Реквием (ЛП) - Харт Калли

Я чувствую себя ужасно. Абсолютно ужасно. Есть ли хоть один аспект жизни Тео, который не разрушил несчастный случай? Не имеет значения, что он говорит. Если бы я не была за рулем в ту ночь, машина никогда бы не врезалась в ограждение. У меня не было бы таких испорченных мозгов, и Тео был бы сейчас в «Джульярде», на полпути к осуществлению мечты, которую лелеял с детства.

— Не надо. Не смотри так, малышка. Жизнь имеет странный способ давать нам то, что нам нужно, а не то, что мы хотим. И я клянусь тебе, что со мной все в порядке. Я счастлив.

— То есть, по твоей версии, мне нужна была черепно-мозговая травма? — спрашиваю я немного сварливо, смеясь.

— Может быть. Кто знает? — Тео смотрит на меня сверху вниз с такой уверенностью, с такой любовью в глазах, что мне трудно жалеть себя, или его, или кого-либо еще, на кого повлияло это дерьмовое шоу. — Уроки, которые мы оба извлекли из этого опыта, сформировали нас. Даже сейчас, пока мы говорим, они формируют нас. И определенно они показали мне, какими чертовски чудесными и сильными мы оба можем быть. Я очень долго злился из-за твоей травмы и своей руки, но все, что сделал этот гнев, это скручивал меня изнутри. Сейчас я предпочитаю видеть позитив. Уверен, что все будет хорошо.

Я не имею права сбрасывать со счетов или отвергать слова Тео. Не после всего, что он вытерпел, чтобы быть рядом со мной. Поэтому я киваю, прислоняясь лбом к его груди.

— Ладно. Хорошо. Ты будешь выглядеть очень сексуально в лабораторном халате, доктор Мерчант.

— О, поверь мне, я знаю!

— А-а-а! Такой высокомерный! — я игриво щекочу его под ребрами, не ожидая реакции, которую это вызовет.

— Стой! О боже, ПРЕКРАТИ! Я не могу дышать! — задыхается он.

Я отступаю назад с открытым ртом.

Тео чертовски самонадеян. Он может выбить парню передние зубы одним правым хуком. Парень разбил окно машины и вытащил меня после аварии, прежде чем машина загорелась.

И он боится щекотки?

Тео поднимает палец, склонив голову набок, все еще с дерьмовой ухмылкой.

— Нет. Не говори ни слова. Мы не говорим об этом, Восс.

— Я и не подозревала, что ты такой чувствительный.

— Клянусь богом, я отшлепаю тебя так сильно, что у тебя неделю будет отпечаток ладони на заднице, если ты кому-нибудь расскажешь…

— А что если мне нравится, когда меня шлепают?

— Идем ресторан, пока ты не втянула меня в неприятности, — рычит Тео.

Внутри восхитительный аромат «мандариновой курицы» и «монгольской говядины» ударяет мне прямо в нос. Я чуть ли не падаю на колени и не начинаю плакать слезами радости.

— О, боже мой. О боже мой! — стону я.

— Ладно, теперь ты просто издеваешься надо мной. Тебе лучше прекратить это, или снова сделаешь мой член твердым.

— Обещания, обещания.

Предупреждающий взгляд Тео, властный и собственнический, заставляет мои пальцы поджиматься в туфлях.

— Мне не нужно давать обещаний на этом фронте, Восс. Ты уже знаешь, что это правда. Я трахну тебя прямо здесь, в туалете, если не будешь хорошо себя вести.

Я испытываю искушение принять его угрозу, но мой желудок урчит, напоминая, что сначала мы должны хотя бы попробовать немного потрясающе пахнущей еды, прежде чем нас внесут в черный список пожизненно и прикажут никогда не возвращаться.

«Голден Палас» битком набит, пары сидят за столиками по всему ресторану. Воздух гудит от болтовни. Мы сидим в единственной свободной кабинке у окна, и когда хостес убирает табличку «зарезервировано» со столика, я понимаю, что Тео, должно быть, позвонил заранее и забронировал для нас это конкретное место. Он выглядит немного покрасневшим, когда проскальзывает в кабинку напротив меня, делая вид, что берет меню и внимательно его изучает.

— Это наш столик, Тео? — застенчиво спрашиваю я.

— Что ты имеешь в виду?

— Это наш столик. Эта кабинка особенная для нас?

Парень беспечно пожимает плечами, пытаясь отыграться.

— Прекрати задавать вопросы и посмотри меню, малышка. — Я и не знала, что Тео Мерчант способен краснеть. Чертовски мило, что он делает это сейчас.

Мне так хочется подразнить его за это, но думаю, что любые дальнейшие подколки могут просто заставить его взорваться от смущения, поэтому я придерживаю язык.

Мы делаем наши заказы — немного той «монгольской говядины», которую я почувствовала, когда мы вошли, и особый жареный рис. Несколько спринг-роллов, курица с грибами в устричном соусе — и официантка даже не вздрогнула, когда Тео заказал нам два пива.

Как только она уходит, я наклоняюсь через стол и шепчу ему.

— Она даже не спросила удостоверение личности.

Тео становится воплощением неловкости. Он ерзает на стуле, затем берет палочки для еды и нервно постукивает ими по стакану с водой.

— Что?

— Уххх…

— Что?

— Ну…

— Тео!

— У нас были поддельные удостоверения личности для этого места много лет назад. Они давным-давно перестали нас спрашивать. И кроме того… Он ерзает на своем сиденье, выглядя так, словно хочет убежать и спрятаться.

Я просто смотрю на него.

— Мы все равно уже достаточно взрослые, чтобы пить.

Я чуть не выплевываю свою воду.

— Что?!

— Ну, да. Нам обоим исполнилось по восемнадцать за шесть месяцев до несчастного случая. И это было… — он поднимает брови, ожидая, пока я посчитаю.

— Ох… боже мой. — Шок врезается в меня, глубоко погружая свои зубы.

Парень кивает.

— Да-а-а. Через пару месяцев нам обоим исполнится двадцать один год.

Какого хрена?

— Я все это время тусовалась в старшей школе, и… — я даже не могу уложить это в голове. — Мне двадцать лет? Гребаных ДВАДЦАТЬ? — Никакие проклятия не могут выразить тот ужас, который я сейчас испытываю.

Смущение Тео отражает это чувство.

— Я вроде как ждал, что ты сложишь два и два по этому поводу, но… — он замолкает.

— А Себастьян? Бет? Эш? Они все…

Тео кивает, вздыхая.

— Да. Ну, Бет все еще девятнадцать, но скоро ее день рождения. Она планирует вечеринку.

— Почему, черт возьми, они не в колледже? — Свет внезапно кажется слишком ярким, в комнате слишком шумно. Я не очень корректно воспринимаю эту новость. Я имею в виду, что должна была сама во всем разобраться. Он сказал мне, сколько времени прошло с момента аварии. Директор Форд также рассказала, сколько раз они пытались провести со мной этот школьный эксперимент с тех пор, как я потеряла память. Я просто… я даже не думала о том, что я старею на протяжении всего этого процесса. В этом беспорядке так много аспектов, которые я просто пропустила, слишком сосредоточенная на том факте, что однажды я могу просто проснуться и стать кем-то другим. Этот единственный факт имеет приоритет над всем остальным. Я самая большая идиотка на планете.

— Когда-нибудь пойдут. Себ и девочки. Рано или поздно, — говорит мне Тео. В его тоне есть что-то натянутое, что не заставляет меня чувствовать себя хорошо. Совсем.

— Они остались из-за меня? Чтобы помочь со всей этой шарадой? — я даже не пытаюсь скрыть свое недоверие.

— Они хотели помочь.

— Чушь собачья, — слова вылетают у меня изо рта. — Я никому из них даже не нравлюсь. И даже если бы и так, нормальный человек не может ставить свою жизнь на паузу на такой долгий срок ради кого-то, кто… кто может никогда не оправиться от чего-то подобного… подобного этому.

— Ты была бы удивлена.

Я могу сказать, что Тео чего-то недоговаривает. Что-то, о чем, по его мнению, я не должна знать. Но будь я проклята, если позволю ему прямо сейчас что-то скрывать от меня.

— Если ты сейчас же не объяснишь, я сойду с ума. На публике. И это будет некрасиво.

— Ну, вот, ребята. Два больших бокала пива «Цинтао». Ваша еда сейчас будет готова.

Официантка с блаженной улыбкой ставит перед нами пиво. Она, кажется, не замечает того факта, что я смотрю на Тео так, словно вот-вот взорвусь.

— Я знаю, ты, наверное, часто это слышишь, — говорит официантка, — но так здорово снова видеть тебя здесь, Соррелл. Ты хорошо выглядишь. Мы все очень рады слышать, что тебе лучше.