Сьюзен Филлипс - Рай — Техас!
Глаза его были прикрыты, выражение лица — непроницаемо.
— Я не знаю, зачем ты все это говоришь.
— Разумеется, знаешь. Люди всегда берут что-то от тебя, но я не из их числа.
Она подняла руку и провела указательным пальцем по твердой линии его подбородка. Затем сняла с него стетсон и бросила на заднее сиденье пикапа.
— Бобби Том, расскажи мне, как я могу доставить тебе удовольствие.
Ей на мгновение показалось, что он вздрогнул, но через секунду в его глазах вновь засветилась затаенная усмешка.
— Твой фантастический гарнитур сейчас на тебе?
— Да.
— Это очень неплохо для начала.
Грейси облизнула губы, внезапно вспомнив, что забыла о самом главном. Она очень надеялась, что ее голос звучит достаточно безразлично.
— Я… Возможно, тебе надо кое о чем узнать, прежде чем мы двинемся дальше… Я принимаю противозачаточные таблетки, — скороговоркой выпалила она.
— И давно?
— Прямо с момента отъезда из Нью-Гранди. Я решила… гм… в новой моей жизни не упускать ни единого… гм… нового ощущения. — Она уперлась носом в его футболку — в огромную букву «Т». — Но даже несмотря на эту… гм… подготовку, твой… слишком активный образ жизни… — Она спуталась и, чтобы придать себе бодрости, откашлялась. — В плане секса, скажем так. — Она помедлила. — Поэтому я надеюсь, что ты… Что ты в нужный момент используешь презерватив.
Он улыбнулся:
— Я знаю, что этот разговор нелегко достался тебе, но ты хорошо сделала, что заговорила об этом, и обязательно поступай точно так же со всеми своими будущими любовниками.
На его лицо набежала тень. Он провел костяшками пальцев по ее щеке.
— А теперь я собираюсь кое-что сказать тебе, но ты все-таки не очень-то развешивай уши. Мужчины не любят пользоваться презервативами и всегда говорят все что угодно, лишь бы избежать этого. Однако факт заключается в том, дорогая, что я чист, как свисток, и у меня имеется анализ крови, чтобы доказать это. Даже до того как мы пришли к соглашению, я был очень осторожен в своих контактах.
— Я верю тебе.
Он вздохнул:
— Что мне с тобой делать? Тебе ведь известно, что я люблю приврать почище, чем Пиноккио. Я — последний человек на этой Земле, которому следует доверять, особенно в таких делах.
— Ты — единственный человек, Бобби Том, которому я безоговорочно верю. Давай считать летучку законченной. В «Шэди Экрз» не любили тратить время на болтовню.
Он помолчал, потом шепнул:
— Грейси?
— Да?
— На мне нет нижнего белья.
Ее брови взметнулись.
Он усмехнулся и поцеловал ее в кончик носа. Потом улыбка его растаяла, а глаза потемнели. Он тяжело заворочался, выбираясь из-за руля, и притиснул ее к дверце. Потом склонился к ее лицу.
Когда их губы соприкоснулись, тело Грейси захлестнула волна вожделения. Ей показалось, что каждая клетка ее тела забилась в коротких судорогах. Кончик его языка ворвался в нее как насильник и теперь медлил, наслаждаясь трепетом жертвы. Свитер Грейси бесстыдно задрался, жесткие сильные пальцы царапали ей позвоночник и мяли живот.
Жар его крепкого тела обжигал ее прямо через футболку. Она вцепилась в его плечи л застонала от счастья. Ее язычок работал, как землекоп — быстро и неутомимо. Окружающий мир лопнул и улетел в космос.
Потом в грудь ее вбили бетонную сваю, и она поняла, что не может дышать. Откинувшись назад, она долго ловила ртом воздух. Он глухо рычал, покусывая нежную косточку ее ключицы, и его волосы щекотали ей горло.
— Бобби Том? — выдохнула она его имя.
— Да, дорогая? — Его дыхание было таким же прерывистым.
— Можем мы сделать это сейчас?
— Нет, милая. Ты еще не готова.
— О нет, готова. Я очень даже готова.
Он тихо засмеялся, затем застонал, когда ее пальчики прошлись по его шее.
— Мы еще только разогреваемся, крошка. Иди-ка сюда. Ближе. — Он приподнял ее и усадил на свое колено лицом к себе.
Она замерла в испуге, ощутив под собой нечто твердое и округлое, настолько горячее, что пульсирующий жар проходил к ней сквозь джинсы и шорты.
— Это я такое натворила? — шепнула она ему прямо в полураскрытые губы.
— Еще часа три назад.
Она задвигалась, устраиваясь поудобнее.
— Остановись, — простонал он.
— Ты тот, кто любит затевать игры, — напомнила она ему.
— Иногда я перебарщиваю во вред себе. Господи, прекрати делать это!
— Делать что? — Она подергивала тазом, мечтая протереть в его джинсах, а потом и в своих шортах достаточную дыру.
Он уперся ладонями в ее плечи и стал мягко, несильно давить, пока ее лопатки не уперлись в приборную доску. Она услышала, как щелкнул бюстгальтер, взлетая к ее подбородку, и ее маленькие груди наконец выпрыгнули на свободу.
Она испустила крик, когда он прихватил зубами ее крошечный смуглый сосок. Она замотала головой и замолотила по его плечам кулачками. Поза Грейси была крайне неудобной, но незнакомое напряжение в раздвинутых бедрах лишь добавляло возбуждения. Потом все смешалось — и жаркие тянущие движения его губ, и сладкие подергивания в паху, и жесткие пальцы, копающиеся в ее шортах.
Он уже успел расстегнуть их и сдернуть до того предела, где ее раскинутые ляжки натянули материал так туго, что дальнейшие усилия оказались тщетными. Она попыталась помочь ему, но только крепче сдавила коленями его торс.
Кабина пикала наполнилась сдавленными восклицаниями и учащенными вздохами. Она кое-как добралась до его «молнии» и потянула собачку замка вниз. Он, извиваясь, как огромная рыба, стащил через голову футболку, ударившись локтем о руль. Рявкнул гудок. Он выругался и тут же смолк, потому что она охватила губами один из его сосков, продолжая сражаться с упрямой «молнией».
Она яростно принялась шлифовать языком крепкий кусочек плоти, точно так же, как он проделывал это с ней, и почувствовала, что все его тело стало твердым, как мрамор.
«Молния» подалась.
Бобби Том оттолкнул ее от себя и стянул с нее свитер. Он улетел во мглу салона. Туда же отправился бюстгальтер, махая крыльями белых чашечек. Теперь она сидела на его коленях, всем своим видом напоминая гномика-растрепу — со всклокоченными волосами и поблескивающим между голыми грудками шикарным массивным перстнем.
Она смотрела вниз на полураспахнутый клапан его джинсов, едва освещенный слабым светом луны.
— Слишком темно. Я не могу тебя разглядеть. — Она коснулась кончиком пальца жесткой курчавой поросли.
— Ты хочешь меня видеть?
— О да.
— Грейси!.. — Он заговорил прерывисто, словно ему было трудно дышать: — Это отличная идея, но все у нас развивается гораздо быстрее, чем я рассчитывал. Эта кабина чертовски мала.
