Бенедиту Барбоза - Роковое наследство
Надо признать, что он оказался в затруднительном положении. К счастью, его выручил телефон — он зазвонил громко, требовательно, и Ралф тут же поднял трубку.
— Любовница стреляет в меня, — было первое, что он сказал в трубку, и Сузана тут же опустила пистолет.
— Не думай, что наши взаимоотношения на этом закончились, — заявила она Ралфу, уходя.
Ралф и не думал. И обещание Сузаны тем более его не порадовало. Чем дальше, тем больше ему хотелось избавится от этой пары сумасшедших — доктора Орестеса и его жены. Как бы не раздражала его порой Лейя, но она была целиком предсказуема и управлял ею он. Эти же двое вздумали распоряжаться им угрозами и принуждением. Может, Ралф и не слишком верил во все их угрозы, но с принуждением мириться не собирался.
Однако всю максимальную выгоду из создавшейся ситуации он извлек, рассказав Лейе, что рисковал жизнью только из любви к ней. Что Сузана готова была убить его, когда он прогнал ее. Что своим звонком Лейя спасла и его, и их любовь…
Лейя слушала его, полузакрыв глаза. Даже если это была сказка, она понравилась ей куда больше, чем все предыдущие…
Глава 28
Рафаэла по-прежнему прибывала в нерешительности. Она познакомилась с Бруну и совсем не была уверена, что он так же обрадуется их с Маркусом бракосочетанию. Как-никак, беременная Лилиана была дочерью его друга, который был вдобавок сенатором. Наверное, поэтому Маркус и не торопился женится на ней, Рафаэле, так как опасался, что лишится финансовой поддержке отца…
Значит, у Маркуса были вполне объективные обстоятельства, которые мешали его женитьбе. А у самой Рафаэлы были еще и субъективные. Если у нее не будет собственных денег и придется полностью зависеть от мужа, их совместная жизнь превратиться в ад. Маркус будет с утра до ночи командовать ею. А она никогда и никому не позволила бы собой командовать. Так что очень скоро она от него уйдет и опять останется ни с чем на улице. Такое с ней уже было, но тогда она знала, что где-то в Бразилии у нее есть родня, и надеялась найти там кров и тепло… Расставшись с Маркусом, рассчитывать ей будет не на кого. Она окажется совсем одна и к тому же совершенно в чужой стране…
Было и еще одно соображение, которое Рафаэла не могла не принять в расчет: свою привязанность к дядюшке Бердинацци. Надо сказать, что по отношению к ней он был более чем великодушен. Хотел, чтобы она стала настоящей хозяйкой всего его добра, и поэтому, не жалея сил, учил ее управлять и фермами, и молокозаводами. Все показывал ей, вводил в курс всех дел, всегда брал с собой в деловые поездки и относился как к настоящей помощнице. Рафаэла не могла не оценить подобного отношения. Не жалел дядюшка для нее денег. Даже счет открыл на ее имя. А теперь он сам оказался в трудном положении. Совершенно не известно, чем кончится экспертиза. Сказал же Валдир, что если не найдут других отпечатков пальцев, то дядюшка здорово влип.
Она не верила, что Жеремиас убил Фаусту, но пока будет идти следствие, старик может сильно переволноваться, и кто знает, как это скажется на его здоровье?.. В общем, бросить его сейчас, в трудную для него минуту, было бы своего рода подлостью…
Рафаэла не преувеличивала собственного благородства, склоняясь к тому, чтобы принять предложение дядюшки, разумеется, из своих собственных интересов: она хотела получить наследство, но привязанность к дядюшке облегчала ее согласие. Не будь тут замешаны хоть какие-то чувства, она вряд ли бы согласилась.
Рафаэла была человеком порывистым, эмоциональным, и голый практицизм был ей чужд.
Теперь следовало выяснить еще одну вещь — способна ли она представить Отавинью своим мужем. И не только представить, но и выйти за него замуж и жить с ним…
Она решила поговорить с молодым человеком, который поначалу показался ей приятным, хотя недалеким и бесхитростным, но который повел себя теперь так агрессивно и недобро по отношению к ней…
Рафаэла постучалась в комнату Отавинью и попросила разрешение войти.
Отавинью был крайне удивлен ее визитом. Но про себя возликовал. Наконец-то эта гордая девица отдала ему должное, почувствовала свою зависимость от него. Нет, он не ошибся, когда вновь возбудил интерес инспектора Валдира к делу Фаусту.
— Я хочу, чтобы мы наконец поговорили начистоту, без вражды и взаимного раздражения, — начала она.
— Я готов тебя выслушать, — заявил Отавинью. Он уже не чувствовал никакой вражды к этой соблазнительной девушке, которая была так близко от него. И при одной только мысли, что Рафаэла в любую секунду могла стать его девушкой, у Отавинью начала кружиться голова.
— Как видишь, я осталась. Потому что не боюсь никаких экспертиз, не боюсь дядиной поездки в Италию. Так что дело совсем не в страхе. И ты напрасно надеялся, что страхом можно к чему-то меня принудить.
— Да нет, ничего такого я и не думал, — смущенно пробормотал Отавинью, который мгновенно потерял всю свою уверенность.
— Но мне кажется, ты мог бы попробовать расположить меня к себе, а не действовать так глупо и неосмотрительно. Как-никак, благодаря стараниям дядюшки мы уже в некотором роде зависим друг от друга…
Отавинью не мог не признать правоту Рафаэлы.
— Да, сеньор Бердинацци хотел бы видеть нас вместе, — согласился он. — Так почему бы нам не порадовать его? — и он притянул к себе Рафаэлу.
На этот раз Рафаэла не стала сопротивляться, наоборот, мягко и податливо она прильнула к Отавинью и не мешала ему целовать себя. А он, уже потеряв голову, шептал:
— Знаешь… знаешь… у меня еще никогда не было девушки…
Про себя Рафаэла не могла не улыбнутся — ну что ж, значит, это она лишит его невинности после свадьбы! Забавно!
И тут же воспротивилась попытке Отавинью увлечь ее в постель.
— Нет, нет, — сказала она, — и не думай об этом! И не пробуй влезть ко мне в окно! Ты войдешь ко мне через дверь, и только после свадьбы!
С этими словами она ушла, а Отавинью остался сидеть в полной растерянности. Как? Неужели она согласна стать его женой?
На следующей утро он спросил Рафаэлу о Маркусе.
— А кто это? — с невинно кокетливым видом осведомилась Рафаэла, и Отавинью почувствовал восхищение: вот это женщина! Потрясающая! Непредсказуемая!
Старый Жеремиас, видя, как сияет Отавинью, сообразил, что дело у молодежи пошло на лад. Он и не сомневался, что рано или поздно они возьмутся за ум — оба молодые, красивые, прекрасная парочка!
— Хотят разбогатеть, пусть слушаются, — сказал он Жудити, с довольным видом кивнув на Рафаэлу, которая явно кокетничала с Отавинью, и тот смотрел на нее откровенно влюбленным взором.
