Тони Блейк - Письма к тайной возлюбленной
— Извини, — сказала она.
В ответ он кривовато улыбнулся — впервые после чулана.
— Не беспокойся, моя хорошая. Секс я всегда предпочту резьбе по дереву.
— Я даже не знала, что в доме есть мастерская.
— За комнатой со стиральной машиной. — Он пожал плечами. — Я не считал, что это важно. А у нас… и так было чем заняться.
Она улыбнулась, но сразу же попросила:
— Покажи мне мастерскую.
— Ладно, — согласился он. — Завтра.
— Нет, сегодня.
— Милая, я устал.
Бог свидетель, он имел право устать: помимо работы, она за последнее время вытянула из него столько тайн, что он, наверное, еще и морально устал, но…
— Я хочу посмотреть на то, что ты сделал.
— Да ничего особенного.
— Ну, пожалуйста!
— А что я за это буду иметь?
— Секс.
В его тоне послышались нотки мужского самодовольства.
— Я его и так имею.
— И мою вечную любовь, — добавила она шутливо, но на самом деле это была полная правда.
— Ладно уж, — уступил он, его слова звучали добродушно, без раздражения.
Вместе они спустились вниз, зажгли свет и Роб провел ее через кухню и комнату со стиральной машиной к двери, которая, как раньше считала Линдси, вела просто в чулан.
Внутри оказался верстак с большими пилами и массой других инструментов. Все было покрыто пылью, вокруг валялись стружки и опилки, и пахло там свежим деревом, как от Роба.
— Я сейчас делаю скамейку, — сказал он, показывая наполовину законченный предмет. — Хотел поставить ее у проката, на причале.
— Ой, какая прелесть! — восхитилась она совершенно искренне.
Действительно, скамейка была гораздо интереснее, чем все то, что можно купить в магазине, и напомнила ей музыкальный центр, который он сделал для гостиной.
— А вот здесь, — продолжил он, беря детали, украшенные тонкой резьбой, — я начал делать дачное кресло для задней веранды.
Линдси кивнула и осмотрелась. И сердце у нее больно сжалось, когда ее взгляд упал на вещи, сваленные в дальнем углу. Лошадка-качалка. Несколько кукольных домиков. И маленькая шкатулка в форме сердца.
Господи! Он возил эти вещи с собой с тех пор, как вышел из тюрьмы, — всюду, куда бы ни переезжал!
Она тут же прошла через комнату и взяла шкатулку.
— Ты о ней писал. Какая красота! — сказала она, любуясь резьбой, которой была украшена крышка.
— Она тебе нравится? Возьми себе.
Она посмотрела на него и ответила — тихо и очень серьезно:
— Нет. Это шкатулка Джины.
— Она ее никогда не увидит.
Линдси вызывающе вскинула голову:
— Тогда почему ты все это хранишь?
Он опустил глаза.
— Не знаю. Это неважно. Но было бы разумнее к чему-то ее приспособить. Она лежит тут и покрывается пылью и паутиной.
Шкатулка действительно была пыльная — и она отлично смотрелась бы на каминной полке или туалетном столике, но Линдси все равно сказала:
— Я оставлю ее здесь. На тот случай, если у тебя вдруг появится возможность отдать это ей.
— Такого не будет, Эбби. Но — ладно.
Поставив шкатулку обратно, Линдси снова вернулась к Робу и обняла его за шею.
— Спасибо, что ты мне это показал, — прошептала она и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в губы.
Как всегда, этот поцелуй разлился по всему ее телу медленно и опьяняюще.
— Спасибо тебе, моя хорошая. За то, что тебе не все равно, — прошептал он ей на ухо, как будто эти слова были еще одной тайной, которую следовало бережно хранить.
Следующие дни были заполнены моментами невероятного умиротворения, которые перемежались более волнующими и бурными.
Как и было обещано, в уик-энд в городе появились первые туристы, и прокат каноэ начал работать. Даже кое-кто из местных жителей пришел покататься по озеру: возможно, их привлек вид каноэ, усеивающих поверхность воды. Хотя с работой вполне мог справиться один человек, Линдси работала на кассе и продавала закуски (конечно, облачившись в юбку-шорты и кеды), а Роб усаживал клиентов в лодки, инструктировал их и помогал им выбраться на берег по возвращении.
И хотя Линдси оставила за собой номер в гостинице, она не ночевала там… уже довольно давно. Теперь все ее ночи проходили в объятиях Роба. Они не говорили о своих отношениях: какие у них перспективы, что они означают. Но Линдси это не тревожило. Ей нравилось то, что у них было. И она надеялась, что это останется надолго, но, зная Роба, она не склонна была заставлять его обсуждать эти вопросы. Она держала свои признания в любви при себе и радовалась всему, что между ними было, начиная с постели и кончая разговорами, прогулками по берегу или игрой с Кингом во дворе.
А теперь был вечер понедельника, и хотя весь уик-энд был на диво ясным и солнечным, днем начался дождь — и так и не перестал. Почти весь день Линдси провела в гостинице у себя в номере: сделала запись в блоге, поговорила по телефону с родными, обменялась электронными письмами с издателем, пообещав, что подумает о том, чтобы в ближайшее время возобновить свою колонку. А еще она смотрела в окно на мелкий дождик, много думала — и заметила, что озеро красиво выглядит даже в такой облачный и дождливый день.
Когда настал вечер, она надела стильный плащ малинового цвета, захватила зонтик — и отправилась к Бобу за пиццей, которую отнесла к Робу вместе с сумкой вещей на ночь, которую тоже привыкла с собой туда брать.
— Кто бы сомневался, — сказал он, открыв дверь, как только она поднялась на крыльцо, — в том, что зонтик у тебя тоже будет с леопардовым рисунком!
Она вручила ему пиццу, шаловливо потрясла зонтом, а потом пристроила его сушиться на крытой веранде.
— Только не говори, что тебя возбуждает даже мой зонтик, Коултер! — поддразнила она его.
— Придется признать, что более сексапильного зонта я в жизни не видел.
— Постарайся подождать, пока мы не съедим пиццу, — потребовала она, скидывая плащ, а потом с улыбкой подалась к нему. — От тебя приятно пахнет. Был в мастерской?
— Сознаюсь, что был, — ответил он, пристраивая пиццу на журнальный столик. — Я провел там весь день: сегодня слишком дождливо, чтобы работать на улице. Я жду, пока у Стива просохнет штукатурка, так что на этой неделе начинаю заниматься сараем для Стэнли Боббинса. Но сегодня я мало что сделал.
— Мне, конечно, жаль, что тебе не удалось поработать, но мне нравится, когда ты так пахнешь, — сказала она, доказав свою честность поцелуем.
Они уселись на диван, чтобы есть пиццу под аккомпанемент негромкой музыки — «Краудед хаус» исполнял «Всё понятно».
Чуть помолчав, Линдси сказала:
— Я сегодня много думала.
