Татьяна Алюшина - Красота по-русски
– Тихо, тихо! – не пустил ее Денис. – Нет, Леночка, не могла. Только испоганила бы свою и Васькину жизнь.
– Я бы не дала ей пить! – настаивала она.
– Ты бы не смогла, никто бы не смог, а Вера бы пила и шантажировала тебя сыном и втянула бы вас в свою грязь. Ты дала ей шанс, дальше был ее выбор. Нет никакой твоей вины, ни в чем!
– Откуда ты знаешь? – чуть тише спросила Лена.
– Знаю! – твердо, убежденно ответил Арбенин.
Ленка откинула голову от его плеча, посмотрела внимательно ему в лицо и поверила этой его убежденности.
– А говоришь, что словами не умеешь, – сделала попытку улыбнуться она.
У нее не получилось улыбаться, закружилась голова, ноги ослабли.
– Что-то мне нехорошо…
Денис быстренько усадил Лену на стул, тревожно всматриваясь в выражение ее лица.
– Это ничего, – успокаивал он. – Ты перенервничала да еще покурила. Горячий сладкий чай поможет.
– Давай, – согласилась она, но рук его не отпускала, держалась, как за спасение.
– Я быстро, Леночка, – осторожно высвобождая руки, пообещал Денис.
– Да, – неохотно отпустила она его.
Облокотилась о столешницу, подперла голову рукой.
Лена чувствовала опустошение. Она была как высохший орех-обманщик: скорлупа твердая, а внутри почерневшее высохшее ядро; и никаких сил у нее не осталось – усохли, как то ядро. А надо уезжать, встать, попрощаться и уезжать.
Все.
Денис подтянул второй стул, сел совсем близко к Лене, не обнял, положил руку на спинку ее стула, протянул чашку с чаем.
– Попей, тебе легче станет.
Лена взяла чашку двумя руками и, стараясь не смотреть на Арбенина, стала пить маленькими глоточками. Долго пила. В обоюдном молчании. Почти все выпила, зажав чашку между ладонями, смотрела в ее глубину.
– Я должна была рассказать тебе раньше. Сразу, как почувствовала, что увлекаюсь тобой. Ну, во‑о-от, рассказала, – поставила чашку на стол и решительно посмотрела Арбенину в глаза. – Нам трудно будет теперь работать, но уж, раз взялись, надо доделать. Ограничимся деловыми встречами, и я постараюсь закончить все как можно быстрей.
– Почему? – спросил Арбенин своим коронным непонятным тоном.
– Потому что серьезные отношения со мной, как ты теперь знаешь, невозможны.
– Почему? – повторил Денис вопрос.
– Потому что у меня сын – бывший беспризорник, а я – расчетливая стерва, которая знала прекрасно, что оставляет его мать спиваться и подыхать! – повысила Елена голос от необходимости еще что-то объяснять, к которой он ее понуждал. – Все, Денис, хватит с меня на сегодня душевной хирургии! Не надо заставлять меня объяснять очевидное! Мне надо ехать!
– Нет! – жестко отрезал он, как приказ отдал. – Поедем завтра утром!
– Денис! – потребовала прекращения всего Ленка.
С нее вообще-то хватит! На самом деле – хватит! Она не способна вынести еще ковыряния душевные, разборки ненужные! Она рассказала правду, объяснила реальность! Что еще?
– Лен, – спокойно пояснил Арбенин, – у тебя замечательный мальчишка, большая умница, а ты прекрасная женщина и мать. Оставь Веркину жизнь Вере, она имела право сама выбирать себе жизнь и смерть. От тебя тут ничего не зависело. И еще, я не отпущу тебя, чтобы ты ни навыдумывала!
Ленка смотрела на него расширенными от потрясения глазами, не понимая, что здесь происходит и что Денис ей сейчас втолковывает.
– Есть хочешь? – буднично спросил Арбенин, окончательно сбивая Лену со всех толков и резонов.
– Ты что, не понял, что я говорила? – возмутилась она.
– Я понял, – спокойно ответил он. – Глупости ты говорила: ты плохая, алкоголичку не вылечила, а сын у тебя из «бывших». Так есть хочешь?
– Хочу, – кивнула растерянная вконец Ленка.
– Вот и молодец! – похвалил Денис.
Встал одним красивым движением и, направляясь в кухонную зону, по ходу спросил бодрым, почти веселым голосом:
– Что-нибудь еще хочешь?
– Ванну и спать, – не выходя из ступора ошарашенного, призналась Лена.
– Будет и ванна, и спать. Может, пальто все-таки снимешь?
Денис заснуть не мог.
Лена не сказала больше ни одного слова. Пока она ела, он наполнил ей ванну, помог раздеться и забраться и вытащил вскоре, потому что она засыпала прямо в воде. Облачил в свою пижамную куртку, которую сам никогда не надевал, предпочитая спать голым, но в гардеробе имел. Пижаму приобрела еще Виктория, в рамках программы «окультуривания» Дениса.
Он прижимал спящую Лену к себе, тихонько поглаживал, чтобы не разбудить, а успокоить и во сне, и думал.
Это обвинение, которое она себе вынесла, совершенно нелогичное, иррациональное, закрепилось в ней рефлексом. Рефлексы, как всем известно, закрепляются не только поощрением, но и наказанием, как приятными эмоциями, так и болезненными.
Ленка, находясь в глубоком продолжительном стрессе, переживаниях и усталости от опекунских проблем, вымотанная до предела, услышала пояснения врача нарколога по-своему, решив, что в лице Василия забирает у Верки ту самую мотивацию, цель начать новую жизнь. И обвинила себя навсегда. Странно и поразительно для такой сильной, умной, глубокой женщины, так много прошедшей в жизни!
У каждого свои заскоки, даже у самых мудрых, грамотных и знающих, – у каждого!
Он, вон, все себя калекой числил, жил с уверенностью в своей ущербности, смирился с тем, что ни одной женщине он такой не нужен и неприятен.
Пока не появилась Елена Невельская и не прочистила мозги! Несколькими фразами, нежностью и полной отдачей, растворением в соединении любовном – искренне, честно, сильно, как никто и никогда!
Денис почувствовал, что Ленка проснулась, она не двигалась, не шевелилась, он просто понял – проснулась.
– Денис? – позвала шепотом.
– Да.
– Сколько времени?
– Почти три часа, – дотянувшись до сотового на тумбочке, ответил он.
– Мне надо ехать.
– Васька один?
– Нет, с Зоей Львовной.
– Утром поедем.
– А ты куда поедешь?
– Сначала в Москву, а оттуда полетим в Казань. Спи, тебе отдохнуть надо.
– Я не поняла, ты что, хочешь с нами лететь?
– Да, – односложно утвердил Денис. – Спи.
– Да не могу я спать! – села на кровати Ленка. – Зачем тебе это?
– Лен, не шуми. Просто еду с вами, и все.
– Да зачем…
Она не договорила, Денис дернул ее на себя, обнял, закопался рукой в волосы, чуть откинув ей голову назад.
– Я знаю только один способ, чтобы ты перестала задавать вопросы.
Этот способ был известен и Лене, главное – весьма действенен и невероятно приятен: просто помолчать, целуясь.
