Подари мне белые сны - Муратова Ника

При всем при этом Кира не забывала, как сильно он ее любит, как относится к ней. Она знала, как изменилась за последнее время и что этими переменами она обязана во многом именно ему. Получалось, что ей все время приходилось класть на чаши весов его любовь и все остальное. Его любовь, как правило, перевешивала. Но сбросить с другой чаши все остальное не получалось. А когда Алекс начинал обострять углы, как сегодня, чаша с любовью начинала не справляться с тяжестью на другом плече весов.

Глава 23

Усадьба Констанца получилась в итоге такой красивой, что редактор «Интерьера» решил поместить о ней обзор в одном из выпусков журнала. На фотосессию пригласили и Алекса, чтобы рассказать о том, как все создавалось, какие материалы использовались. Эта статья, несомненно, должна была стать мощным пиаром для Алекса и фирмы Ковальчука. Кира безумно гордилась им. Она всегда верила в своего Македонского, но теперь был повод доказать это и всем остальным, особенно самому Македонскому. Кира очень надеялась, что отныне комплексы по поводу его второстепенности в их отношениях исчезнут раз и навсегда.

Они приехали в усадьбу к назначенному времени, и широкие резные ворота распахнулись, впуская их машину.

— Надеюсь, они не будут против, что я явилась с тобой, — сказала Кира, немного нервничая. — Но мне так хочется посмотреть на твое творение, что я просто не усидела бы дома.

— Да никто ничего не скажет, — Алекс улыбнулся. Он чувствовал себя на коне, он знал, что это триумф, успех, сногсшибательный успех!

— Если что, прикинусь твоим пиар-менеджером. Знаменитости полагается иметь собственного пиар-менеджера, в конце концов!

— Знаменитость — это ты про меня? Приятно, приятно, только пока я еще никакая не знаменитость для них, так что не переборщи с хвалебными речами.

— Не волнуйся, я же урожденный дипломат, ты забыл?

Они припарковали машину и зашагали по тенистой аллее в дом. Деревья в усадьбе создавали ощущение ухоженного парка, старые, с толстыми стволами, они щедро раскинули ветви над аллеями и окружили дом тенью и зеленью. Вдоль аллей стояли фонари, такие, как были раньше, с узорными коваными завитушками. Скамейки с такими же завитушками на углах спинок и изогнутыми ножками будоражили воображение. Так и представлялось, как на них можно сидеть и мечтать тихими вечерами.

— Представляю, как красиво здесь вечером, — прошептала она.

Алекс довольно кивнул. Они подошли к дверям, и их проводили в гостиную, где все собрались. Кира разглядывала дом чуть ли не с открытым ртом, настолько красив был интерьер. Ей доводилось бывать в разных домах, но этот стоял особняком. Он был особенным, в нем чувствовался уникальный стиль, дух, сама атмосфера заставляла выпрямить спину и ощутить себя аристократом. Алекс сотворил просто чудо, подумала Кира. Судя по поздравлениям, которыми осыпали его присутствующие, это понимала не только она одна. Ивэн Констанца, мачообразный мужчина с сигарой во рту, просто млел от того внимания, которое притягивала к себе его усадьба. Он любил быть во всем самым лучшим, самым заметным, и дом его тоже должен был отвечать этим требованиям. Его жена Анна, красивая женщина с отточенными манерами и уверенным взглядом светской львицы, гармонично вписывалась в интерьер. Она любезно поприветствовала Алекса и Киру и попросила прислугу принести им выпить.

— Господа, наш фотограф уже все подготовила к съемкам, скоро начинаем. Алекс, наконец-то! Ты мне нужен.

Редактор «Интерьера» подвел к Гурову журналистку, чтобы она находилась рядом с ним и по ходу съемок брала у него интервью. Кира с улыбкой смотрела, как Алекс тут же придал своему лицу выражение повидавшего виды профи, небрежно рассказывающего об очередном проекте. До сих пор не верит, что люди и так уже признали в нем талант, что ему не надо прибавлять себе лет и опыта, чтобы добиться уважения. Его уже уважают, уже ценят как профессионала. Однажды он поймет, что ему достаточно делать свое дело и оставаться естественным, самим собой. По молодости возраст кажется помехой в карьере. Позже возраст становится помехой в любви. Еще позже — и в любви, и в карьере. Впрочем, возможно, что это Кира вбила себе в голову, что возраст — это их проблема. Возможно, никакой проблемы и нет вовсе, почему она так зациклилась на этом? Будь Алексу не двадцать три, а сорок три, она бы казалась себе юной девочкой и упивалась бы своей молодостью. Людские мозги устроены так, что человек не может жить, не сравнивая себя с кем-то. Как бы ни утверждали некоторые, что никогда не оглядываются на чужое мнение, они лукавят. Одни больше, другие меньше, но в конечном итоге, если ты живешь не на необитаемом острове, твои ориентиры в жизни создаются окружающими тебя людьми. И тут же рождается относительность ценностей и оценок. Понятия богатства и бедности возникли тогда, когда человечество начало сравнивать то, что имеют одни и не имеют другие. Комплексы и предрассудки возраста возникли тогда, когда люди стали указывать точную дату рождения в своих документах.

Выкинуть бы свои метрики — и дело с концом, подумала Кира. А то как ни увиливай, но время от времени мы с Македонским сами или с «любезной» помощью других все равно упираемся в стену под названием «возраст». Что же поделать, если не хватает ума не думать об этом. И вообще, что она вдруг задумалась об этом? Так пропустит все самое интересное. Кира прошла вперед и встала так, чтобы видеть Алекса. Все суетились, бегали туда-сюда, она наблюдала за процессом. Господи, чтобы сделать одну статью, требуется целая орава людей!

— Ну что, готовы? Мы тоже. Начинаем! — раздался голос из соседней комнаты. — Начнем отсюда, прошу никого не мелькать и не портить освещение.

Кира слегка наклонилась и с удивлением вытянула голову в дверной проем. Знакомый голос. Точно, Женька! Вездесущая Женька Ладынина. Так она сегодня будет снимать? Она не заметила Киру, вся в работе, она то вставала, то приседала, снимала комнату с разных ракурсов, сдвигала и раздвигала занавески, переставляла предметы на столе и полках, она так была увлечена, что, казалось, не видела вообще никого и ничего, кроме снимаемых объектов.

Через пару часов съемки закончились, и любезная хозяйка предложила съемочной группе и другим гостям легкий фуршет. Вот тут-то Женя и заметила сначала Алекса, а потом и Киру.

— Вот так номер! Слушайте, а ведь мне говорили, что дизайнер Алекс Гуров, но я же тормоз и совершенно не сообразила, что знаю эту восходящую звезду! Какая честь!

Она поцеловала Киру, чинно поклонилась Алексу и уставилась на него в своей неповторимой манере разглядывать интересных ей людей.

— Поздравляю, молодой человек, отличная работа!

— Спасибо, польщен.

— Снимки получатся просто блеск. Хороший свет и атмосфера.

— Согласен.

Алекс держался с Женей несколько напряженно, памятуя о том, что Кира не хотела выдавать свое бывшее родство с ней.

— А ты как здесь оказалась? Разве ты работаешь на «Интерьер»? — спросила Кира.

— Я работаю сама на себя и принимаю предложения от тех, кто мне интересен. Не скажу, что снимать интерьеры — моя мечта, все же предпочитаю нечто живое, с характером, но платят они хорошо, и, поработав на таких заказчиков, можно спокойно потом сделать несколько репортажей для души. — Она наклонилась к Кире и прошептала: — Приятно дожить до таких дней, когда не ты бегаешь за заказчиками, а они за тобой.

— Ты, как всегда, скромна и прямолинейна.

Женя рассмеялась. А что тут скромничать? Начать с нуля и добиться независимости в работе — для нее это много значило. Она шла к этому не один день, и доказывать, что ты чего-то стоишь, было нелегко.

— Ты, похоже, тоже довольно независима в своей работе, разве не так?

— Относительно. Не так, как ты, конечно, но и не то что раньше. Мне нравится то, чем я занимаюсь.

— Это самое главное, — кивнула Женя. — Ты из МИДа совсем ушла?

— Нет. Зелотов помог сделать так, чтобы я там числилась, типа длительный отпуск за свой счет.