Ты нас предал (СИ) - Безрукова Елена

— Давление нормальное для такого состояния. Пульс — тоже… Мамочка, — тихонько позвала меня та, что постарше. — Сыночек без вас плачет. Просыпайтесь. И я, совершив над собой усилие, открыла глаза.

— Ну вот, умница, — склонилась надо мной женщина, на бейдже которой было указано, что она — врач. — Добрый день. Вы находитесь в реанимации. С вами всё хорошо. С вашим сыном тоже всё в порядке. Он здоров, его кормят смесью. Вам кормить, к сожалению, будет нельзя — вам колят антибиотик. Но это ничего, вырастают и на смесях богатыри. Лишь бы мамочка любила! Всё позади. Теперь надо отдыхать и набираться сил.

Я вяло улыбнулась. Конечно, я всё помнила. И больше всего меня волновало состояние моего сына. Но раз врач сказала, что малыш под присмотром, значит, не стоит переживать. Надо скорее восстанавливаться, чтобы мне отдали его.

— Хотите пить? — спросил женщина.

— Да… — тихо ответила я.

Она меня напоила, правда много воды не дала — сказала, пока нельзя. Но сестра будет поить меня по чуть-чуть, а если состояние к вечеру не ухудшится, то я смогу попить бульон и начну восстанавливать силы.

— Сына. Принесите сына. Ненадолго хоть… — молила я её, вцепившись в руку.

— Да он тоже по тебе тоскует, — ответила врач. — Сейчас принесём, полежит с тобой. Но только недолго. Когда переведём тебя в обычную палату, ребёночка сразу оформим к тебе.

— А когда это будет? — уточнила я.

— А вот поправляйся, пей и начинай кушать, и тогда это будет скоро. Можно и за пару дней управиться. Всё в твоих руках, красавица! Сестра. — Выпрямилась врач и обратилась к акушерке. — Пить давать каждые полчаса по чуть-чуть. Через три часа поставьте бутылку с водой, пусть пробует пить сама. К вечеру попытайтесь покормить бульоном, я распоряжусь, чтобы принесли. — Затем она вернула взгляд на меня: — Поправляйся. Тебя сынок ждёт. Сейчас принесут его тебе.

И в самом деле спустя минут десять молоденькая нянечка принесла моего сына, завернутого в пелёнку. Он не спал, взволнованно сопел и возился в пеленке.

— А вот и наша мамочка, — улыбнулась ему нянечка и осторожно присела рядом со мной. Она уложила малыша мне на грудь, придерживая его руками. Самой держать мне не разрешили пока — сил нет, да и опыта тоже. Но и так было чудесно. Мой малыш открыл глазки и смотрел на меня. От него шло тепло, он пах чем-то приятным.

Я осторожно погладила его.

— Привет, милый, — улыбнулась я ему, ощущая, как по щеке скатывается слеза. — Наконец-то я тебя увидела поближе. Какой ты красивый у меня.

В ответ малыш что-то прокряхтел.

— Ну вот, уже и диалог получился! — рассмеялась нянечка.

Ещё какое-то время я ласково говорила с сыном, поглаживая его по спинке, а он жмурился, словно котёнок в ответ на мою ласку и что-то кряхтел.

Затем его унесли, чтобы я попила воды и отдохнула.

К вечеру мне стало немного легче — я старалась пить воду и спать, и силы мои постепенно начали возвращаться. Я очень старалась ради сына. Так хотелось поскорее оказаться в обычной палате, куда принесут моего мальчика и оставят со мной.

Дверь палаты открылась и вошёл он — Богдан.

— Здравствуйте, — поздоровался он с акушеркой, которая ему улыбнулась и встала со своего места.

— Здравствуйте, Богдан Ильясович. Осторожнее с аппаратами и проводами.

Он кивнул, а сестра деликатно ушла в подсобное помещение.

Видимо, Богдан уже заранее договорился, что будет меня навещать. Он был полностью был одет в медицинское и сам был похож на доктора. Видимо, иначе в отделение реанимации не пустили бы.

Он взял стул и сел рядом с моей кроватью. Карие глаза внимательно смотрели на меня. Я была рада, что снова увидела его. Боялась сама, что больше не увижу ни сына, ни его отца… Но я ему об этом не скажу, конечно…

Раз сказала “нет” — значит, “нет”. Ни к чему тогда бередить раны на сердце, которые есть у обоих.

Богдан взял мою ладонь, свободную от проводов, и сжал её в своих больших и горячих. По спине невольно пробежали мурашки.

— Мне позвонили и сообщили, что ты пришла в себя и идёшь на поправку, — сказал он. — Как ты, Надюш?

— Жива, слава богу, — ответила я. — Главное, что с Богдашей всё в порядке. Мне приносили его.

— Да ты что? — улыбнулся Богдан-старший. — Так ты сына моим именем назвала?

— Мне просто нравится это имя, — отвела я глаза в сторону.

Тут и говорить ничего не надо, чтобы понять, насколько сильно я любила мужа, несмотря на прошлое. Но я уже решила назвать малыша именно так, и менять ничего не буду. Пусть думает, что хочет.

— Ну да, конечно, — усмехнулся он, довольный, как стадо слонов. Да, позволения на второй шанс для нас он не получил, зато неожиданно получил косвенный признак моих к нему не остывших чувств. — Именно имя.

— Ты его видел? — спросила я, сменив тему разговора специально.

— Да, — ответил Богдан и его глаза потеплели вмиг. — На родах. И потом в отделении уже. Правда, через стекло. Там все малыши сейчас лежат, которых мамам отдать не могут. Богатырь, конечно. Надюш… — он сжал мои пальцы теснее. Мы встретились глазами. — Спасибо за сына. Это самая большая ценность, которую мне когда-либо дарила любимая женщина.

Я смутилась и опустила взгляд. Щёки опалил румянец.

Мне приятно это слышать, конечно. Но я не должна давать ему приближаться и поводов думать, что мы всё ещё можем быть вместе. Сын — да, его. Но мы с ним теперь разными дорожками бегаем.

— И тебе спасибо, — ответила я тихо. — Сынок удался…

— Не представляю, что бы делал, если бы вас потерял, — сказал он серьёзно. — Я так испугался… Испугался, что больше тебя не увижу никогда. Что сын наш без мамы расти будет… Как я рад, что с тобой всё хорошо. Врачи постарались, молодцы…

Я же вспомнила разговор сестры и врача о том, что это как раз Богдан способствовал моему спасению, подняв на уши всю больницу. Но он не берёт на себя эту заслугу и вообще никак об этом не обмолвился.

— Пусть ты не со мной больше, — сказал он, ловя снова и снова мой взгляд. — Но живая и здоровая. И рядом с нашим сыном.

Я не знала, что на это отвечать. Руки мелко задрожали.

— Я всегда буду с нашим сыном, — ответила я. — Не беспокойся. Я выкарабкаюсь ради него.

— А ты боец, Надюша, — улыбнулся мне Богдан и вдруг поцеловал руку. — Спасибо, что ты такая. Спасибо за сына. Спасибо, что борешься…

Какое-то время он целовал мою руку, а я заворожённо смотрела, как его губы ласкают мои пальцы…пока я не очнулась и не забрала свою ладонь у него.

— Я спать хочу, Богдан, — отвернулась я к окну и прикрыла глаза. — Устала…

На самом деле эта была лишь доля правды. Я устала, да. Но больше этого хотела, чтобы сейчас он ушёл. Своими жестами и словами он проникает в душу, под кожу, как бы я ни сопротивлялась. Туда, куда пускать его я больше не хотела…

— Ладно, отдыхай. И… поправляйся. Я заеду в другой раз, — сказал он и тихо вышел из палаты.

БОГДАН.

Уже в машине, когда я, переодевшись в своё, сел за руль и намеревался выехать с парковки, зазвонил телефон. Нади.

Я забрал его с собой, чтобы ей под ухо не трезвонили в реанимацию, да и нельзя туда все равно телефоны. Поднял смартфон экраном к себе и прочёл имя контакта, который звонил Наде.

— Ренат? — поднял я брови. — Вот так встреча… Да.

Я принял вызов и стал слушать.

— Э-э… Кто это? — услышал я взволнованный голос брата на том конце провода. — Где Надя?

— Не узнал? — усмехнулся я. — Богатым буду.

— Богдан?! — практически заорал брат в трубку. — Где Надя?

— Надя в роддоме. Она родила вчера моего сына. А ты что хотел?

— Родила? — тихо переспросил Ренат. — Так ты всё знаешь… И ты… Ты с ней?

— Ну откуда ты, думаешь, я бы это узнал, если бы не был рядом? Я был на родах, с ней. А ты где? Не в Сочи ли, случайно, прилетел?

— В Сочи.

— Надю ищешь?

— Да.

— Я нашёл её раньше тебя.

— Богдан, в каком она роддоме? — спросил брат.