Жена без срока годности (СИ) - Горышина Ольга

— Она улетела, но обещала вернуться.

— Я ничего тебе не обещала. Я не мужчина в самом расцвете сил, я женщина с большим жизненным опытом, который подсказывает мне послать вас обоих.

— Ну, хоть не один на хуй пойду, а в компании…

— Хватит паясничать на людях!

— А дома можно?

— У нас нет дома. Тот, который был в Питере, сто лет как продан. А калифорнийская конура давно сдана другим. Очнись, Андрей, мы чужие люди.

— А нахрена ты спала со мной?

— Долг отдала. Мы попрощаться не успели…

— А что ты такая разговорчивая вдруг стала? — облизал он потрескавшиеся губы. — Я еще ничего тебе не подписал.

— А ты думал, я спать с тобой буду до финальной подписи? Так получается? Если сейчас на попятную пойдешь, подумай о том, что этот ребенок будет являться тебе каждую ночь, и ты будешь просыпаться в холодном поту…

— Это уже было, — сильнее сжал он мне плечи. — Только это был другой ребенок. Но вот женщина та же самая, знаешь ли…

— Ты ее не знаешь. У меня осталась твоя фамилия, но это не я старая, это я ленивая — как видишь, заморачиваться с документами не хотелось после получения гражданства. Отпусти меня.

— Уходи. У тебя опыт есть. Я тебя отпускать не хочу.

А хочет целовать — я попыталась увернуться, куда там! Стиснула зубы, но ему губ было достаточно. Ну не устраивать же на улице еще больший цирк — как-никак взрослые люди. Хотя бы в моем лице.

— Дурак! — выдала первым делом, получив губы назад.

Схватила его за локти и убрала противные тиски к чертовой матери. Уйти? Хотелось бы — только документы в его машине. Подстраховался, гад!

— Как понимаю, ты теперь потащишь меня к своему адвокату? — вытерла я губы перчаткой, которую успела нацепить еще в кафе.

— Тащат бабу только в постель. К адвокату они сами идут. Если не хочешь идти в суд, нужна доверенность от тебя.

— Сколько это будет стоить? Хоть примерно. Понятия не имею размеры нынешних взяток.

— Тебе это не должно заботить. Это не твои деньги.

— И не твои, Андрей. Это не наш ребенок. Я не хочу, чтобы ты даже одну копейку на Машу потратил. Тебе все вернут. Чтобы у тебя не осталось ни одного предлога, чтобы меня попрекнуть.

— Ты что, совсем больная, Марина?

— Не пытайся манипулировать мною посредством больного ребенка.

— Мне оно надо? Ты чокнутая! В октябре стоит уже шапку в Питере носить, а то из головы у тебя последние мозги выдуло, походу.

— Поехали к адвокату и закончим это дело.

— Это дело даже не началось. Садись в машину, что стоишь?

Не что, а где — забыла про лужу и наступила в нее. Теперь бы сесть в автомобиль, а не в большую лужу.

— Ноги мокрые?

Я ничего ему не ответила, обошла машину и так хлопнула дверью, точно хотела, чтобы железо сложилось и погребло меня под обломками со всеми этими дурацкими проблемами, а Андрей пусть живет и мучается! Гад!

— Будешь и дальше молчать? — спросил через пять минут дороги.

— Мне не о чем с тобой говорить.

— О погоде, неа? О мокрых ногах? Может, колготки с сапогами купим?

— Не надо.

— Марина, не дури! С соплями в оперу не пущають, — усмехнулся водитель моего “автозака”.

— А что это ты так о Суниле заботишься?

— Я о себе любимом забочусь. Ты его заразишь, а мне с ним далеко и надолго вместе идти. Марин, здесь за углом какой-то торговый центр есть. Хоть кроссовки себе купи, что ли?

— Ролики.

— Научилась кататься, что ли?

— Нет. Отстань, ладно?

Но не отстал. Завернул на парковку сарая, облепленного вывесками, как новогодняя елка лампочками. Ну когда же мне станет все это до лампочки? Ну чего я так нервничаю!

Глава 29. Ненавижу

Для начала я не знаю европейского размера обуви, которую ношу. На подошве нынешней точно не выбит номер, а внутренняя бирка давно, поди, затерта. Когда мы вошли в первый попавшийся магазинчик, в котором продавали все подряд, выяснилось, что мой первый муж тоже хранит в памяти все подряд — даже размер ноги свой по факту бывшей жены.

— Ай виш! — улыбнулась я ему, воскликнув по-английски, что была бы счастлива остаться с прежней лапкой, но теперь лапища точно увеличилась, и странно, что он этого не заметил.

Впрочем, выговаривать ему на людях за плотоядную слепоту я не стала, просто спасла его статус в глазах молоденькой продавщицы.

— В беременность стопа под лишним весом расплющивается, а вечный бег в кроссовках затем закрепляет увеличившийся размер. Давайте я тридцать девятый для начала примерю. Мне с носком самое оно будет. Да, мне носок нужен, — подтвердила я просьбу. — И чтобы без каблука. Ну, небольшой квадратный допускается.

— Кирпичик? Это так каблук называется, — решила поумничать девчушка. — Под ваш запрос еще ковбойский подходит.

— Если в комплекте с лассо, мы возьмем, — Вон даже Лебедев не выдержал ликбеза. — Вот вам ботинок, найдите такие же, — сунул он ей в руки мокрый образец. — Мы торопимся.

Мы со многим поторопились, со многим. Но сейчас я сумела не ответить на его поддерживающую улыбку одобрением.

— Можно сначала носки дать? — все никак не унимался покупатель.

— Я сначала должна их пробить, — насупилась продавщица.

— Вы думаете, я не заплачу за носки?

Я сейчас заплачу… Ну не бутик это, не бутик, сюда рабоче-крестьянский люд заходит. Давно в магазинах для обычного пипла не был, небожитель? Юность бы вспомнил, в демократическую Калифорнию съездил, что ли, поучиться жить при деньгах, но без высокомерия.

— Андрюш, — дернула я его за рукав незастегнутого пальто. — Мы никуда не торопимся.

— Тебе ногам холодно.

— Ну холодно…

— А я о чем?

Понять бы, о чем… О чем это все. Ботинки купить не ребенка усыновить. Но у адвоката в офисе я уже держала ноги в тепле, а голова у меня и так всегда была холодной. Как же я отвыкла от показушного “дорого-богато”! Увы, этот офис с громоздкими деревянными столами был из этого числа, как и дядька в кресле, в которое помещался с большим трудом. Скорее всего по инстанциям побежит золотая рыбка на посылках, потому что этот жир-трест до суда просто не добежит, сдохнет по дороге в дорогом костюме. Мне, конечно же, сделалось стыдно за свою мысленную нетолерантность, но этот человек ничем к себе не располагал и даже не пытался произвести на меня хорошее впечатление. Сексизм — ну да, чистой воды. Кто там перед старой женой выделываться будет… В России. Ну, молоденькой, возможно, еще бы улыбнулся плотоядно… Но у меня, главное, были сухими ноги — остальное не важно, абсолютно… Как говорится, только такие проблемы, а у меня, увы, другие. Намного серьезнее.

— Раз вы часто в разъездах, то во избежании накладок рекомендую вам оформить на мужа генеральную доверенность.

— С какой это радости? — вырвалось у меня в ту же секунду, адвокат даже рот, кажется, еще не закрыл. — Генеральную? На представление меня в суде и в органах опеки будет вполне достаточно.

— Вы, наверное, не понимаете, что такое доверенность, — улыбнулось это чудо в галстуке под тысячей подбородков. — Мой нотариус вам все объяснит.

— Мне не надо ничего объяснять. Все, что нам надо, это чтобы ваша контора оформила на нас ребенка, и все.

— Вот это все, — он нарисовал в воздухе воображаемый шарик. — Понятие обтекаемое. Вы не знаете, что и где потребуется от вашего имени подписать. У нас у каждого банка своя форма доверенности. Например общую Сбербанк часто не принимает, в доверенности, даже генеральной, должно имя банка быть прописано. И я не понимаю, вы мужу своему не доверяете, что ли?

— Мы знакомы с восемнадцати лет. О каком доверии через четверть века может идти речь? Вы шутите? — не знала я, над кем сейчас больше подтруниваю, мужем-дьяволом или его адвокатом.

— Живи еще хоть четверть века — всё будет так, — троллил меня теперь хозяин офиса.

Андрей молчал. Это ж адвокатская контора, а не обувной магазин.

— Петр, сделайте так, как считаете нужным, — встрял наконец. — У Марины абонемент в венскую оперу, она не может пропустить спектакль, поймите нас правильно.