать остров Табора. Лес здесь был похож на джунгли — влажный, густой и зловонный. Гниющие растения и мертвые мелкие животные. Пляжи были хороши, но маневрировать на них на мотоцикле было невозможно, за исключением тех мест, где песок был утрамбован. А таких мест было немного.
В первые дни Латаша испытывала его терпение, но когда он хорошенько ее наказал, присмирела. Она стараларь быть быстрой и сообразительной, как настоящее животное.
Но до коварства Николь ей было далеко. Как и всем остальным.
Падж знал, что ничего подобного ни от кого из них он ожидать не может. Николь была особенной, такой у него не было и не будет. И не вина Латаши, что она не вдохновляет его так, как Николь. Однажды он избил Латашу хлыстом за то, что она не доставила ему такого удовольствия, какое могла бы подарить Николь.
Он не испытывал ненависти ни к Латаше, ни к другим своим жертвам. Все они были просто участниками его игры. Но Николь он ненавидел. Ненавидел зато, что она перехитрила его. За то, что пыталась убить. За то, что теперь он не может получать удовольствие от преследования других жертв.
Падж закончил трапезу и тряхнул головой.
«Спасай свою жизнь, моя прекрасная эбеновая антилопа. У тебя только одиннадцать дней до того, как я прикончу тебя единственным выстрелом и пополню мою коллекцию трофеев».
* * *
— Почему ты не хочешь поговорить о своем муже? — спросила доктор Менг.
Ник посмотрела на Иветту, которая сидела напротив нее в белом плетеном кресле в освещенной солнцем комнате. Вот уже полторы недели Ник ежедневно сидела и разговаривала с доктором Менг. Эта женщина никогда не повышала голоса, никогда не выходила из себя, не срывалась и не злилась. Иногда Ник говорила что-нибудь специально для того, чтобы вызвать ее негативную реакцию, однако получить таковую ей не удалось ни разу.
— Николь!
— Да, я слышала тебя. Просто я размышляла над твоей одеждой. На тебе каждый день что-то новое. Должно быть, ты путешествуешь с огромным чемоданом.
Уголки полных совершенных губ доктора Менг поднялись в намеке на улыбку.
— Здесь, в доме Гриффа, у меня много одежды. Я считаю это место своим вторым домом.
Ник пристально взглянула на Иветту.
— Почему-то меня это не удивляет, — чуть слышно прошептала она.
— Ты меняешь тему разговора, Николь. Почему? Ты рассказала мне о своих родителях, брате и отчиме, но так ничего и не сказала о своем муже.
Ник нервно провела руками по бедрам, затем встала и подошла к окну, выходящему в лес. На земле лежали густые тени, отбрасываемые высокими деревьями. Мощные ели высились рядом с дубами и кленами.
— Каким образом разговор о Греге может помочь моему курсу реабилитации? — Ник вовсе не хотелось обсуждать детали своего замужества с кем бы то ни было, дажес профессионалом.
— Николь, я собираюсь спросить тебя кое о чем, что требует определенного уровня доверия. — Доктор Менг поднялась со своего кресла и подошла к Ник.
Ник взглянула на нее:
— Я не могу довериться тебе. И не уверена, что вообще могу кому-либо довериться.
— Даже Гриффину?
— Не знаю. Возможно.
— Мы опробовали несколько различных методик, но, похоже, ни одна из них не помогла тебе. Возможно, нам стоит попробовать некоторые из них снова. Но у меня есть своя методика, которая часто помогает пациентам. Ты позволишь использовать ее в общении с тобой?
Ник пожала плечами.
— А что это за особенная методика?
— Могу я взять тебя за руку? — спросила доктор Менг. Ник нахмурилась:
— Ты хочешь взять меня за руку? Доктор Менг кивнула:
— Только на пару минут.
— Зачем?
— Это позволит мне понять, что ты чувствуешь.
Ник колебалась. Объяснение показалось ей слишком неопределенным. Но гипнотизирующий взгляд черных глаз Иветты, в котором читалось искреннее участие, убедил Ник протянуть доктору Менг свою руку.
Ник смотрела, как Иветта укрыла ее пальцы своими ладонями так нежно, как если бы держала изящный цветок, который очень легко повредить. Странное чувство спокойствия снизошло на Ник. Ее тело полностью расслабилось. Она быстро взглянула в лицо доктору Менг.
Иветта закрыла глаза и, казалось, погрузилась в транс.
— Доктор Менг!
Та не отвечала целую минуту, потом глубоко вздохнула и отпустила руку Ник.
Ощущение спокойствия и расслабленности не покинуло Ник.
Доктор Менг открыла глаза.
— Расскажи мне, как умер Грегори и почему ты винишь себя в его смерти.
Спокойствие мгновенно улетучилось. Ник напряглась, но в то же время почувствовала непреодолимое желание рассказать всю правду о Греге.
— Грег совершил самоубийство. Он застрелился. — Ник смотрела в окно, на старые деревья. — Мне казалось, я знаю своего мужа. Я верила, что проблемы, в которых мы погрязли, объяснялись тем, что мы слишком много работаем и безоглядно посвящаем себя карьере. Возможно, если бы у нас был ребенок, если бы я больше времени уделяла.
— Это не твоя вина, Ник, — сказала доктор Менг. — Ты должна перестать обвинять во всем себя.
— У Грега были проблемы, а я не знала об этом. Я была его женой и должна была догадаться, что ему требуется помощь. — Ник скрестила на груди руки, словно старалась защитить себя. — Ему надо было прийти ко мне и рассказать, что… он… О, Грег, даже сейчас, когда прошло уже столько времени, я отказываюсь признать очевидное.
