Вирджиния Эндрюс - Секреты утра
Пошел седьмой месяц беременности, живот вырос огромный, физическую нагрузку я переносила с трудом. Мисс Эмили продолжала утверждать, что она опытная акушерка, однако постоянно заставляла меня работать. Она требовала, чтобы я на коленях мыла полы, передвигала тяжелую мебель, с каждым днем она увеличивала нагрузки.
Однажды утром, после того как я вымыла кастрюли, посуду и полы на кухне, явилась тетушка, чтобы осмотреть мою работу. Я так устала, что сидела на полу, держалась руками за живот и глубоко дышала.
– Ты хоть изредка меняла воду? – поинтересовалась тетушка.
– Да, мисс Эмили, – ответила я, – я как обычно трижды сменила воду.
– Хм… – тетушка медленно осмотрела кухню, – вот здесь, кажется, ты забыла помыть.
– Я вымыла, просто пол нужно почаще красить.
– Пол обвинять легче всего, отсюда, – тетушка провела невидимую линию, – и до конца ты вымоешь еще раз.
– Еще раз, зачем?
– Ты редко меняла воду, и просто размазала грязь по полу. Ты ожидаешь, что я буду рада такой работе? Ты не делаешь мне одолжение этим.
– Но мне нужно еще передвинуть мебель и помыть окна в библиотеке сегодня и…
– Меня не интересует, что ты должна сделать, меня интересует, как ты это делаешь, а пол помыт отвратительно. Займись им снова.
– Мисс Эмили, – попыталась оправдаться я, – у меня же уже большой срок, мне все сложней и сложней работать. Не вредно ли это?
– Конечно, нет. И чем больше ты работаешь, тем крепче становишься. Чем труднее работа, тем легче роды, – заверила она.
– Но я устала, мне необходимо больше спать…
– Немедленно вымой пол! – закричала тетушка, – или я скажу Лютеру, чтобы он устроил тебе роддом в свинарнике!
– Мне нужна консультация врача, – не поднимая головы проговорила я.
Мне хотелось потребовать еще многое, но я боялась, мисс Эмили сдержит обещание, и младенец умрет.
Я встала, взяла ведро и пошла за водой. Тетушка внимательно следила, когда я отмывала пятно, указанное ею.
– Интенсивнее, – командовала она, – больше захватывай тряпкой. Мне не верится, что в гостинице ты мыла полы.
– Я мыла, но без вашего чуткого руководства.
– Да, в гостинице, возможно, у моей сестрицы не только ты заработаешь. Отец плясал под ее дудку, деньги все она захватила, идиотку Шарлотту на меня спихнула. Вот здесь помой, интенсивнее, шире круги, – повторила она и вышла.
Я никогда не мыла с таким усердием, как сейчас. Но закончив работу, я поняла, что не могу разогнуться и схватилась за стену, тяжело дыша. Мой трудовой день теперь заканчивался не в полдень, а поздно вечером, потом я с трудом, с каждым днем все дольше и дольше добиралась к себе в комнату и падала на кровать. Я боялась за судьбу младенца, что с ним будет?
Однажды, поздним вечером в конце седьмого месяца, когда я управилась с работой и с трудом поднималась по лестнице к себе, из темноты навстречу мне вышла мисс Эмили. Мне показалось, что она меня уже давно поджидает с керосиновой лампой в одной руке и большим бумажным мешком в другой.
– Я должна тебя проверить, – ответила она на мой немой вопрос.
– Что вы задумали? – спросила я.
Усталость была столь велика, что я с трудом держала глаза открытыми. Я надеялась, что она не заставит меня чем-нибудь нагрузить мешок и тащить его.
– Проверить тебя, – повторила она.
– Но почему сейчас? – взмолилась я. – Уже время спать, я устала.
– Не хочешь ли ты, чтобы я приспособилась к твоему режиму? Снимай платье, – скомандовала тетушка.
Неохотно я начала через голову снимать платье, но она нетерпеливо, почти силой, содрала его и прижала меня к полу. Я пыталась прикрыть грудь руками, тетушка надавила мне на живот с такой силой, что я закричала.
– Так я и подозревала, у тебя запор, – объявила она.
– Нет, я…
– Что ты мне рассказываешь, ты думаешь, я мало младенцев приняла на своем веку? Я знаю, когда у беременной женщины запор, и знаю, какое тогда давление оказывается на матку и плод.
– Но… – я покачала головой. Может быть, она права? Может быть, поэтому мне трудно дышать?
– Никаких «но». Ты хочешь иметь здорового ребенка?
– Да, конечно.
– Хорошо. – Она достала из бумажного пакета склянку с какой то маслянистой жидкостью, открыла ее и наполнила стакан. – Пей, – приказала тетушка, я нерешительно протянула руку.
– Все пить?
– Конечно, все. Я думаю, что знаю, сколько нужно. Пей.
Я поднесла стакан к губам, закрыла глаза и выпила. Отвратительная на вкус жидкость оказалась в животе, но к моему ужасу тетушка наполнила другой стакан.
– Еще, – около моего рта оказался следующий стакан, – пей!
Я нерешительно опорожнила его.
– Все в порядке, это ослабит давление на матку, – почти улыбаясь сказала мисс Эмили.
Возможно, теперь, подумала я, она будет больше похожа на акушерку, когда подходит срок. Положив склянку и стакан в мешок, тетушка сказала:
– Можешь надеть платье.
Ужасная боль пронзила мой живот, следующий приступ был еще чудовищнее, такое ощущение, что раскаленную кочергу прикладывали и убирали. Я с трудом добралась до кровати, но раздумав, не в силах даже зажечь лампу, бросилась в ванную. Дверь ее, открывавшаяся всегда с трудом, сейчас распахнулась, и я растянулась на полу, больно ударившись.
– О, нет – закричала я.
Мой кишечник неистовствовал. Я не могла сдержать позывы, и мое платье оказалось грязным, я испачкала полотенце, всю ткань, относительно чистую, какую только смогла найти. В полной темноте я выбралась из ванной и решила позвать мисс Эмили, но прежде чем я успела крикнуть, мой живот вновь дал о себе знать. Я бросилась в ванную, началась дикая рвота, после которой я почувствовала себя очень слабой. Я с трудом могла стоять, живот болел, дышать было трудно, сердце билось так интенсивно, что я думала, расколет грудь.
– Мисс Эмили! – кричала я в надежде, что она прибежит и поможет. – Мисс Эмили, – но никто не слышал меня, я жила в самом дальнем крыле здания.
Ужасаясь того, что может произойти, я почистила зубы и отправилась в постель.
Боль в животе усилилась и стала режущей. Мне опять срочно понадобилось в ванную, я на коленях, так как не могла встать, поползла туда, наконец все закончилось, и я безвольная, как выжатый лимон, свалилась на пол рядом с унитазом, слишком ослабшая, чтобы вернуться в комнату. Я понимала, что могла потерять ребенка, но что-либо делать была не в силах. Постепенно боль начала стихать, я закрыла глаза, обняла живот и заснула. На утро мисс Эмили нашла меня лежащей на полу в ванной.
– Это отвратительно! – закричала она, – посмотрите на свою комнату, здесь хуже, чем в свинарнике!
– Мисс Эмили, – взмолилась я, – добежать в ванную я не успела. Вы мне дали, как мне показалось, слишком большое количество касторки, – слезы текли у меня по щекам.
