Элизабет Лоуэлл - Рубиновое кольцо
– Я думаю, сейчас тебе будет очень хорошо, – протянул он.
Фейт посмотрела на него заинтригованным взглядом.
– Я и не сомневаюсь.
– Я сделаю это медленно и нежно, и ты увидишь, как глубоко и быстро я войду в тебя.
Она облизнула нижнюю губу кончиком языка.
– Я на седьмом небе от счастья.
Его медленная, нежная улыбка зажглась страстью.
– Я никогда ничего плохого тебе не сделаю, сладкая моя. Ты ведь знаешь это?
Она вздохнула и сжала пальцы вокруг его талии. Тугая живая волна пульсации завораживала ее.
– Если бы у меня возникли хоть какие-то сомнения на этот счет, меня бы не было здесь. – Не отдавая себе отчета, она облизывала губы, когда тянула вниз его джинсы. – И я уверена, что не собиралась бы попробовать, какой ты на вкус сегодня утром.
Дрожь, которая сотрясла его, удивила обоих. Он хотел сказать ей, какая она сексуальная, но у него не было сил, дыхание перехватило, слова пропали. Поэтому он быстро снял свои джинсы и стащил покрывало. Его рот чувствовал то, что глаза едва ли могли рассмотреть. Очень скоро Фейт уже извивалась и кричала.
Он взял ее ноги и развел их так, чтобы она вся открылась ему. Плоть Фейт была словно шелковистый огонь, он мял и целовал ее всю. Он хотел ее всю.
Глаза Фейт медленно открылись. В тусклом свете утра они были туманны и чувственны.
– Уокер?
– Да, сладкая. – Он сжал ее бедра.
Фейт застонала, испытывая приятные ощущения. Он еще не заполнил ее, но Фейт уже хотела этого. Она хотела этого прямо сейчас.
– Почему? – спросила она.
– Что почему? – Он говорил протяжно, несмотря на то что его тело покрылось потом.
– Почему ты ждешь?
– Чего жду?
– Ты знаешь!
Ее бедра двигались навстречу, почти засасывая его в себя.
– Я не знаю, скажи.
– Ты дразнилка.
– Так, у меня было много имен, но… – Его голос надломился. Бедра Фейт двигались так, что он уже готов был взорваться. Уокер застонал. – Ты доконаешь меня.
– Теперь ты понимаешь.
– Я хочу убедиться, что даю тебе то, чего ты хочешь. Чего ты хочешь?
Дразнящее прикосновение и отступление были невыносимы. Он не продвигался глубже.
– Тебя, – хрипло сказала она. – Черт побери, Уокер, я хочу тебя!
– Ты меня уже получила, – сказал он, продвигаясь еще на чуть-чуть в ее шелковистую плоть. Она крутила бедрами все сильнее.
– Мне мало тебя…
– А, вот как? – Он продвинулся еще глубже. – Лучше?
Она задрожала, внутри у нее все ритмично сжималось.
– Еще.
– Да ты, оказывается, жадная? Мне нравится это в женщине.
Она царапала его бедра.
– И это мне тоже нравится, – сказал он. – Давай. Вперед, моя сладкая. Покажи мне, как ты меня хочешь.
– Глубоко, – прошептала она.
Он уступил ей еще один дюйм и был вознагражден обильной шелковистой влагой ее плоти и сладкой пульсацией ее тела, которую он тотчас ощутил. Он снова отступил, несмотря на то, что пот лил у него по спине. Он с силой толкнулся было обратно, но заставил себя удержаться на полпути. От запаха и жара ее тела голова Уокера стала легкой.
– Уокер, – хрипло проговорила она, – Зачем ты меня мучаешь?
– Проклятие, ты такая сладкая, что я не могу не дразнить тебя.
Он положил ее ноги себе на плечи и насадил ее на себя. Он смотрел на ее прекрасное дрожащее тело и наслаждался этим зрелищем. Она была в его руках вся. Он чувствовал ее, как чувствовал себя.
Как только она выкрикнула его имя, он, к ее удовольствию, начал двигаться так, как нужно было им обоим, сильно и глубоко. Фейт выгнулась ему навстречу, и он едва успел поцеловать ее, прежде чем она, освобождаясь, закричала.
Фейт медленно приходила в себя, она забыла, где она.
Лишь спустя несколько минут она почувствовала на себе тяжесть тела Уокера.
Фейт тихо засмеялась.
– Ты был прав.
– Мм? – промычал Уокер, которому лень было отрывать губы от ее шеи.
– Я потрясена.
Нехотя Уокер открыл рот.
– Полагаю, сейчас начнутся умные рассуждения о женском начале?
Она улыбнулась и вцепилась зубами ему в челюсть.
– Ты ошибся. Я хотела сказать, что «Камасутра» отдыхает.
Он тихо засмеялся.
– Кажется, эта книга не была в списке литературы для чтения в моей школе.
– Никогда не читал ее? – спросила она, приглаживая ему волосы.
– В средней школе? Нет.
– А в неполной средней школе?
– Нет.
– О Господи. В детском саду, что ли, ты ее читал?
Он снова засмеялся.
– Нет, – сказал он, покусывая ее груди.
– Извини, но я не верю, что ты ее прочел в утробе.
Засмеявшись, Уокер крепко обнял ее и перевернулся на спину. Она двигалась легко. Фейт – совершенная партнерша для него, это он понял сразу, но она близка ему и по духу. Никогда он не знал женщины, похожей на Фейт. Деловая, романтичная, способная располосовать своими шпильками ногу грабителя, обманчиво хрупкая и обманчиво сильная.
Впервые он понял, почему мотылек летит на пламя: лучше погибнуть, чем оставаться одному в холоде и мраке.
– …слышишь? – спросила Фейт.
– Что? – сказал он, встряхнув головой, словно хотел освободиться от собственных мыслей.
– Это Мел. Я думаю, что-то случилось.
Внезапно слабый, но достаточно ясный крик женщины раздался в тишине дома.
– Боже, надеюсь, это не из-за ребенка! – Фейт выскочила из кровати и принялась искать свою одежду.
Уокер надел свои трусы ценой в миллион долларов и схватил нож. Зажав его в зубах, он потянулся к своим джинсам. Когда он надел штаны, Фейт уже вылетела из двери. Он кинулся за ней.
– Мел? – кричала Фейт. – Мел, где ты? Что случилось?
Мысль о Банди Энджеле и о головорезе из России подстегнула Уокера. Он летел как на крыльях. На полпути в холл он догнал Фейт и дернул ее за руку.
– Что?.. – возмутилась она.
– Побудь здесь, пока я не выясню, что произошло, – сказал он.
– Но…
– Никаких «но». Это может быть засадой. Будь здесь.
– А ты как?
Но она говорила уже с его спиной. Уокер спустился по лестнице так тихо, словно призрак. Фейт видела, как он вынул нож, а ножны сунул в карман. Неожиданно взгляд ее привлекли шрамы на его спине. Она не знала, что ее сильнее потрясло – нож или эти былые раны.
В животе Фейт все перевернулось. Она побежала в спальню, достала из сумочки баллончик с перцем и понеслась вниз, стараясь ступать как можно тише.
Сколько ни прислушивался Уокер, нигде не было никакого крика, никакого намека на схватку. Он все еще был осторожен и чувствовал, что Фейт идет за ним. Уокер оглянулся и посмотрел на нее убийственным взглядом. Она выдержала его.
Он привлек ее к себе и тихо сказал:
– Сладкая моя, если ты будешь на меня вот так смотреть, ты не сможешь сесть неделю на свою попку.
