Люсьен Гольдберг - Девочки мадам Клео
– Что же?
– Вы некоторое время занимались подобной работой. Почему вы хотите продолжать?
– Мне нравится эта работа. Я люблю красивые вещи. – Голос Сандрины был таким же спокойным, как и ее взгляд. – А такая работа позволяет мне иметь их. Я люблю приключения, новые впечатления. А самое главное – как я думаю – мне нравятся мужчины.
– Именно так, – сказала мадам Клео, скрещивая пальцы. – А вы знаете, что многие из моих девушек, работая здесь, очень удачно вышли замуж?
– Я слышала об этом.
– Вас интересует такая возможность?
– Что вам больше понравится: если я скажу «да» или если я скажу «нет»? – спросила Сандрина с лукавой улыбкой.
Клео громко рассмеялась. Понятно, почему все так рекомендуют эту девушку. Она постучала по досье Сандрины.
– У вас были когда-нибудь неприятности с полицией?
– Нет, никогда.
– А как со здоровьем? Есть какие-нибудь проблемы?
– Нет. Я очень осторожна в этом отношении.
– Так, хорошо... Мы тоже, – строго сказала Клео. – А каких мужчин вы предпочитаете?
Сандрина, поджав губы, на секунду задумалась:
– Не примитивных. Скорее немолодых. Мужчин с нормальными сексуальными запросами.
– А что вы считаете ненормальным?
– Любые действия, причиняющие боль мне или моему партнеру.
Клео не спеша кивнула:
– Прекрасно. У нас достаточно девушек, которые могут это делать. А как вы считаете, что могло бы быть вашим specialite?
– Создание атмосферы, – ответила Сандрина, не раздумывая ни мгновения.
– Поясните, пожалуйста, – попросила Клео.
Девушка нравилась ей все больше и больше. За время разговора Сандрина не изменила позы. Она сидела на стуле, сдвинув колени и ступни, сложив непринужденно руки поверх юбки своего дорогого костюма. Ни один волосок не выбивался из блестящей темной прически. После вопроса Клео она слегка изменила позу, закинув ногу на ногу.
– Я думаю, мне платят за то, что я доставляю удовольствие.
– И вы доставляете?
– Пока что никто не жаловался. О, у меня есть один маленький трюк. Я его усовершенствовала, и он производит очень большой эффект.
Мадам Клео заинтересованно откинула голову:
– Что же это такое?
– Я могу достичь оргазма по своему желанию.
– Это прекрасно, но я не понимаю, в чем здесь такой уж потрясающий эффект?
– Но я могу это делать одетая, при публике, а мужчина думает, что это из-за него.
– Ах, понимаю. – Мадам Клео кивнула одобрительно. – А теперь разденьтесь, пожалуйста.
Неожиданность, с которой мадам Клео произнесла эти слова, была вызвана особыми причинами. В беседах с новыми девушками это был один из ее излюбленных приемов. Реакция испытуемой значила для нее не меньше, чем обнаженное тело. Кроме того, девушка может проделывать хитрые штучки с одеждой. Поскольку нагота представляла собой своего рода спецодежду в их работе, Клео придавала этому большое значение. Процесс раздевания позволял ей определить истинную осанку девушки. Если у той была тенденция к сутулости, в обнаженном виде это становилось заметнее. Нужно было проверить размер талии, упругость груди, а также цвет сосков – коричневый или розовый. Коричневые соски были бесспорным доказательством, что когда-то в прошлом девушка рожала, о чем Клео должна была знать. Большое значение имели также волосы на лобке. Многим клиентам не нравилось, когда волосы были сведены воскованием до узкой темной полоски, под бикини. А некоторые даже специально оговаривали при заказе, чтобы девушка была с пушистым лобком. Необходимо было также проверить, нет ли уродливых родинок, шрамов, рябинок и волос на теле, а также любых признаков уколов иглой, которые некоторые девушки хитроумно скрывали. Клео не потерпела бы никакого изъяна, который нельзя было исправить даже пластической операцией.
Сандрина не разочаровала ее.
Она поднялась со стула, положила на пол свою маленькую стеганую сумочку, сняла жакет. В считанные секунды на ней остались только туфли на высоких каблуках, которые она надела, сняв пояс и чулки. Нижнее белье тоже говорило о многом. Клео ни разу не видела, чтобы профессионально работающая девушка носила колготки.
Мадам подперла рукой подбородок и начала изучать тело Сандрины – так музейные работники рассматривают произведения искусства.
– Пройдитесь, пожалуйста, – попросила она. – До камина и обратно.
Прогуляться, сохраняя самоуверенность, при ярком дневном свете на каблуках и в обнаженном виде – эта задача по плечу только закоренелому эксгибиционисту. Дойдя до камина, Сандрина повернулась, очаровательно улыбнулась и задержалась на мгновение, чтобы произвести должный эффект. Она непринужденно подняла руки, как манекенщица демонстрирующая коротенькое платьице, и снова пересекла комнату. Сандрина вполне могла бы работать моделью на весенних демонстрациях моды. Она несла свою наготу, как элегантный костюм. Кожа у нее была гладкая, без каких-либо изъянов в цвете или фактуре. Бедра покато изгибались, а широкий треугольник волос на лобке был темным и блестящим, как мех норки. В движениях была и эротика и скромность.
– Здесь написано, что вы танцуете, Сандрина. – Клео протянула руку и нажала кнопку магнитофона.
В комнату ворвались звуки «Все любят ча-ча-ча» в исполнении Сэма Кука.
– Танцуйте! – скомандовала Клео, протягивая руку ладонью вверх, будто преподнося свое предложение на блюдце.
Сандрина откинула голову назад и будто ввинтилась в пол. Минуты две она танцевала, отрешившись от всего, кроме музыки и собственной красоты. Опытный глаз Клео уловил по выражению лица Сандрины, что девушке нравится, когда на нее смотрят. Еще более обещающим было то полное удовольствие, которое она получала от сознания собственного совершенства.
Мадам Клео смотрела на Сандрину – и сердце ее пело.
Сандрину можно было назвать эталоном девушки Клео – умную, свежую, сексуальную.
Клео уже прокручивала в уме список своих клиентов, отбирая тех, кому могла бы подойти Сандрина новая девочка Клео.
Мадам перегнулась через стол и дважды нажала кнопку сигнала, подавая Мартину знак войти. В тот момент, когда открылась дверь и он присоединился к ним, она внимательно наблюдала за реакцией Сандрины. Часто девушки при виде Мартина непроизвольно прикрывали руками лобок. Некоторые бросались к своей одежде и хватали блузку или юбку, чтобы прикрыть наготу.
Услышав, что дверь открывается, Сандрина полуобернулась и увидела Мартина. Правая рука ее поддерживала грудь, одна нога чуть впереди, словом, поза фотомодели. Глаза она опустила.
– Merveilleuse! – чуть слышно выдохнул Мартин.
Мадам Клео встала.
– Одевайтесь, моя милая, – сказала она Сандрине и обратилась к своему помощнику: – Ты отлично работаешь, Мартин. Мне она нравится.
