Джилл Шелвис - Сразу и навсегда
Анна снова закатила глаза, но на этот раз почти улыбнулась.
– Я по-прежнему хочу в Европу.
– Эту песенку я уже слышала.
– А после Европы решу, что делать со своей жизнью. Помимо доведения людей до безумия.
– Анна.
Грейс накрыла руку Анны своей. Ладонь девушки была шершавой, мозолистой и сильной от постоянного вращения колес. Такой же сильной, как женщина, которой принадлежала.
– Нет необходимости прекращать то, в чем ты так поднаторела.
Анна фыркнула.
Грейс улыбнулась ей, но тут же стала серьезной:
– Ты сама знаешь, что можешь делать все что пожелаешь. Подниматься на вершины, бороться с мировым голодом, править вселенной.
– Я хочу работать с такими же, как я. Помогать… приспособиться, что ли, – поспешно сказала Анна. – Знаю, я злая и противная, но таков уж мой характер. И это не имеет ничего общего с моими неподвижными ногами. Думаю, я чертовски хорошо приспособлена для этой жизни.
– Согласна, – кивнула Грейс. – Так ты хочешь давать советы? Стать психотерапевтом?
– Психологом. Специализироваться на гадких тинейджерах. На ком же еще, верно?
– Прекрасно. Возможно, стоит забыть о вечно недовольной гримасе, возможно, включить самоконтроль, но все это прекрасно. Так и сделай!
– Понимаешь, я миллион раз говорила, что пойду в школу, и Джош записывал меня и просил принять и все такое, а я все бросала.
– Так не бросай, – резонно заметила Грейс.
– Я не могу сказать ему, что больше не брошу. Он не поверит. Решил, что я безнадежна.
– Анна, – покачала головой Грейс, – он никогда не потеряет веру в тебя. Это тебе нужно хоть немного ему верить.
Анна явно сомневалась в ее словах, поэтому Грейс продолжила:
– Ты прирожденный борец. Борись за то, что хочешь делать в жизни.
Анна кивнула и улыбнулась.
– Что?
– Твоя очередь исповедаться. Скажи правду насчет предложения работы.
– Ну… оно действительно хорошее.
– Да.
– Этого хотели для меня родители. И я думала, что хочу того же.
– Но оказалось, что это не так.
– Именно.
Грейс поколебалась. Она не знала, как выразить свои чувства: уж очень они были новы для нее. «Большая работа» должна была помочь достичь цели. Помочь стать успешной деловой женщиной. Но во время пребывания в Лаки-Харборе она нашла кое-что. Счастье. Разве это не может быть целью?
– Не хочу уезжать отсюда, – призналась она. – Мне здесь нравится. И кажется домом больше, чем… дом.
Анна не рассмеялась. Не закатила глаза. Ни разу не съязвила. Просто кивнула.
– Что же, остается одно.
– Что именно?
– Это болезненно, – предупредила Анна. – Но ты должна следовать зову своего сердца и бороться за то, что хочешь получить от жизни.
Грейс изумленно уставилась на нее. Но тут дверь закусочной открылась, и вошел Джош с видом человека целеустремленного, выполняющего важную миссию. На нем был больничный костюм. На шее висел бейдж, удостоверяющий личность. Лицо мрачное.
Джен направилась к нему с блокнотом для заказов, но увидев выражение лица, ретировалась.
Джош прямиком направился к девушкам.
– Мне только что трижды звонили с сообщением, что ты едешь по шоссе, плачешь и отказываешься от предложений подвезти.
И он ушел из больницы в разгар смены, чтобы найти сестру.
Сердце Грейс растаяло.
В отличие от сердца Анны.
– Глупости, – буркнула она. – Кто сказал, что я плакала? Очень хочется поговорить с этим человеком!
Но Джош даже не улыбнулся.
– Какого черта тут случилось?
Он говорил тихо, но навис над ними, огромный, невероятно харизматичный, и люди стали оборачиваться.
– Смотрите…
Анна показала на окно.
– Щенок.
Джош прищурился, глубоко вздохнул и сел.
– Анна…
– Грейс получила работу.
Джош уставился на Грейс пронизывающим, как лазерный луч, взглядом, но на какую-то долю секунды в глазах мелькнуло нечто неопределимое. Ей хотелось снова увидеть это выражение. Понять. И самое главное, чтобы он подольше смотрел на нее так.
– Поздравляю, – тихо сказал он. Спокойно. Словно это не имело ни малейшего значения, хотя оба знали, как это важно.
– Еще ничего не решено.
– Ей будут платить кучу баксов, – продолжала Анна. – Только сумасшедшая не согласится на такое.
– Ты этого заслуживаешь, – согласился Джош.
– О’кей, – заключила Анна, отъезжая от стола. – Так кто готов ехать домой?
Грейс встала и поискала в сумке наличные, но Джош остановил ее и глянул в сторону Джен.
Та утвердительно дернула подбородком. Она запишет всю сумму на счет Джоша.
Оказавшись на парковке, Грейс поколебалась. Она думала, что Анна поедет с Джошем, но та подъехала к машине Грейс и стала выбираться из кресла.
– Я отвезу ее, – пообещала Грейс Джошу.
Тот стиснул зубы, но помог сестре сесть в машину Грейс.
Через двадцать минут Грейс высадила Анну и пошла за Тоби на остановку. Они едва успели подойти к двери, как появился Джош.
– Эй, – удивилась Грейс, – твоя смена закончилась?
– Нет. Я приехал, потому что нужно поговорить с Анной. Где она?
– В своей комнате.
В его кармане разрывался телефон. Джош проигнорировал его и зашагал по коридору. Не желая находиться в эпицентре взрыва, Грейс увела Тоби на кухню, дала морковь и миску с йогуртом. Но, как оказалось, слышимость в доме была превосходной.
– Объясни, какого черта ты делала одна на шоссе?
– Ехала домой от Девона.
– Я требовал, чтобы ты больше с ним не виделась.
– Не тебе решать, – отрезала Анна.
– Что там случилось?
Низкий сдержанный голос. Сердитый.
– Ты не захочешь знать.
– Хочу.
– Не захочешь.
Голоса все повышались. Грейс сунула Тоби еще несколько морковок и поискала глазами Танка, решив, что щенок поможет отвлечь мальчика. Конечно, он сейчас грызет мебель или делает что-то ужасное.
Но Танк сидел у ее ног, тоскливо глядя на Тоби. Очевидно, обижался на то, что его не включили в морковную пирушку.
Где громкое «тяф-тяф», когда оно так необходимо?
– Щенки любят морковь, – заметил Тоби.
– Боюсь, он подавится.
– Поговори со мной, – попросил Джош сестру.
– Прекрасно! – завопила Анна. – Сегодня я собиралась потерять девственность. Счастлив? Взволнован тем, что я сказала?
