Иэн Сент-Джеймс - Заложники удачи
Но, огорченная тем, что все это ей придется делать самой, Катрина поехала дальше, мимо прилавков, пестревших цветами.
«Позвони мне, когда приедешь», – сказал он ей по телефону.
С того дня, когда произошла ссора в его офисе, они не видели друг друга, телефон был единственным средством связи. С того дня, как она уехала с Софи в «Бродлэндз». Десять дней назад. Десять дней, которые казались ей двадцатью. Но тогда она и представить себе не могла, что встретит такого человека, как Осси.
Он спускался с лестницы, когда они с Софи подъезжали к двери.
– Привет! – улыбнулся он. – В нашем полку прибыло! Добро пожаловать в летний лагерь! Поднести ваши сумки?
– Да, пожалуйста, – улыбнулась Софи и, когда вылезала из машины, не замедлила выставить хорошенькую ножку. Катрина могла бы остановить ее. Она даже указала на стоявшего у двери портье, но Софи проигнорировала, и Осси опередил портье.
– Мое почтение, – с улыбкой поклонился он. – Рад познакомиться. Я Осси Келлер, а вы похожи на конницу.
– На конницу? – удивленно воскликнула Софи.
– Вы что, не смотрите вестерны? Когда герой уже должен погибнуть, появляется отряд конницы и спасает его.
Софи вскинула брови.
– Разве вы погибаете?
– От скуки, – Осси поморщился. – Я потерял вкус к жизни, но я увидел вас и сказал себе: Осси, ты спасен.
Софи была польщена его комплиментами, но обескуражена заявлениями о том, что здесь скучно.
– Не может быть, чтобы здесь было скучно. Здесь всегда столько интересных людей…
– Да, – согласился он, – но таких красивых, как вы, нет.
Через полчаса Софи пришла в комнату Катрины.
– Ты что, всегда так знакомишься с мужчинами? Я не шучу, Софи! – взорвалась Катрина.
– По-моему, он милашка. Он даже чем-то напоминает мне Тодди…
– Тодди! Тодди не бросается на первую попавшуюся женщину!
– На кого-то же он бросился.
Ее воспоминания были прерваны, когда такси поднялось на гору и перед ними открылся чудесный вид на гавань. Вид белых лодок и прозрачной синей воды всегда очаровывал ее. Катрина до сих пор помнила, как увидела гавань в первый раз, когда Сэм и Памела привезли ее сюда из Санта-Понсы. Сэм и Памела нравились ей больше остальных. Если Тодди приезжал сюда с желанием раствориться в обществе завсегдатаев «Вороньего гнезда», то она приезжала, чтобы встретиться с Сэмом и Памелой. Это была идеальная пара. Памела со своей страстью к музыке и любовью к природе напоминала ей ее покойную тетушку, а старик Сэм почти заменял отца. В глубине души Катрина надеялась, что они с Тодди станут такими же лет через двадцать.
Когда Катрина открывала дверь дома, зазвонил телефон. В открытую дверь за ней устремились потоки света. Она побежала в прихожую и взяла трубку.
– Алло! Ты, кажется, собиралась позвонить мне?
– Я только что вошла, – сказала она, переводя дыхание. – Самолет задержался: погода была нелетная, поэтому мы приземлились на час позже.
– На час? Странно! На вилле все в порядке?
– Тодди, я же сказала, я только что вошла. Я все еще в прихожей!
– Понятно.
Она промолчала. Катрина специально делала разговор столь же трудным, как тогда, когда он ей позвонил в Бродлэндз. А почему бы и нет? Он этого заслуживал. Он до сих пор так и не сказал ей ни слова о своем путешествии в Мидлэндз, если он действительно был там. Скорее всего, он оставался в Лондоне.
– Какая там погода? – спросил Тодд с притворной веселостью.
– Отличная! Не очень жарко, но тепло и солнечно.
– Отлично! Каковы твои планы на сегодня?
– С минуты на минуту должна приехать Памела. Мы пообедаем на площади, а потом, наверно, вернемся сюда.
– Отлично! Передай ей привет. Да… Я сегодня говорил с Хэнком. Он заедет к тебе, чтобы убедиться, что ты в порядке.
Она нахмурилась. Ей не понравилось, что Хэнк заедет. Она старалась избегать его. Она обвиняла его во всем, что случилось. Не в добрый час познакомились они с Хэнком. Без Хэнка не было бы «Паломы Бланки», не было бы ни забот, ни хлопот, ни больших расходов и, вполне возможно, не было бы другой женщины. Это все из-за него.
– Я думаю, он пригласит тебя поужинать в «Воронье гнездо», – сказал Тодд.
– Он может приглашать меня куда угодно – я не собираюсь сорить деньгами…
– В конце концов, он мой партнер, Катрина, – не унимался Тодд.
– То есть, ты хочешь сказать, он тебя вовлек во всю эту чертовщину?
Тодд тяжело вздохнул.
Катрина немного успокоилась, но не настолько, чтобы спокойно продолжать разговор.
– Ладно, хорошо, – сказал он подавленным голосом. – Я рад, что ты долетела благополучно. Желаю вам с Памелой хорошо отдохнуть и… я, пожалуй, позвоню тебе завтра. Хорошо?
– Хорошо!
Она вернулась на крыльцо за сумкой и прошла с ней в спальню. Ставни были все еще закрыты, и ей пришлось включить электричество. Катрина открыла гардероб и сняла с вешалки летнее белое платье. Подумав о том, достаточно ли теплая погода для такого платья, она нахмурилась и стала искать в гардеробе что-нибудь другое. Взгляд ее упал на хлопчатобумажный пиджак Тодда, довольно простой, но красивый.
Тодд нравился ей в этом пиджаке, тогда, когда он вообще ей нравился…
Все еще думая о том, надевать ли ей белое платье, она разложила его на кровати и снова повернулась к своей сумке. Открыв ее, Катрина вынула компакт-диск Барзини. Она представила себе, как обрадуется Памела такому подарку. Музыка, особенно опера, и особенно Энрико Барзини, были самой большой страстью Памелы. Голос величайшего тенора из всех ныне живущих с утра до вечера разносился по вилле в Санта-Понзе, вызывая непреходящее восхищение Памелы и порой недовольное ворчание Сэма.
– Разумеется, он величайший тенор, – говорил Осси с улыбкой. – Энрико – гений! Стал бы я, по-твоему, посвящать свою жизнь какому-то второстепенному певцу!
Сначала она относилась к певцу недоверчиво из-за его постоянно подчеркиваемой гениальности, только когда он перестал улыбаться и начал сетовать на жизнь, за внешним блеском успеха она увидела – Катрина усмехнулась, вспомнив, как он сам определял себя, – «живого и душевного человека, гораздо более ранимого, чем другие, и постоянно нуждающегося в любви и понимании».
Все еще усмехаясь, она разделась и прошла в душ.
Первые несколько дней в «Бродлэндз» были ужасны. «Какого черта я здесь делаю – я должна быть дома. Что происходит с Тодди, что с нами обоими происходит?» – эти вопросы не выходили у нее из головы ни днем, ни ночью. Они терзали ее на кортах, когда она играла в теннис, во время массажа, даже во время того, что как бы в насмешку называлось ужином. Ничто не могло отвлечь Катрину от ее мыслей. Волнение усугублялось еще и тем, что руки ее постоянно искали сигарету или большой бокал джина с тоником. В атмосфере всеобщей трезвости она так же чувствовала себя не в своей тарелке, как абсолютно трезвый человек в компании пьяниц.
