Что там, за чертой? (СИ) - Шадоу Мунлайт
…Катя готовить не любила и особо не умела. К приезду Жени она сделала простенький салатик из вареной говядины, красного лука, помидор, отварных яиц, чеснока, кинзы, брынзы, оливкового масла и сванской соли. И заранее замариновала свиные отбивные в соли, перце, которые по-быстрому жарила в то время, как мужчина разливал вино.
За ужином был ничего не значащий разговор о жизни, пока Соланж не спросила Мантиса:
— Женя, если не секрет конечно, расскажи по какому поводу я информацию об Ане с Викой и остальных добывала. Любопытно мне.
— Да нет, тут никакого секрета. Слушай, — и Женя начал рассказывать все произошедшее не вдаваясь правда ни в технические подробности, ни в детали оплаты сделки, — …Вот такая вот не очень хорошая история. Знаешь, я все могу понять, но только не поведение Анны в последнюю неделю. Вроде бы, исходя из имеющейся информации, она всегда была дамой адекватной. А тут такое… Вот не пойму я, у человека кукуху сорвало что ли? Да вроде не похоже…
— Да уж, история та еще. Но я думаю, тут есть какая-то ревность и зависть, — проницательно сказал девушка. — Плохие это чувства. Но хватит болтать. Я хочу массаж!
— Конечно, Катя, я с удовольствием, пойдем, сделаю.
На широкой кровати, расслабляясь под руками желанного мужчины, девушка пробормотала:
— Да, массируй меня, массируй… я сейчас тоже помассирую тебя, только изнутри… — но увы, этому не суждено было сбыться. Утомленная девушка расслабившись уснула. С некоторым вздохом сожаления, Женя укрыл ее одеялом и сам скользнул под него рядом.
Проснувшись утром, мужчина хотел привычно взбодриться чашкой крепкого кофе, да приготовить завтрак, но понял, что подъем придется отложить. Лежащая рядом Катя доверчиво посапывала уткнувшись ему в плечо, умудрившись приобнять и даже закинуть на него ногу. Конечно, высвободиться ничего не стоило, но это было бы кощунственно. В этот момент лежа с ней в кровати, Женя испытывал необычайный прилив нежности. С каждым месяцем, с каждым годом он ценил девушку все больше и больше.
Да, после ухода из тематической тусовки, в его жизни было много других женщин. Но только с Катей он по настоящему смог заново получать «нижнее» удовольствие. Именно с ней его начал отпускать страх перед женщинами, недоверие, страх перед Темой к которой влекло как и прежде. С ней начал уходить ужас перед многим из того, чего он когда-то любил и что потом возненавидел. С ней он оттаивал. Она хорошая, чуткая, умная милая девушка. Она — проницательная и внимательная, заботливая Верхняя. Женя чувствовал как ее руки, ее внимание тщательно лечат его о старые раны, как перестают болеть старые шрамы на душе. Он ощущал как шаг за шагом, медленно, но верно и даже неумолимо его заставляют избавляться от комплексов, обид, душевной боли. Деликатно, но неуклонно. Исключительно ему на пользу, но фактически вопреки его решению. Иногда хотелось сохранить свои защитные стены, свою независимость и гордость, бежать от этой властной нежности и внимания, но он не мог.
В глубине души он ощущал, что Соланж, что Катя, именно та женщина которая ему нужна. Ему хотелось перестать бороться и стать к ней ближе. Перестать искать судьбу в постелях других женщин. Его останавливало только одно, что Катя практикующая госпожа, пусть с его же подачи. А в прошлом — вообще проститутка. Но последнее время ему казалось это не таким важным. В конце концов все люди имеют право как на грехи, так и на ошибку. Он и сам ошибался, да и был вовсе не ангел.
Не в силах бороться с переполняющей нежностью, он поцеловал спящую рядом девушку. Катя сонно сказала:
— Женя… как хорошо что ты приехал… Поставь кофе пожалуйста.
С учетом того, что ужинали они достаточно поздно, завтрак был простой. Кофе с бутербродами с красной икрой, которую привез Женя и курасаны с шоколадом, которые спешно вчера заказала в доставке девушка.
После завтрака Женя вымыл брошенную вчера в раковине посуду, а Катя пытаясь проснуться, пила вторую чешку кофе и любовалась его обнаженной спиной. Когда Женя заканчивал, девушка подошла к нему, подложила чашку в раковину, а сама провела ногтями по спине шумно вздохнувшего мужчины, оставляя красные полосы. Затем, прижалась к нему, укусила в плечо, затем целенаправленно оставила на шее засос, а руками стала царапать грудь мужчины. Женя задрожал от возбуждения.
— Я же сейчас выроню эту чашку…
— Разобьешь — я тебя за это выдеру как сама пожелаю. А чашку куплю новую — счастливо сказала Катя. И вообще, пошли-ка сам знаешь в какую комнату. Я тебя наказывать буду!
Мужчина удивленно обернулся. И напрягся. Что — значит — наказывать? У них же игровые отношения. Он хотел возразить, но девушка его опередила.
— Да не напрягайся ты так! Знаю, знаю у нас не ДС. Это просто сессия, но сегодня она по моим правилам. В целом тебе понравится, но я кое-чем недовольна и тебе продемонстрирую это. Узнаешь чем. Потерпишь если что. Ради меня…
В комнате, оборудованной для развлечений, Катя подвела своего уже обнаженного любовника к кольцам, одела наручи и поножи, но к карабинам вместо тоненькой веревки пристегнула цепи. В глазах Жени мелькнул страх… он помнил, как последние месяцы перед расставанием со своей госпожой, его связывали, вставляли кляп и оставляли доступным для любых развлечений госпожи и ее гостей. Тогда-то возбуждение от фиксации стал перекрывать дикий ужас. Мужчина нашел выход, когда связывание заменялось профанацией, а вместо веревок и цепей использовались веревочки, которые так легко порвать.
— Разве я когда-то тебя обижала? Я когда-то сделала так, что тебе было плохо? Чего ты сильно не хотел? Или ты мне не доверяешь… Нет, если так я конечно сменю цепи на веревочки, но… — Катя подошла вплотную и смотрела Жене прямо в глаза. Ее руки поглаживали его ягодицы.
— Я доверяю… но мне страшно! — со стыдом сказал мужчина, пряча взор…
— Не бойся… Я не сделаю ничего плохого… — с этими словами ногти, впившиеся в полупопия сменили пальцы, язык девушки скользнул по соскам мужчинам, а потом вставшие соски стали жертвой остреньких зубов. Мужчина издал стон, член его напрягся.
— Я смотрю, тебе пока что все нравится… — какой у тебя непорядочный член. Надо его наказать, — девушка взяла плетку для гениталий и тоненькие нежные хвостики загуляли по яйцам и стволу мужчины, усиливая его эрекцию. Давно уже прошли те времена, когда Женя боялся таких игр. Память об ударах по яйцам, полученных от пьяных подруг его первой госпожи, ушла в прошлое. Благодаря Кате. Теперь развлечения с плеточкой доставляли лишь наслаждение. Меж тем, Соланж взялась за стек. Аккуратно коснулась им члена, яиц, а потом провела по губам сглотнувшего мужчины. Затем она зашла за спину и последовал первый удар.
— А теперь я тебя накажу. Я тобой недовольна. Поэтому, без всякого разогрева. Это тебе за то, что приезжаешь редко. Это за то, что борешься со своими желаниями. За то, что вредишь себе. Это за то, что редко звонишь. За то, что не делишься своими печалями. За то, что редко просишь помощи. За то, что страдаешь без Темы и тематического секса, оттягивая визит. Я недовольна. Хочешь ты или не хочешь, я чувствую себя ответственной за тебя и тебе придется с этим смириться. И с тем, что я нужна тебе. Понятно?!
— Понятно… Прости меня…. — Было больно, больнее, чем любил, зато с каждым ударом становилось легче на душе. С каждым ударом отступал терзающий его голод и чувство вины за это… и за все…
— Выпорю — прощу! — Усмехнулась Катя, — впрочем — довольно с тебя. Сейчас я тебя отстегну и на кровать. Вначале на живот. И подушечку себе под него подложить не забудь.
Пристегнув к кровати Женю, девушка смазала отверстие его попы смазкой и проверила пальцем дырочку. Так и есть. Ни с кем не был, вибратором и пробочкой не пользовался. Вот поросенок. Пришлось вставить вибропробку.
— Я тебе что говорила? Раз уж не часто приезжаешь — вставляй пробку себе иногда. Хотя лучше бы приезжал чаще. А что теперь? Придется разогревать попку снаружи, пока она изнутри готовится. — С этими словами Катя уселась на бедра мужчины и начала от души шлепать по заднице, чередуя шлепки с поглаживаниями и укусами, и время от времени двигая пробку. Казалось бы — что шлепки ладонью от хрупкой девушки? Но руки Катя были тренированны, по заднице еще недавно гулял стек и минут через двадцать Женя закричал:
