Барбара Брэдфорд - Так далеко, так близко…
— Нет, из Лондона. Я жила там во время войны. — Я налила чаю ей и себе.
— Спасибо, — она откинулась на спинку садового стула и оглядела сад. Мне показалось, что она погружена в свои мысли.
Я наблюдала за ней. Она как будто была чем‑то озабочена, и я спросила:
— У вас все в порядке, Вивьен?
— Да, конечно, Почему вы спрашиваете?
— У вас такой озабоченный вид, даже, пожалуй, обеспокоенный.
— Графиня, Зоэ, я чувствую, что должна сказать вам одну вещь. Я хотела заговорить о ней еще вчера, но уже было поздно, и я не хотела вас утомлять. Я и сейчас не уверена, можно ли это сделать.
— Можно. Я хорошо себя чувствую, Я уже сказала, что лекарство сотворили чудо за последние сутки. Почему бы вам не сказать мне, что вас заботит? Почему не снять с себя это бремя?
— Дело в том, — она умолкла, вздохнула и посмотрела куда‑то в сторону, но потом опять обратилась ко мне.
Ее ясные зеленые глаза были такие умные, искренние и честные, что у меня замерло сердце.
Она сказала тихо и серьезно:
— Я хочу рассказать вам кое‑что.
Я кивнула.
— В прошлый вторник, когда я пришла к вам, меня очень к вам потянуло. Я провела у вас чуть больше часа, но почувствовала, что уже знаю вас так, будто знала всегда. Когда вам стало плохо, мне очень хотелось помочь вам. Невыносимо было видеть, как вы мучаетесь. Я прихожу к вам с тех пор потому, что беспокоюсь о вас. Мы много беседовали в эти дни, мы узнали друг друга, и мне стало казаться, что между нами есть какая‑то связь. Это трудно объяснить, ведь мы познакомились всего неделю назад. Но это так. Я чувствую, что вы близки мне, графиня Зоэ.
— Я это знаю, Вивьен, и сама чувствую тоже самое. Связь есть. Как будто что‑то толкает нас друг к другу. — Я похлопала ее по руке. жаль, что мы не встретились с вами раньше. Вы — необычная женщина, Вивьен, и за эти несколько дней вы стали мне по‑настоящему дороги. Я хочу, чтобы вы знали: всю эту неделю вы были для меня утешением. Вы помогли мне пережить этот кризис.
— Я так рада! — воскликнула она, глядя на меня сияющими глазами и взяв на мгновение мою руку в свою слегка пожала ее.
— Вы так походи на Ариэль, — призналась я. — Хорошо бы вам познакомиться. Вы бы стали друзьями. Хорошими друзьями.
— Именно этого я и хотел Себастьян, графиня Зоэ. Он сказал об этом тогда же, когда сообщил, что собирается жениться. он надеялся, что на Рождество я приеду к нему на ферму, и был очень огорчен, когда я сказала, что буду во Франции. Он говорил, что после Нового Года привезет Ариэль Лормарэн, что мы понравимся друг другу. Он хотел, чтобы я присутствовала на их свадьбе. Я даже думаю, что он хотел бы устроить ее «Старой Мельнице».
— И что бы вы почувствовали, предложи он это? — спросила я, задумчиво глядя на нее.
— Я была бы рада, — ответила она. — Я хорошо приняла бы их, устроила бы прекрасную свадьбу. Я искренне любила его. Он был моей семьей. Но вы это знаете.
— Да, — мягко сказала я, — я знаю.
— Графиня Зоэ!
— Что, Вивьен? — я взглянула на нее настороженно, услышав в ее голосе что‑то новое. И напряглась.
— Я не хочу огорчать вас, я уверена, что вы это знаете. Я искренне надеюсь, что вы не думаете, будто я прихожу к вам потому, что у меня есть тайные цели. Я совершенно уверена в том, что вы понимаете — я была откровенна во всем, о чем я вам рассказывала. Но я должна попросить вас об одном одолжении.
— Что вы хотите, дорогая мая?
— Я по‑прежнему хочу увидеться с Ариэль. Вы можете устроить это для меня, графиня? Прошу вас!
— Вивьен, я не могу.
— Один час, самое большее — два, это все, что мне нужно. Я могу прилететь в Заир. Поговорить с ней и уехать обратно. Улечу сразу же, обещаю вам. Прошу вас, — сказала она умоляюще.
— Нет, Вивьен. Я не могу этого сделать.
— Но кому от этого будет вред?
— Вреда будет больше, чем вы можете вообразить, — воскликнула я, с отвращением заметив, что мой голос прозвучал слишком резко, но я ничего не могла с собой поделать. Тут же я заговорила мягче:
— Известие о смерти Себастьяна Лока произвело на Ариэль сокрушительное впечатление. Несколько недель она болела. Потом она на время прекратила работу в лаборатории из осторожности. Она еще не оправилась от этой ужасной вести и боялась, что совершит какую‑нибудь оплошность во время экспериментов с вирусами, а это может стоить нескольких жизней. И ехать вам туда теперь, всего через семь месяцев, расспрашивать ее, задавать ей вопросы об их отношениях, о том, как он держится, как вел себя, в каком был настроении в последнюю неделю перед смертью, — значит бередить рану. Рану, которая только что начала затягиваться. Ее работа так опасна, так трудна, и я не хочу, чтобы она расстраивалась.
Помолчав, я пристально посмотрела на Вивьен.
— Постарайтесь понять мою точку зрения, милая. Я хочу, чтобы Ариэль была полностью сосредоточена на своей работе, чтобы она не совершила роковой ошибки. Короче говоря, я хочу, чтобы ее оставили в покое. Я имею в виду вас. И любого другого, кто может причинить ей боль. Она не может сказать вам ничего такого, чего вы не знали бы. И вы вполне можете написать свой очерк, не встречаясь с ней. Поверьте, что это так.
— Я понимаю ваши чувства, графиня Зоэ, понимаю все, что вы говорите. Я настаиваю на встрече с Ариэль потому, что у нее должен быть ключ.
— Ключ? — переспросила я.
— Да, ключ к разгадке — почему он убил себя.
— Я в этом очень сомневаюсь. Она не сможет объяснить вам причину его смерти, Вивьен.
— Она любила его, он любил ее, и он был так счастлив в ту, последнюю, неделю своей жизни, — прошептала Вивьен. — По‑настоящему счастлив, графиня Зоэ, — она горестно посмотрела на меня. — Я очень хорошо его знаю, и очень долго, меня он никак не смог бы обмануть. Ни в каком смысле. Его ужасная угрюмость, мрачность — все это исчезло. Он просто сиял. Так почему же он убил себя, раз был на седьмом небе и собирался жениться на вашей дочери?
— Вивьен, дорогая, выслушайте меня. Никто не может знать, почему человек совершает над собой это ужасное, трагическое деяние, почему он предпринимает такой страшный и непоправимый шаг.
— Его самоубийство всегда казалось мне бессмысленным, — сказала Вивьен тихо, почти про себя. — Я хочу видеть Ариэль, потому что она может помочь мне разобраться в этом.
— Чем она могла бы помочь вам?
— У меня давно есть неясное ощущение, что Ариэль имеет к этому какое‑то отношение. Пожалуйста, поймите меня правильно, графиня. Я имею в виду — косвенное отношение. Я знаю, что она была в Африке, когда он умер Коннектикуте.
— Но почему же вы полагаете, что она должна что‑то знать?
