Виктория Коннелли - Идеальный герой
— О чем ты задумалась? — вторгся в ее грезы Оли.
— Об одной своей знакомой… О том, что ты бы ей понравился.
— Почему «бы»? — улыбнулся он.
— Она умерла.
— Мне очень жаль.
— И мне… Это была добрая душа.
— И ты такая же.
— Но ведь я не изменила внешность! — ахнула Кей.
Только тут до нее дошло, что она отправилась на прогулку, не надев ни парика, ни темных очков. На миг она подумала, что Оли сейчас объявит, что ему надоело скрывать от всех свою любовь и что ему решительно все равно, сколько папарацци прячется на Коббе, — он готов объявить о своем чувстве всему миру! Но Оли сказал совсем другое:
— Уже почти стемнело. Странно было бы, если б меня кто-нибудь узнал.
Кей удивленно захлопала ресницами: неужели он до сих пор не рад, что их увидят вместе? Впрочем, можно ли его за это осуждать? Стоит только представить, что началось бы, если бы их отношения стали достоянием публики. Жизнь Кей превратилась бы в хаос. Лайм-Реджис подвергся бы осаде журналистов, а на пороге Уэнтуорт-хауса дежурили бы толпы фотографов, чтобы подловить хозяйку по дороге в магазин. Она и врагу такого не пожелала бы! Вот от чего Оли так старательно ее оберегает… Он в первую очередь заботится о ее личных интересах!
Они медленно шли по приморскому бульвару, а высоко над морем волшебно светила луна, отражаясь в бухте. Теплая ночь привлекла толпы отдыхающих, и из пабов и ресторанчиков на набережной доносились оживленные голоса. Но Оли оказался прав: никто не обращал на них ни малейшего внимания — они смешались с бесчисленными парочками любителей вечерней свежести.
И, как и другие отдыхающие, неминуемо приблизились к молу и вскоре, не сговариваясь, всходили по ступеням на его каменную громаду. Кей счастливо вздохнула. Она лишь недавно здесь обосновалась, но на Кобб поднималась уже множество раз и всегда испытывала этот волнующий трепет. Ей нравилось озирать с высоты лаймскую гавань, выглядывая среди домов желтоватые стены Уэнтуорт-хауса. Ее восхищал почти средиземноморский вид на ту сторону бухты, где по одну сторону высился Золотой Шлем, а по другую — ничуть не уступающий ему по красоте пейзаж Пригорья, протянувшегося до утопающего в зелени Девона. А прямо перед ними раскинулось безбрежное море — сейчас, когда солнце скрылось за горизонтом, оно стало темно-синим.
Оли сунул руки в задние карманы джинсов, а Кей была бы не против, чтобы он снова взял ее за руку. Но впечатление в любом случае было потрясающее — идти вдоль Кобба вместе с капитаном Уэнтуортом.
«Перестань думать о нем в таком духе!» — велел ей внутренний голос.
«Но я не могу! — вступилась за себя Кей. — „Доводы рассудка“ — один из моих любимых романов, и рядом со мной — его главный герой».
«Никакой он не герой — он просто актер!»
«Да знаю я, знаю! Но могу я немножко пофантазировать?»
Кей украдкой покосилась на Оли. Он смотрел вдаль, на морской простор, и ей очень хотелось прочитать его мысли, но она не стала мешать ему неуместными вопросами — ей и так доставляло несказанное удовольствие прогуливаться с ним по джейн-остиновскому молу. Кобб, разумеется, не был достоянием самой писательницы — это, в конце концов, исторический памятник, — но поклонники Джейн никогда не сомневались в ее праве на это сооружение. Некоторые ренегаты, правда, готовы были уступить его Джону Фаулзу[22], но ведь Джейн первой добралась до него, и никакой другой писатель никогда не смог бы конкурировать с ней в живописании его красот.
Кей льстило, что сейчас она идет по тому самому каменному изгибу мола и любуется теми же видами, что когда-то пленяли Джейн Остин.
«О чем она думала, гуляя по Коббу? — спрашивала себя Кей. — Знала ли, что сделает его фоном одной из своих самых трогательных любовных историй? Тогда ли она задумала своего капитана Уэнтуорта?»
Кей вспомнила, что писательница посетила Лайм в тысяча восемьсот третьем или четвертом году, а «Доводы рассудка» были написаны лишь в тысяча восемьсот шестнадцатом, что подразумевало двенадцатилетний или даже тринадцатилетний промежуток. Выходит, за те долгие годы, пока Джейн не осуществила свой замысел, городок не стерся из ее памяти, сохраняя над ней свои чары.
Неожиданно они пришли к оконечности мола, и вдали за скалами открылась бескрайняя равнина водной стихии.
— Какой чудный сегодня вечер, правда? — спросила Кей.
— Что? — обернулся к ней Оли.
— Ночь, говорю, сегодня чудесная…
Оли растерянно поглядел на луну, как будто только сейчас ее заметил.
— Ты был где-то за тридевять земель, — обронила Кей. — О чем ты думаешь?
— Женщины почему-то любят задавать этот вопрос, — недовольно ответил Оли.
— Не знаю, — пожала плечами Кей. — Меня они об этом ни разу не спрашивали.
— Ты прелесть, — усмехнулся Оли. — Может, пора назад? Ты, наверное, замерзла…
— Нисколько, — возразила Кей, стараясь не выдать себя предательским ознобом.
С моря дул прохладный бриз, но она не хотела даже думать о таком скором возвращении.
— Пойдем, — настаивал Оли. — Нельзя, чтобы моя девушка превратилась в ледяную статую.
Слова «моя девушка» в его устах могли бы лишить рассудка любую, даже насквозь промерзшую особу, и Кей без единого слова зашагала в обратную сторону.
Они дошли до тех самых ступеней, которые, как все считали, прославились благодаря персонажам «Доводов рассудка». Оли, начав спускаться первым, подал Кей руку.
— Не хочешь подхватить меня на руки? — игриво спросила Кей.
— Пожалуйста, если хочешь!
Кей перестала спускаться, смеясь.
— Тогда лови!
Оли распахнул ей объятия, и Кей ринулась прямо в них, минуя несколько последних ступенек.
— Не вздумай лезть обратно! — предупредил Оли. — Иначе и правда станешь Луизой Мазгроув.
— Или Бет Дженкинс!
— Вот-вот, — поддакнул он.
Ее сердце все еще колотилось от прыжка в неизвестность. Он занял всего долю секунды, но для Кей длился целую вечность, и она почти с сожалением опомнилась, когда ее подхватили руки Оли. Она бы с радостью остановила бег времени и бесконечно летела бы с Кобба ему навстречу.
— Теперь ты довольна? — спросил Оли, когда она наконец пришла в себя.
— Еще как! — радостно засмеялась Кей.
— Ты полегче, чем Бет, — заметил он.
— Ой! Только не вздумай сказать ей об этом!
— Ты и правда прелесть, — рассмеялся вместе с ней Оли.
— Ты все время мне это повторяешь…
— Потому что так оно и есть.
Кей было невдомек, насколько искренни его слова, ведь Оли привык ухаживать за самыми красивыми женщинами. Разве может она мечтать о соперничестве с ними? Но в тот момент ей отчаянно хотелось ему верить, и когда он склонился к ней, губами ища ее губы, она не колеблясь уступила.
