Нора Робертс - Вкус счастья
— Обычной для Линды сцены. Я победила, а это главное.
— Что она тебе наговорила?
— Мол, я не имею права ее прогонять и все такое. Я всегда удивлялась, как такая стерва сотворила нашу Мак. Вряд ли Линда в состоянии понять, что Мак никогда больше не станет жить по ее указке.
Она не столько меняет тему, сколько переставляет акценты, подумал Дел и накрыл ладонью ее пальцы.
— Линда тебя расстроила.
— Конечно. Она же Линда. Она расстраивает одним своим существованием. Послушай, а мы можем получить запретительный судебный приказ? На том основании, что она нас достала?
— Почему ты не позвонила мне?
— Зачем? Я заставила ее уехать.
— Но сначала она тебя расстроила.
— Дел, если бы я звонила тебе каждый раз, как кто-то меня расстраивает, мы не слезали бы с телефона. Линда уехала, мы с Эммой поплавали. Линда испортила мне настроение тогда. Не позволим ей испортить лингвини.
— Ни в коем случае. Но если она вернется, я хочу узнать сразу.
— Хорошо.
— Нет. Пообещай мне. Если она вернется, я с ней разберусь, но, чтобы разобраться, я должен знать.
— Ради бога. Я обещаю. Ты действительно не можешь получить запретительный судебный приказ только потому, что она нас достает?
— Есть и другие способы. Раньше Мак не хотела ничего предпринимать. Теперь обстоятельства изменились.
— Можно задать юридический вопрос? Если Линда нарушит границы частной собственности и я надеру ей задницу, она сможет обвинить меня в нападении?
Дел ухмыльнулся, ведь Лорел так старалась его рассмешить.
— Спорная ситуация. Но я тебя вытащу.
— Приятно слышать, потому что в следующий раз я вряд ли вспомню о вежливости. Давай поговорим о чем-нибудь веселом. Я встречалась с Шерри Магуайр и ее женихом. Мы выбирали торты. Отлично провели время.
О Линде они больше не говорили, обсуждали повседневные дела, вспоминали общих друзей, но Дела не отпускал вопрос: что же из сказанного Линдой так расстроило Лорел?
После ужина они решили прогуляться и от души посмеялись над запиской, которую Паркер оставила на кухонном столе.
Мои поздравления шефу. В благодарность за ужин я помою посуду, так что не утруждайтесь.
П.
Длинный летний день тихо угасал. Душный зной потихоньку отступал перед вечерней прохладой. Согретые за день цветы излучали головокружительные ароматы.
Когда Лорел повела Дела к пруду показать лягушку, в темнеющем небе замигали первые звезды. Дел присел на корточки, разглядывая зеленую толстушку, и Лорел изумленно покачала головой.
— Ты смотришь на нее так же зачарованно, как Кент… мальчик с репетиции свадьбы.
— Мужчина в любом возрасте не в силах устоять перед хорошей лягушкой. Какая огромная. Я мог бы поймать ее и погоняться за тобой. Как раньше.
— Попробуй, но теперь я бегаю быстрее. И ты обычно гонялся за Эммой.
— Она была не таким сорванцом, как вы, и визжала громче. Хорошие были денечки. — Дел откинулся на пятки, обвел взглядом зеленые прохладные тени. — Я любил приходить к пруду летом, когда смеркалось. Просто так. — Он уселся на землю. — Сидел со своим псом, думал, смотрел, как вспыхивает свет в окнах. Видишь, комната Паркер. Сейчас. А раньше была там.
— Я помню. Я много счастливых часов провела в той комнате. — Лорел опустилась на землю рядом с Делом. — Теперь это Апартаменты невесты. Значит, и сейчас счастливая комната. Полная женщин. Как и твоя. Я помню, как ты переехал на третий этаж. Обеспечивал неприкосновенность личной жизни.
— Я был потрясен, когда родители согласились. Они мне доверяли. А получив разрешение, я просто должен был переехать, хотя и страшновато было. И пришлось подкупить пса, чтобы он спал там со мной. Я скучаю по нему.
— Конечно. — Лорел положила голову на его плечо. — Он был чудесным псом.
— Да. Я иногда подумываю о собаке, но потом вспоминаю, что мало бываю дома, а это несправедливо.
— Заведи двух собак.
Дел опустил голову, чтобы заглянуть в ее глаза.
— Двух?
— Они подружатся и не будут скучать. И смогут сплетничать о тебе.
Идея ему понравилась.
— Хорошая мысль.
Дел обнял Лорел за плечи одной рукой, потерся губами о ее губы.
— Когда я стал постарше, то иногда водил сюда девчонок.
— Я знаю. Мы за тобой шпионили.
— Не может быть.
— Разумеется, шпионили. — Лорел рассмеялась, увидев его изумление и смущение. — Развлекались и набирались знаний. Знакомились с тем, что нас ждет, когда придет наша очередь.
— Боже милостивый.
— С Сереной Уилкотт ты добрался до второй базы.
— Все, достаточно. Дорога Воспоминаний перекрыта.
— Ты и тогда был ловкач. Держу пари, ты и со мной смог бы добежать до второй базы. — Она взяла его за руку, скользнула ею вверх по своему телу, слегка прижала к груди. — Чувствуешь? Ты и сейчас не промах.
— Со времен Серены Уилкотт я кое-чего поднабрался.
— Неужели? Не хочешь испытать на мне?
Дел снова наклонился, провел губами по ее шее.
— Хорошо. Да, хорошо.
— Если тебе понравилось, я могу попробовать так. — Дел скользнул кончиком пальца по ее горлу, расстегнул верхнюю пуговку блузки. — Не слишком быстро, — прошептал он, — не слишком медленно. — Он расстегнул вторую пуговку, затем третью, не спеша погладил обнажившуюся кожу.
— Да, пожалуй, ты усовершенствовался. — Ее сердце уже бешено билось, и она одобрительно вздохнула, когда за пальцами последовали его губы, когда он расстегнул застежку бюстгальтера.
— Неплохо, — с трудом выдавила она. — Мы могли бы перебраться в дом.
— Нет. — Целуя и лаская ее, он опустил ее на спину. — Прямо здесь.
— Но…
— Вряд ли за нами шпионят четыре любопытные девчонки. И я хочу тебя. Я хочу тебя здесь, у воды, под звездами, на траве.
Она чувствовала себя желанной, одновременно сильной и слабой, готовой безраздельно отдаваться и утолять собственные разгорающиеся желания. Теплая трава, теплый воздух, бездумная игра его рук, его губ заставляли забыть обо всем, кроме того, что было здесь и сейчас. И она доверилась себе и ему под мерцающими звездами, в сгущающихся сумерках, окутавших их невесомым покрывалом из лунного света и ночных звуков.
Ее аромат был соблазнительным, как летний вечер. Ее вкус — возбуждающим, умопомрачительным. Дел раздел ее, а когда она протянула руки, чтобы расстегнуть его рубашку, снова прижал ее к земле.
— Нет, пока нет. — Она видела желание в его взгляде, скользившем по ее обнаженному телу, и дрожала. — Ты не представляешь, как ты прекрасна. Ты не можешь этого знать.
