Телохранители тройного назначения (ЛП) - Голд Лили

Внезапно сквозь дым прорывается шквал выстрелов. Я кричу, когда чувствую, как пуля пролетает над моей головой.

— Не стрелять! — слышу я крик Кенты издалека, и напряжение в моей груди немного спадает. С ним всё в порядке. Он не пострадал. — Вы попадете в нее!

Я открываю рот, чтобы крикнуть ему, но не могу заставить свой голос работать. Тошнота подкатывает к моему горлу, и я чувствую, как мои ноги подгибаются. Я усилено моргаю, когда очертания в дыму начинают кружиться и искажаться. Рука на моей талии напрягается.

— Вот так вот. Ты в порядке, ангел, — воркует голос мне на ухо. — Просто расслабься. Я хочу тебе кое-что показать.

— Я вырву твои яйца и запихну их тебе в глотку, пока ты не подавишься ими, ты, уродливый маленький кусок дерьма! — выплевываю я. Или, по крайней мере, пытаюсь. Мой рот словно онемел, и слова не сходят с языка. Вместо этого я просто стону. Мое зрение то пропадает, то появляется. Мое сердце болезненно колотится. Вот оно. Я умираю.

Губы касаются моего уха.

— Оу, всё в порядке. Я знаю, ты напугана, но мы вытащим тебя отсюда. Давай же, я держу тебя.

Я снова стону и пытаюсь оттолкнуть его, но мои руки только лишь дергаются. Мои глаза расширяются. Я не могу пошевелиться. Я полностью парализована. X поднимает меня на руки и начинает уносить прочь. Дым колеблется и рассеивается, и на секунду я вижу Кенту. Он держит свой пистолет и осматривает толпу, его лицо искажено безумием.

Пока я наблюдаю за ним, наши взгляды встречаются. Его рот открывается от ужаса, когда он видит, как меня уносит.

— БРАЙАР! — кричит он, начиная бежать в нашу сторону. Я пытаюсь позвать его, но мир, наконец, исчезает, превращаясь в ничто.

Глава 44

Х

Я почти забыл, как красиво выглядит Брайар, когда спит.

Сейчас она спит на диване в моей гостиной, тихо дыша. Её волосы распущены и разметались по подушкам моего дивана. Они действительно приятного золотистого цвета. И к тому же мягкие. Я знаю, какие они мягкие. Когда я сажал её в машину, то заткнул рот кляпом, а потом запустил пальцы в её волосы. Полагаю, это было жульничеством; я дал себе обещание, что не прикоснусь к ней, пока она не проснется, и я не накормлю её ужином и не поцелую. Это правильный порядок действий. Но я не мог удержаться и не коснуться её волос, когда затыкал ей рот.

Она была очень тихой по дороге сюда. Я не был уверен, как долго будет действовать хлороформ, поэтому добавил ещё немного на кляп и завязал им ей рот. На случай, если она все-таки проснется, я закрепил её запястья кабельными стяжками. Когда я покупал их в магазине товаров для дома (вместе с несколькими лезвиями, клейкой лентой и дополнительной изоляцией для стен), продавщица рассмеялась и сказала, что я полностью готов к карьере серийного убийцы. Я быстро убежал. Я не хотел, чтобы она запомнила мое лицо. Может быть, у меня была паранойя, но я так волновался последние несколько недель. Мне снились кошмары, что полиция найдет меня и поймает прежде, чем я смогу вернуть Брайар домой.

Оказывается, всё это беспокойство было напрасным. Сегодняшний вечер прошел без сучка и задоринки. Бомбы сработали идеально. Когда я бросил их в толпу, взрывы заставили всю охрану и полицию побежать в ту сторону. Было достаточно просто вырубить Брайар и ускользнуть.

Брайар дергается во сне, и широкая улыбка расплывается по моему лицу. Она просыпается. Я так взволнован тем, что наконец-то смогу поговорить с ней. Я мечтал именно об этом моменте в течение многих лет.

Она снова дергается, на этот раз сильнее, а затем стонет. Я медленно встаю.

— Ангел? Ты проснулась?

Она снова стонет, а затем начинает ужасно задыхаться.

Я бросаюсь к ней, чтобы помочь, когда она сгибается пополам, переваливаясь через край дивана. Ничего не выходит из неё, но она выглядит ужасно. Её лицо белое как мел и потное.

У меня болит в груди.

— Ох, ангел. Мне жаль. Это из-за анестезии, да? — Я сажусь на диван рядом с ней и кладу руку ей на спину. На обнаженную спину. Она вздрагивает и кашляет. — Мне жаль, — говорю я снова. — Я опробовал наркотики на себе, чтобы убедиться, что они не заставят тебя чувствовать себя слишком плохо. Но я предполагаю, что ты реагируешь на них по-другому.

Она тяжело вздыхает, затем протягивает руку, чтобы слабо схватить меня за руку. Мое сердце останавливается. Пытаясь дышать, я сжимаю ее пальцы.

— У меня так кружится голова, — бормочет она. — Кент…

Я хмурюсь. Кент? Это что, имя? Или она просто бредит?

Она прижимается ко мне, хныча.

— Я не чувствую… я… помоги мне…

— Я здесь, любимая, — бормочу я, проводя рукой по её спине. Её кожа похожа на атлас, но теплая и живая под кончиками моих пальцев. — Я здесь. Теперь ты в безопасности.

Она качает головой и снова задыхается. Я отпускаю её, бросаюсь искать мусорное ведро и ставлю его перед ней как раз в тот момент, когда её начинает тошнить. Это продолжается в течение долгого времени. Думаю, что, возможно, смачивать хлороформом кляп было плохой идеей.

— Мне так жаль, — бормочу я снова и снова. — Очень, очень жаль. Бедняжка. Скоро ты почувствуешь себя лучше. — Я чувствую себя ужасно. Я совсем не так хотел, чтобы мы встретились. Я никогда не хотел причинять ей боль. Но, правда, откуда мне было знать, что у неё будет плохая реакция на хлороформ?

В конце концов, она садится, тяжело опираясь на спинку дивана. Её лицо очень бледное, а глаза затуманены. Она несколько раз усиленно моргает, пытаясь сфокусироваться на мне.

— X? — говорит она медленно.

Я улыбаюсь.

— Привет, детка. Пожалуйста, зови меня Дэниел.

Она ничего не говорит. Беспокойство просыпается во мне. Может, она предпочитает «X»? Полагаю, что это более сексуально и таинственно, чем Дэниел. — Или «X» тоже подойдет, — быстро говорю я ей. — Всё, что ты захочешь, любимая.

Её глаза осматривают комнату. Затем она опускает взгляд на свои руки.

— Развяжи меня, — хрипит она.

Я похлопываю её по руке.

— Пока нет, любимая. Сначала я хочу убедиться, что к тебе вернулись все твои силы. Ты всё ещё немного под воздействием вещества. Ты можешь совершить что-нибудь опрометчивое.

Она смотрит на меня, тяжело дыша. Интересно, поняла ли она всё, что я только что сказал.

— Можно мне почистить зубы? — шепчет она в конце концов.

Я оживляюсь.

— Конечно! — Я бегу в ванную, беру сияющую розовую зубную щетку, которую положил рядом со своей синей, и добавляю сверху зубной пасты. Обычно я беру только дешевые марки, но для неё я купил специальную отбеливающую штуку, самую дорогую из тех, что было в магазине. Я беру чашку, чтобы она могла сплюнуть и возвращаюсь к ней. Она сидит, привалившись к подлокотнику дивана, её глаза остекленели.

— Это твой любимый цвет, — показываю я ей. — Розовый! — Я снова опускаюсь на колени рядом с ней. — Ну же, давай, ангел. Позволь мне помочь тебе.

Она пытается отодвинуться, но я хватаю её за голову, чтобы удержать на месте, и чищу ей зубы. Я никогда раньше не чистил никому зубы. Она всё это время яростно смотрит на меня. Когда я заканчиваю, то даю ей чашку, чтобы она сплюнула в неё.

— Вот. Сейчас ты, должно быть, чувствуешь себя лучше, верно?

На мгновение она замирает, её глаза прикованы к моему лицу, каждый мускул в её теле дрожит.

Затем она поразительно быстро выпрямляется и летит к входной двери. Я ругаюсь, бросаясь за ней, пока она колотит по толстой металлической панели, её руки шарят повсюду в поисках ручки. Это бесполезно. Она не смогла бы выбраться из этой комнаты, даже будь у неё кувалда. Я обхватываю её руками и начинаю тащить прочь от двери. Она в хорошей форме, но всё ещё слаба из-за наркотика. Я поднимаю её прямо с пола и несу обратно на диван. Она извивается в моих руках, пытаясь пнуть меня, и я краснею, когда её тело трется о мое.

Скоро.

— Ладно, ладно, хватит уже. — Я прижимаю её спиной к диванным подушкам. — Слушай внимательно, — твердо говорю я. — Я очень хороший человек, но ты должна играть со мной честно, хорошо? Ты должна играть по правилам.