Элизабет Лоуэлл - До края земли
Не сейчас. Сегодня Кэт довольствовалась тем, что уже оплачены обучение близнецов и приданое ее мамочки и на счету у нее еще остались деньги недели на три. Возможно, даже на четыре, если жить очень, очень экономно. А если вдруг этого не хватит… – что ж, она как-нибудь найдет способ удержаться на плаву.
“Я ведь хорошо плаваю, – подумала Кэт, – и пусть теперь это качество поработает на меня”.
Она повернулась на бок и прижала к животу еще одну подушку, стараясь не обращать внимания на спазмы. Кэт убеждала себя, что кровотечение за долгие дни, проведенные в постели, уменьшилось, но и сама не верила в это.
Спазмы усилились, потом ненадолго ослабли и снова вернулись с удвоенной силой. Ее бросало то в жар, то в холод, к горлу подступали липкие волны тошноты.
Внезапно в парадную дверь постучали, и Кэт услышала голос доктора Стоун:
– Кэти?
– Дверь открыта.
Доктор Стоун вошла в спальню и осмотрелась.
– Очень мило. Здесь куда лучше, чем в больничной палате.
Кэт, несмотря на спазмы, улыбнулась.
– Вы говорите это каждый раз, когда приходите. А я каждый раз добавляю: “И к тому же дешевле”.
– Верно, гораздо дешевле. Новые ракушки? – спросила она, посмотрев на гору раковин, лежавших на столике возле кровати.
– Джейсон каждый день пополняет коллекцию.
Освещенные солнцем раковины отбрасывали причудливые блики на стены и потолок комнаты, на конверты и смятые листы бумаги.
– Работаешь? – Доктор Стоун взглянула на конверты.
– Нет, только улаживаю кое-какие мелочи. Шэрон завтра отошлет письма.
– Не беспокойся, я отправлю их по пути домой.
Доктор положила конверты в свой кожаный чемоданчик. Осмотрев пациентку, она присела на стул возле кровати.
– Как мои дела, доктор, хуже не стало? – встревоженно спросила Кэт.
– Прошло уже десять дней. Признаться, я надеялась на улучшение. Ты все время лежишь в постели?
– Да, хожу только в ванную.
– Питаешься хорошо?
Кэт протянула список того, что съела после того, как ее посетила доктор Стоун. Та молча читала его, иногда одобрительно кивая.
– А как у тебя со сном? – спросила она. Кэт опустила глаза. Ей так и не удалось спокойно проспать хоть одну ночь с тех пор, как Трэвис уплыл за горизонт на “Повелительнице ветров”.
– Я сплю, – проговорила она.
– И сколько же?
– Немного.
– Немного – это сколько? Два часа? Четыре? Шесть?
– Самое большее три, иногда… меньше.
Доктор Стоун нахмурилась.
– Тебе не дают уснуть спазмы?
– Нет, сны.
– Опиши мне их, пожалуйста.
– Мне постоянно снится один и тот же сон. – Кэт сцепила пальцы. – Вернее сказать, все сны кончаются одинаково: я проваливаюсь в какую-то дыру в самом центре Вселенной и, просыпаясь, дрожу от холода и страха.
– Спи при свете.
– Я так и делаю. Только этот сон, – Кэт глубоко вздохнула, – слишком похож на правду.
Доктор Стоун взяла ее руку.
– Ты никогда не говорила мне об отце ребенка. Он знает, что ты беременна?
– Да.
– Понятно. Ты не из тех женщин, которые спят с мужчинами только ради секса, и все еще любишь его?
– Я не питаю к нему ненависти.
– Несмотря на то что он бросил тебя?
Кэт вспомнила злость Трэвиса и… его страдания.
Он переживал предательство так же тяжело, как и она. Нет, еще тяжелее.
Только теперь Кэт поняла это, потому что раньше была поглощена своей страшной обидой.
– Я не питаю к нему ненависти, – повторила она.
– И поэтому хочешь именно этого ребенка. Другие мужчины и другие дети просто не существуют для тебя, верно?
– Да.
– Неудивительно, что ты не спишь. Мужчина ушел, а тебе не удается выиграть битву за своего ребенка.
– Да.
– Послушай меня, девочка. Тебе придется смириться с тем, что почти неизбежно случится.
– Ни за что.
– Да, Кэти. Если ты не смиришься с этим, то однажды просто не проснешься, провалившись в свою дыру.
Кэт закрыла глаза, чтобы не видеть ее сострадательного лица.
– Не вини себя, – продолжала доктор Стоун. – Удивительно, что тебе пока удается сохранить беременность. Это свидетельство поразительной силы воли. Не тебе не по силам творить чудеса.
Открыв глаза, Кэт посмотрела на доктора Стоун и, поняла: та уверена, что битва за ребенка проиграна.
– Почему? – прошептала Кэт.
– Я наблюдала тысячи беременностей и приняла тысячи новорожденных. Я не подвергаю сомнению мудрость женского организма, особенно в первые три месяца беременности. Научись реально оценивать свои возможности, Кэти. А потом, когда немного успокоишься, позволь своему организму решить, что лучше в данной ситуации. Он знает больше, чем мы.
Кэт тяжело вдохнула.
– Я стараюсь, но очень хочу этого ребенка!
Доктор улыбнулась.
– Поверь, ничто не доставит мне большей радости, чем передать здорового младенца в твои руки.
Кэт быстро взглянула на нее.
– Я подумаю о том… что вы сказали.
– Ну вот и хорошо. – Доктор встала. – Я буду наблюдать за тобой эти три дня. Немедленно позвони мне, если изменится характер кровотечения, а также если схватки станут ритмичными или очень болезненными. Тебе что-нибудь нужно?
– Нет, ничего.
– Подумай о том, что я сказала, Кэти, и попытайся обрести душевный покой.
Доктор ушла.
Кэт не могла смириться с потерей крохотного тлеющего в ней уголька.
Стараясь отвлечься, Кэт позволила своим мыслям последовать за черной яхтой.
Глава 21
И днем и ночью, под светом луны и солнца, в спокойную погоду и в шторм Тихий океан катил, свои волны от горизонта к горизонту. Обычно созерцание моря быстро излечивало Трэвиса от раздражения и злости. Но сейчас это не помогало ему. Капитан уже не помнил, сколько дней находится в плавании.
Трэвис знал лишь одно – этого времени оказалось мало.
Кэт не позвонила ни его кузине, ни адвокату.
“Она позвонит, – убеждал он себя. – У нее не хватит денег, чтобы содержать ребенка. И если Кэт не станет слушать автоответчик, Харрингтон даст ей номер, оставленный ему мной, или соединит с яхтой по радио.
Кэт уже взрослая девочка и все поймет сама. Она полагала играть со мной всю жизнь, но прагматизм убедит ее смириться с неизбежной потерей и вместо обручального кольца получить наличные.
Бесплодна!
Боже мой, как же я так легко попался?”
Как волны одна за другой прокатывались под яхтой в своем бесконечном движении, так и Трэвис снова и снова перебирал в уме свои отношения с Кэт, от полного препятствий начала романа до его горького завершения. Капитан пытался понять, где сделал неверный шаг и как этой женщине удалось одурачить его.
