Джейсон Томас - Шампанское
— Крупный план! — воскликнул режиссер в операторской. — На весь кадр!
— Мы дадим вам все, что вы просите в качестве выкупа, любые деньги! Я привезу их в любое указанное вами место, хоть на край земли! Умоляю только об одном…
— Еще ближе! В кадр только губы и глаза! — приказал режиссер в операторской.
— Верните моего ребенка! Ни я, ни его отец не можем жить без него!
— Покажите фотографию ребенка! — скомандовал режиссер в операторской. — Вот так… Теперь профиль Баффи и Барри…
— Не причиняйте ему зла! Верните моего ребенка! Камера показала еще одну фотографию Коуди.
— Того, кто видел моего сына, очень прошу позвонить в местное отделение полиции или моему мужу по специально выделенному для этого телефонному номеру! Звонок бесплатный! Мы готовы на все…
Эмоциональная напряженность ее слов сильно подействовала на аудиторию. Все молчали, затаив дыхание. Миллионы людей смотрели на Баффи, которая играла для одного-единственного зрителя, того, кто украл ее ребенка.
Барри Йокам положил ладонь на ее руку и снова предложил Баффи свой носовой платок.
— Может, сделаем перерыв на несколько минут, чтобы ты собралась с силами? — сочувственно проговорил он, глядя в камеру. — Друзья, мы вернемся через несколько минут!
На экране снова появились рекламные кадры какого-то мусса для волос с запахом лимона, а тем временем в студии Барри спрашивал Баффи:
— Ну, как ты себя чувствуешь? Все в порядке?
— Думаю, мне пора заканчивать, — тихо ответила она.
Барри озабоченно взглянул на часы. До наиболее важного для рейтинга времени оставалось всего три минуты.
— Послушай, — повернулся он к Баффи, — если не возражаешь, я тоже кое-что скажу перед аудиторией, а ты, если можешь, пока не уходи из студии. Мне кажется… это поможет тебе. Как говорится, нутром чую.
— Хорошо, я согласна, — сказала Баффи. Ассистент режиссера снова сделал знак аудитории, и зрители стали послушно аплодировать. Зазвучала приглушенная музыкальная тема шоу, и на экране крупным планом возникло лицо Барри.
— Я бы хотел кое-что сказать похитителю, — начал Барри. — Недавно вы уже убили невинную женщину, не отягощайте свой грех, причиняя вред ребенку. Убедительно прошу вас не делать больше непоправимых глупостей и вернуть убитым горем родителям их маленького сына, у которого вся жизнь впереди. У меня тоже есть дети, и я, как отец, умоляю вас пощадить этого младенца!
— Боже правый, Барри явно перегнул палку, — пробормотал второй режиссер в операторской. — Тянет время, старый черт…
— Послушай, — Барри порылся в кармане, — я совсем забыл, что мой носовой платок у тебя. Мы вернемся через несколько минут, друзья…
Снова зазвучала музыкальная заставка. Барри повернулся к Баффи:
— Почему бы тебе не задержаться в студии? Вдруг кто-нибудь позвонит по поводу Коуди?
Оглянувшись, Баффи заметила красноречивые знаки Мелинды и устало ответила:
— Пожалуй, мне пора домой. Сказать мне больше нечего, да и моя охрана уже беспокоится.
Она решительно поднялась с места, и аудитория вновь разразилась аплодисментами по знаку ассистента режиссера.
— Спасибо, — сказала Баффи ведущему и громче повторила, повернувшись к аудитории: — Всем спасибо!
Она вышла за кулисы, а на экранах появилась рекламная заставка очередного никому не нужного продукта.
— По крайней мере нам удалось удержать зрительскую аудиторию до второй половины передачи, — прошептал Барри одному из своих режиссеров.
В этот момент снова зазвучала музыкальная заставка, означавшая, что аудитория вдоволь насытилась рекламой предметов женской гигиены и готова к новой порции болтовни.
Сделав озабоченное лицо, Барри повернулся к камере:
— Пока мы делали перерыв на рекламу, принцесса фон Арпсбург уехала домой в сопровождении полицейских. Мы не знаем, что ее заставило столь поспешно покинуть студию и вернется ли она сюда. Остается только надеяться, что принцесса получила хорошее известие. Как только узнаем о развитии событий, сразу сообщим вам об этом. Оставайтесь с нами и… молитесь! Как вы сами понимаете, сегодняшняя программа не укладывается в обычные рамки. Следующий гость нашей студии — близкий друг Баффи и ее бывший партнер по съемкам Рики Дьябло. Поприветствуем нашего гостя!
Появившийся из-за кулис Дьябло с грацией большой хищной кошки пересек сцену и вальяжно уселся в кресло для гостя рядом со столом Барри.
— Даже не знаю, что и сказать в такой ситуации, — ослепительно улыбнулся он, изящно взмахнув длинной челкой.
— Да, нам всем сейчас нелегко, — кивнул Йокам. — Несколько лет назад вы снимались вместе с Баффи в римейке старого фильма Джейн Мэнсфилд. Насколько я понимаю, вы подружились именно во время съемок римейка?
— Мы были больше, чем просто друзья. — Дьябло ослепительно улыбнулся. — Баффи тогда ничего не знала о том, как снимаются фильмы, и поначалу полностью зависела от меня, своего партнера.
— Критикам и широкой публике понравилась ее игра, — заметил Йокам. — Фильм держал первое место по количеству зрителей в течение двадцати недель и вошел в десятку лучших фильмов года.
— Да, и мы все были ужасно рады этому, — кивнул Дьябло. — Баффи оказалась очень понятливой ученицей. Мы много часов проводили вместе, репетируя ее роль.
— Только репетируя? — подначил его Барри.
— Не только, — с притворным смущением признался Дьябло. — Мы нравились друг другу, пожалуй, это даже можно назвать сильным увлечением. Тогда мне казалось, что это может перерасти в серьезные отношения. — Он замолчал, словно не находя нужных слов. — Вот поэтому я теперь так переживаю случившееся с ней несчастье…
— Почему же это так сильно на вас подействовало? — встрепенулся Йокам.
— Когда я увидел фотографию младенца, — задумчиво проговорил Дьябло, картинно скрестив на груди руки, — у меня появилось такое чувство, словно это… мой ребенок.
— Такое чувство, наверное, появилось у всех, у кого в семье есть маленькие дети, — неуклюже предположил Барри.
— Нет, я имею в виду не это, — возразил Дьябло, не замечая гневных взглядов Йокама. — Ведь когда-то мы с Баффи были… очень привязаны друг к другу, поэтому у меня есть основания подозревать, что это… мой сын.
Аудитория изумленно ахнула, а Йокам сделал знак запустить в эфир очередной рекламный ролик. Пока шла реклама, Йокам и Дьябло в полном молчании ждали возвращения в прямой эфир.
Как только на камерах снова зажглись красные огоньки, Йокам, взбудораженный поворотом беседы и возможностью удержать зрительский интерес к своей программе, повернулся к Дьябло.
